Свежий ветер дует с Черного озера (СИ) - "Daniel Morris" - Страница 27

— Я… что-то говорила?

— «Говорила»?! Ты вообще не затыкалась ни на секунду. Но членораздельной речью это назвать весьма затруднительно, — ярился он. — Не думал, что у тебя все настолько запущено. Всю ночь, Грейнджер. Я не сомкнул глаз всю гребаную ночь…

Он еще долго ворчал, но оправдываться перед Малфоем не было ни сил, ни желания. Возможно, следовало предупредить его о том, что происходит с ней по ночам, но… с другой стороны, она же говорила. Буквально накануне пыталась начать разговор об этом, но Малфой проигнорировал ее, так что сам виноват.

Голова гудела. Потянувшись и размяв шею, Гермиона встала и, обойдя все еще недовольного парня, сидящего на своем матрасе вытянув одну ногу вперед, осторожно выглянула из комнаты с палочкой наготове. Еще ночью они обнаружили в замке уборную и старую, неприятного вида ванную комнату двумя этажами ниже, и девушка теперь — несмотря ни на что — планировала ею воспользоваться.

Она невольно поймала себя на том, что скучает по комфорту Малфой-мэнора.

Душ, даже принятый наскоро, как водится, оказался прекрасным условием для продуктивных размышлений. Гермиона даже почувствовала себя бодрее, несмотря на неспокойную ночь. Она, конечно, ни на секунду не забывала о ментальных блоках в надежде, что уроки Темного Лорда не прошли для нее даром. Он, судя по всему, блефовал, говоря, будто ему не составит труда взломать любую ее преграду — пока все шло довольно неплохо, она не чувствовала никаких атак на собственное сознание.

Большим вопросом было, что делать дальше. Их с Малфоем мнения на этот счет, как выяснилось прошлым вечером, различались довольно кардинально (Драко Малфой, надо сказать, вообще оказался малоприятной компанией, что вовсе не было удивительным; возможно, все дело было в зашкаливающей нервозности, он не привык к такому образу жизни и теперь срывался на единственной свидетельнице своих страданий). Малфой желал немедленно переместиться в дом к Теодору Нотту, но Гермиона была категорически против: если Драко и мог называть Тео своим другом, то у нее не было никакого резона доверять этому человеку, чьего отца она неоднократно видела из окна на крыльце мэнора в компании других белых масок. Кроме того, это вряд ли могло бы как-то помочь ей в решении ее «маленькой проблемы». После того, как Малфой подробнее рассказал ей о том, что узнал о поступке своей матери, Гермиона не видела иного пути, кроме как попытаться найти Гарри. Новость — точнее, подтверждение ее собственных догадок — о том, что друг чудом выжил, вызывала у нее ликование, которое невозможно было скрыть. И теперь она была почти уверена в том, что он, скорее всего, спрятан ото всех где-то в пригороде Нориджа, где, кажется, находился дом кого-то из родственников Кингсли. План был шит белыми нитками, поскольку, кроме названия города, у нее не было больше никакой информации, а незаметно добраться до членов Ордена в данный момент не представлялось возможным.

Логичным было, как предположил кто-то неизвестный в ее последнем сне, разделиться. Но Драко Малфой этой идеи не озвучивал, а Гермиону она откровенно пугала. Она боялась, что не справится одна — оставшись наедине со своими видениями и его голосом в голове.

Прошлым вечером они наложили уйму заклинаний на одну-единственную комнату — ту, что выбрали для ночлега. Гермиона ради эксперимента даже применила кое-что, о чем ей в теории рассказывал Темный Лорд — некое подобие маглоотталкивающих чар (в данном случае — магоотталкивающих), которые при правильном использовании могли сотворить из помещения что-то вроде Выручай-комнаты. Она, конечно, не меняла свой функционал в связи с целями посетителя, но вот открывалась исключительно в соответствии с заданным условием, а еще не показывала находящихся в ней даже при использовании поисковых заклинаний. Грейнджер в качестве условия избрала формулу, при которой войти туда могли только они с Драко. И украдкой проверила, сработает ли на комнате «Гоменум Ревелио». Заклинание никого не показало. Гермиона была совершенно удовлетворена результатом, на первое время этого должно было быть достаточно, а что делать дальше… она придумает.

Она с наслаждением подставила лицо струям теплой воды, согретой не без помощи магии. Вода отдавала ржавчиной, но это девушку нимало не смущало; слаще всего было это чувство свободы, пусть адреналин и наполнял кровь, обещая очередные приключения.

Ее мысли прервал нетерпеливый стук в дверь, заставивший Гермиону вздрогнуть.

— Грейнджер, долго еще?! Ты не одна тут живешь вообще-то!

Гермиона закатила глаза. Что-то ей подсказывало, что Малфою, скорее всего, просто было не по себе сидеть в каменной комнате в гордом одиночестве. Проворчав что-то вроде «Да иду я», она с сожалением выключила воду и, наскоро обтеревшись и с трудом натянув одежду на влажную кожу, кинулась наверх, перескакивая через ступеньку.

— Закончила? Ну и долго же ты, — недовольно бросил Малфой. Он был бледен, выглядел задумчивым и нервным. Гермиона не обижалась на его подколки, на самом деле, всей душой сочувствуя ему. Он был той еще задницей, но теперь им приходилось плыть в одной лодке, бежать от одной опасности. И Гермиона знала не понаслышке: не было ничего ужаснее страха за близких.

— Кстати! — вспомнила она, воодушевившись. — Твои родители, похоже, все же смогли скрыться, успели.

— Откуда ты знаешь? — тут же спросил Драко, вскинув на нее пытливый взгляд.

— Видела ночью. Их ищут.

Малфой не ответил, только сдержанно кивнул, но, надо сказать, облегчение читалось на его лице невооруженным взглядом. Он открыл дверь и, деловито оглядев коридор, направился в сторону ванной. Теперь, по всей видимости, будет думать, как послать им весточку и все же связаться с Ноттом… Лишь бы не забыл ее об этом предупредить.

***

— Хренова сумасшедшая британская погода, — протянул он. — Может, нам надо бежать на континент? Вон, сегодня солнце, и отсюда видно даже…

Малфой смотрел вдаль, в стрельчатое окно, подперев плечом стену. Судя по тому, что за почти сутки они не увидели в замке ни души, он, очевидно, был закрыт для посещения. В домике охранников иногда все же прослеживалось какое-то движение, одного из них Гермиона даже видела мельком.

— Ты наверняка в розыске, Малфой. Я тебя уверяю, на том берегу тебя ждет «теплый» прием.

— Знаю. Надо придумать, что делать…

Эту фразу он повторил уже раз пять за последние пару часов. Конечно же, надо было что-то придумать, но пока правильнее всего было заняться насущными вопросами — вопросами выживания.

— Очень хочется есть, — выдохнула, наконец, Гермиона после очередной затянувшейся паузы, когда каждый из них размышлял о своем. — Думаю, надо пойти поискать еды. У тебя есть деньги?

— Нет. Не думал, что настанет в жизни момент, когда придется таскать галлеоны по карманам.

— Тогда нужно что-то продать. У тебя есть что-то ценное? Может, эти часы? — она указала на изящный золотой циферблат, небрежно торчащий из-под рукава малфоевской рубашки. Никогда раньше не обращала на них внимания.

— Ты спятила? Эти часы подарил мне отец. Они стоят дороже, чем вся твоя жизнь.

— Теперь уже сомневаюсь, — саркастично осклабилась Гермиона. — Думаю, за наши с тобой жизни теперь дорого дают. Но вопрос остается открытым. Нам все еще нужно что-то есть.

Малфой чертыхнулся.

— Ладно, сиди здесь. Я скоро вернусь.

Она не успела спросить, что он задумал, как он уже выскочил за дверь, но спустя где-то полчаса действительно вернулся — с сэндвичами и парой бутылок воды.

— Где ты это достал? — спросила Гермиона, с радостью принимаясь за поздний завтрак, перетекающий в обед.

— В будке смотрителя. Ты вчера очень кстати напомнила про Конфундус…

Перекусив, они снова надолго замолчали. Малфой лег на матрас, повернулся к ней спиной и, кажется, задремал. Судя по всему, ему и правда не удалось поспать этой ночью. А Гермиона принялась практиковаться в простейших заклинаниях с новой палочкой. Она, надо сказать, ее полностью устраивала: удобно помещалась в ладони и в целом откликалась на необходимый магический импульс в считанные секунды. Она была немного непривычна, возможно, но это уже, как считала Гермиона, дело техники. Она даже поймала себя на том, что ждет момента, чтобы испытать на практике некоторые из заклятий, о которых рассказывал ей в мэноре лорд Волдеморт. Это, конечно, было чертовски абсурдно, но Гермиона немного скучала по их занятиям; воспоминание о них, о самом Темном Лорде, отдавалось где-то в груди неясной природы томлением и сосало под ложечкой. Несколько раз она ставила блок на сознание — просто на всякий случай, но никакого влияния «извне» так больше и не ощутила. Очень хотелось бы знать, что происходит теперь в магическом мире; Гермиона мечтала о радио, что скрашивало их с Гарри и Роном походные будни, или, на худой конец, о выпуске Ежедневного Пророка, но выходить за пределы зачарованной комнаты было опасно.