Времена года. Золотое лето - Гончарова Галина Дмитриевна - Страница 18

– И что? Я ему не был нужен, вот и все.

– Ты знаешь, что он умер?

Гошка фыркнул еще раз:

– Я его в жизни не видел. Чего мне плакать?

Спорить с этим было сложно. Дети… они ведь не понимают таких материй, как выгода и наследство. Они судят иными категориями и часто бывают безжалостнее иных палачей.

– Ты никогда о нем не думал? – пыталась пробить стену отчуждения Ольга Сергеевна.

– Мне некогда было. Я едва не умер.

Гошка уставился в учебник. Ну вот… сейчас эта тетка заведется на полчаса. Отец-дед-прадед, родная кровь – морковь – любовь… В результате он не успеет сделать задание, придется наверстывать вечером. А он хотел, чтобы мама ему почитала сказки.

Как-то у них так повелось…

Чтобы все вечером собирались в гостиной, чтобы дядя Боря разжигал камин, чтобы Анна устраивалась на диване, а Гошка и Кира подсаживались к ней с двух сторон и выбирали книгу. А Анна им читала.

Глупо? Отстой? И вообще, игры интереснее?

А вы попробуйте.

Игры – они пустые, холодные и безразличные. Ты можешь убить сто тысяч монстров, сохраниться, пойти дальше, можешь построить город на песке, но это – там. Не тут. Игрушке все равно, жив ты или умер, как ты себя чувствуешь, о чем думаешь, чего желаешь… это придуманный виртуальный мир.

А реальный…

Реальный – это когда тепло, тихо и уютно. По-настоящему. И мамин голос, и рука, которая обнимает тебя за плечи, и странички, которые ты переворачиваешь, потому что другой рукой мама обнимает Киру, и дядя Боря, который считает что-то важное или читает какие-то сводки, но – рядом. Вместе.

И утверждает, что ему ничуть не мешают приключения Марьи Моревны или Ивана – крестьянского сына. Даже наоборот. Им всем спокойно и уютно.

И тетя Роза, которая приносит всякие вкусняшки и смотрит такими теплыми глазами…

И Смайлик, который обожает семейные вечера, приходит и устраивается на ногах у дяди Бори. И мурчит. Тоже греется. И греет…

Семья. Настоящая. А не суррогат из чужих людей под одной крышей, игрушек и ток-шоу.

Ольга Сергеевна, заметив, что мальчик ее просто не слушает, попробовала кашлянуть. Потом тряхнула его за плечо.

– Георгий! Послушай меня! Твоя мать лишает тебя блестящего будущего!

А в следующую минуту…

– А ну отойди от моего брата!

Кира выглядела так, что с ней побоялся бы связываться даже медведь-шатун. Борис Савойский, при всей его мягкости с родными и близкими, добрым и безобидным существом не был. И пара трупов как финансовых, так и обычных, за ним числилась.

Кира и это унаследовала от отца. Только еще сама об этом не знала. Не приходилось применять. Но вот сейчас все аж всколыхнулось внутри…

Ее. Брату. Угрожают!

Да кто такое спустит с рук?!

В отличие от Гошки, она помнила эту тетку. И помнила гадкий скандал, который та пыталась устроить. Пусть получилось-то все хорошо, но благодарить не тянет. Разве что стукнуть чем потяжелее.

Ольга Сергеевна посмотрела на Киру как на особо тупого таракана.

– Не мешай мне. Кыш.

Зря она это сделала. Потому что Кира перешла от слов к действиям.

Если кто сталкивался с газировкой (вредно, но вкусно же! И тянет! И вообще иногда можно!), тот знает. Не надо взбалтывать еще не открытую бутылку.

Кока-колу Кира купила. Но до занятия выпить ее не успела, чтобы не расстраивать Гошку. Тому тоже хотелось, а нельзя. После операции еще какое-то время ему надо будет соблюдать диету.

После?

Тоже некогда. Домой хочется. К папе и к Ане. А там еще вкусняшки в холодильнике, и свекольник… ум-м-м! И квас такой… куда там газировке из химикатов?

– Пш-ш-ш-ш-ш! – сказала кока-кола.

– Б…!!! – эмоционально высказалась обтекающая Ольга Сергеевна.

– Гошка! – рявкнула Кира.

Объяснять было некогда, но мальчишка к ней рванул, словно скаковая лошадь. Спрятался за спину и сразу успокоился. Сестра же!

Кира его в обиду никому не даст!

– ПОЖАР!!! ГОРИМ!!!

Опешили все. Но что еще было кричать Кире?

Охрана? Пока еще дозовешься, да и наверняка охраннику перепало на лапу, чтобы он эту выдру в Центр детского творчества пропустил.

Учителей? Так кто еще отзовется, и когда, и вообще? Это как не надо, их не распихаешь. А как понадобится, так учителей днем с фонарем не разыщешь.

А вот на вопль «Пожар!» народ отлично высыпал. После некоторых событий это больной вопрос. Что горит, где горит – и куда удирать? Сразу же в коридоре стало не протолкнуться.

Ольга Сергеевна безнадежно завязла в потоке детей. А вот Кира и Гошка не растерялись. Кира схватила брата за руку – и рванула к противопожарному выходу, продолжая орать, словно сирена.

Ничего! Переживут! Сами эту пакость впустили, пусть сами и расплачиваются!

Роман не задерживался никогда. Не задержался он и в этот раз. И даже в лице переменился, узнав о случившемся.

– Так… ребята, срочно к Борису Викторовичу.

– Зачем? – заныла Кира, понимая, что ей сейчас и дадут благодарностей, и добавят. За все хорошее.

– Потому что ситуация может повториться. Хорошо, сейчас эта тетка пыталась поговорить. А если бы мальчика хотели похитить? Это вполне реально. И могло осуществиться даже сейчас. Сегодня уже.

Гошку аж затрясло, и Кира сгребла его в охапку.

– Цыц! Я в следующий раз ее вообще хлоркой оболью! Не бойся!

– Следующего раза быть не должно, – увесисто сказал Роман. – Кира, ты понимаешь, что, если Георгия вывезут за границу, вернуть его будет практически невозможно? Люди годами судятся, чтобы увидеть своих детей. Годами…

Дети вцепились друг в друга еще крепче.

– Русских за границей не слишком-то любят. И поверь, частенько – заслуженно. Есть отношение к местным, и есть к тем, кто «понаехали тут»… не всегда, но частенько[5].

Кира фыркнула. Зло и ядовито.

– И взаимно. Нам знаешь, что историк сказал? Что Россия – действительно отсталая страна. Вот Англия концлагеря выдумала. Франция – гильотину. Германия впервые применила боевое отравляющее вещество. Есть им чем гордиться, определенно[6].

Роман качнул головой:

– Кира, это история. И ты меня отвлечь не пытайся. Факт прост. Георгия надо защищать. А что там еще изобретут просвещенные страны – их проблема. Лишь бы нас жизни учить не лезли.

Кира надулась. Фокус не удался.

А вот с математичкой можно было только начать говорить о политике – и все! Урок сорван! С Романом такой номер не прошел. Увы…

– Что эта старая… так, дети, заткните уши!

Дети переглянулись с видом «чего мы там не слышали».

Борис Викторович скрипнул зубами. И набрал номер Якова Александровича. Погоди, зараза! Я тебя колой обливать не буду! Ты не могла не наследить! Сейчас изымем все записи, возьмем показания, что там еще надо… Да тебя к ребенку на километр не подпустят! И надо охрану.

Надо… надо защищать свою семью!

Только вот как это Анне рассказать? И ведь не скроешь, не получится ее защитить.

Вопреки его предположениям, Анна восприняла спокойно.

– Боря, наверное, мне надо с ней поговорить. Еще раз. В присутствии юриста.

– Не думаю, что это поможет.

– Мне надо определиться, – честно сказала Анна. – Я не понимаю, чего она хочет. Увезти Георгия? Получить права на опеку? Что именно?

Савойский пожал плечами. В его представлении, такая дама, как Цветаева, могла хотеть и всего – и сразу. Такой характер. Что может дать Анне этот разговор?

– Я и сама не знаю, – призналась она.

Или знала?

Просто боялась сказать?

Анне было очень страшно. Сделать еще один шаг… и превратиться в чудовище. Но ради сына она станет кем угодно. Ради… да, и ради дочери.

Ее дети, ее муж, ее семья должны быть в безопасности. Даже когда ее не станет.