Снежинка для бандита (СИ) - Лав Натали - Страница 4

Я осталась сидеть на диване, закрыв лицо руками. Меня все еще трясло.

Уроды! Какие же они все уроды! За что?

И отпустят ли меня?

Я сидела на диване и боялась даже дышать. Только бы меня больше никто не трогал!

Мужчины вернулись в гараж спустя какое-то время и о чем-то тихо переговаривались.

Затем татуированный вышел из гаража и направился ко мне. У меня в этот миг перестало биться сердце.

Однако он просто протянул мне футболку и спортивные брюки, сказав:

-Надевай, все чистое.

Я взяла вещи не сразу, так как слова я слышала, но смысл сказанного понимала позже. На меня навалилось какое-то отупение.

Я протянула руку и взяла вещи. В одежде мне виделась какая-то защита. Хотя это, конечно, глупости. Ни от чего меня эти тряпки не защитят.

Я оделась. Собственно, даже закрываться от мужчин смысла не было. Все всё видели. Но парень, который принес мне вещи, удивил. Он не стал смотреть, как я одеваюсь, а отвернулся. Неужели в звере может быть что-то человеческое?

Мужчины стали собираться. Меня вывели и посадили в машину к Власову. За рулем был он сам. А еще с нами поехал самый здоровый из парней, которые играли мной как мячиком. Я уже была так измучена, не спала почти двое суток, не знала, что меня ждет. Но какой бы дурочкой я не была, умолять их отпустить меня я не стала. Это было бесполезно. Этим людям, кажется, что-то нужно от папы. Вряд ли я сама представляю какую-то ценность.

Власов привез нас в строящийся дом, где оставил вдвоем в пустой квартире, а сам уехал.

Спустя какое-то время у мужчины, оставшегося со мной зазвонил телефон. Он ответил на звонок, потом дал аппарат мне. Звонок проходил по видеосвязи, и я увидела папу.

Слезы опять брызнули из глаз.

-Папочка, пожалуйста, спаси меня. Папочка, - зову я родного человека, но связь обрывается.

И я снова осталась с одним из этих монстров.

Я сидела на грязном полу и тихо всхлипывала, когда неожиданно раздался грубый голос:

-Да не реви ты! Щас вопросы порешают, и домой тебя отпустят.

Не знаю почему, но мне показалось, что он говорит правду.

Еще через какое-то время ему снова позвонили, и он вывел меня из квартиры. За нами приехала машину. Мы сели на заднее сиденье. В салоне, кроме нас, был только водитель.

Что сейчас будет? Неужели это всё закончится? Или меня убьют? От этой мысли ледяной ужас разлился  по телу, парализуя все надежды  и чувства.

Ехали мы не долго. Насколько я поняла в центр города. И, когда автомобиль стал останавливаться, то в окно я увидела папу. Я не смогла дождаться полной остановки и выпрыгнула на улицу. Никто меня не держал.

Я крикнула

-Папа!

И помчалась к нему. Только, когда он обнял меня и посадил в свою машину, я осознала - самое страшное позади.

Мы сразу же тронулись с места.

Папа гладил меня по голове, потому что я опять плакала, и спросил:

-Они тебе ничего не сделали?

Я знала, про что он спрашивает. Я покраснела. С ним говорить о таком было невыносимо стыдно.

-Нет, ничего, - тихо прошептала я.

А в следующее мгновение с боку, где он сидел, раздался удар, и наш автомобиль капотом врезался в дерево. Дальше я перестала соображать, что происходит, потому что дверца с моей стороны распахнулась, и меня вытащили из салона как пушинку. Это был тот татуированный парень. Папа бросился за мной. Но меня перебросили другому человеку.

А отца остановил сильный удар в лицо, от которого он упал на снег.

Я закричала, срывая голос:

-Не-е-е-т!

Однако меня потащили к другой машине. А когда я попыталась вырваться, ударили по лицу ладонью. Удар, наверное, был не сильный, но у меня онемела та сторона лица, по которой он пришелся, и лопнула нижняя губа. Следом меня запихали с автомобиль и повезли. Последнее, что я увидела, это как мужчина с татуировкой сидит верхом на моем лежащем на снегу отце и бьет его по лицу.

Только бы он его не убил.

В машине было четверо, трое из них я раньше не видела. И у них были такие лица, что я прикусила ладонь и боялась даже плакать.

Меня привезли к какой-то гостинице. Я не успела заметить название.

Чья-то огромная лапа сжала мне руку в районе локтя, а гнусавый голос прошипел:

--Пикнешь на ресепшене, прибью!

И я не посмела пикнуть. Да и администратор, который оформил заселение, сделал вид, что не заметил моего внешнего вида и состояния. Меня завели в номер, как овцу на заклание, но я уже открыла рот, чтобы пообещать деньги, да все, что угодно, чтобы спастись, как за спиной раздался знакомый голос:

-Ступай.

Мужчина, который привел меня сюда, беспрекословно вышел.

А я в это самое мгновение четко поняла - спасения не будет. Не в этот раз. А плохие вещи случаются даже с хорошими людьми. И случаются они каждую минуту каждого дня.

Перед собой я вижу парня с татуировками. Он подходит ближе.

Мне очень страшно. От него не пахнет алкоголем, но зрачки его глаз расширены и на меня ему плевать.

Он, не торопясь, стягивает свитер, открывая моему взгляду татуированный торс с прокаченными мышцами, и говорит:

-Лапуль, настало время познакомиться поближе.

А потом стягивает с себя остатки одежды. Я не хочу, чтобы он подходил ко мне, и, не зная, как его можно остановить, набираю полные легкие воздуха, и начинаю визжать.

Шершавая ладонь, пахнущая табаком, тут де закрывает мне рот.

-А вот кричать, лапуль, не надо.

Я поднимаю руку и пытаюсь его ударить, ногтями попадаю по щеке, оставляя глубокую царапину.

-Сучка! - шипит он разъярённо.

Потом толкает меня на кровать. Я падаю на спину. Он возвращается к своей одежде, вытаскивает ремень и снова оказывается возле меня, хватает меня за руки, подтягивает к спинке кровати и, чтобы я не дергалась, придавливает одной ногой, связывает мне руки и привязывает их к спинке кровати.

Я, пытаюсь снова закричать, но он бьет меня по лицу,  слегка, но ощутимо, и рычит:

-Если жить хочешь, заткнись.

Он полностью обнажен. На спине, груди и руке татуировки. Волосы взлохмачены, а глаза горят нездоровым блеском. Этот убьет и не задумается ни на секунду. А я хочу жить. Я боюсь смерти.

И послушно замолкаю, пока он сдергивает с меня спортивки и рвет на мне майку.

Затем командует, видя, что я полностью в его власти.

-Ноги раздвинь.

Я медлю, и он сам грубо разводит их в разные стороны, держа ноги за согнутые колени. Член у него торчит бордовой головкой вверх. Потом он одной рукой опирается на матрас, второй рукой придерживает его за основание и располагает у входа во влагалище.

И я понимаю, сейчас всё и произойдет. И это будет не Рома. И не как в мечтах.

Слезы текут и текут по щекам, однако кричать и звать на помощь у меня не хватает смелости.

Мужчине не нужны прелюдии, он толкается в меня сразу до упора, раздирая меня изнутри. Боль адская. И плевать, что он говорил. Я ору изо всех сил, а когда он зажимает мне рот, начинаю мычать и мотать головой из стороны в строну.

Но он сильный. Гораздо сильнее меня. И вновь зажимает мне рот, вдавливая голову в матрас.

-Б*ядь, и правда целка, - произносит свозь стиснутые зубы, и, обращаясь уже ко мне, - Терпи, лапуль, терпи.

Потом толкается второй раз, грубо, размашисто, так как ему нравится. Какое "терпи"? Мне кажется, внутрь меня засунули горячую кочергу и теперь сдирают ей внутри кожу. Я пытаюсь хотя бы отодвинуть бедра, хоть чуть, чтобы избавиться от этих ощущений.

Но насильника это бесит. Он отпускает мое лицо, но тут же хватает за шею.

-Лапуль, ты не поняла? Я могу придушить тебя. И оттрахать труп. Кончу я все равно. Не ори!

Его глаза темные от злости и похоти. И я никак не могу себя защитить. Поэтому я согласно киваю головой. Я вытерплю. А потом папа найдет его и убьет. Их всех найдет и убьет. И Власова тоже.

Я закусываю губу до крови, чтобы не кричать. А он одной рукой продолжает упираться в кровать, второй хватает меня за бедро, притягивая меня ближе, фиксируя, чтобы не отодвигалась. И продолжает двигаться.