Новые приключения Алексея Сотникова (СИ) - Большаков Алексей Владимирович - Страница 6

Впереди двигалась легкая кавалерия, за ней — тяжелая, далее — пехота и обоз. Скрипели пушки, колеса вдавливались в сырую весеннюю землю.

Король Сигизмунд, королевич Владислав, герцог Барбаросса и присланный к ним иезуит неторопливо ехали на скакунах.

Герцог Барбаросса, чей громадный желудок не терпел пустоты, жадно чавкая, жевал бычью ногу. По подбородку гиганта стекали жир и соус, капая на позолоченные доспехи.

Иезуит подъехал поближе к польскому королю:

— К сожалению, наш чародей сам погиб при исполнении своей миссии. Но зато два главных наших врага выбыли из строя. И теперь нам будет легче…

Монарх сдержано кивнул.

Наследник Владислав сказал:

— Да я бы этого Скопина-Шуйского взял бы и повесил…  Нет, посадил бы на кол!

Король Польши нервно потер перстень с бриллиантом.

Герцог Барбаросса расхохотался:

— Отличная идея! Именно так мы и поступим. А его правую руку Сотникова будем мучить еще несколько месяцев!

И громила со злостью отшвырнул обглоданную кость.

Король Сигизмунд обратился к иезуиту. В его тоне звучала озабоченность:

— Город Смоленск превращен в настоящую крепость. Это мощнейшая цитадель на пути к Москве. Вы можете обещать нам помощь в сдаче данной крепости?

Иезуит после паузы ответил:

— Мы послали своего шпиона с мешком золота к Шеину. Но русский воевода приказал его утопить, а золото пустил на оборонительные нужды…

Король Сигизмунд недовольно ответил:

— Я ожидал чего-то более действенного от вас. Осада города в любом случае не должна затянуться.

Монарх нервно удали каблуком своего крупного жеребца, а иезуит недовольно пробурчал:

— Зачем вообще нам брать Смоленск? Достаточно оставить двадцать тысяч человек на крепкую блокаду, а остальным идти к Москве.

Король Польши не согласился:

— Оставлять в тылу у себя такую крепость опасно. Кроме того, речь идет и о престиже королевства.

Барбаросса злобно сказал:

— Давить всех надо!

Иезуит ответил:

— Наш человек сообщил, что Скопин-Шуйский тяжело ранен, но этот медведь еще может подняться…

Сигизмунд перебил:

— Так пошли еще одного убийцу! Чтобы добить наверняка.

Иезуит тихо сказал:

— Ведьма помогла Скопину-Шуйскому, я пока не знаю, где сейчас находится великий князь и как его достать. Но мы сделаем все, чтобы его отыскать и прикончить!

Владислав взмахнул саблей и нанес несколько ударов по ветвям попавшегося на пути дерева. После чего задорно произнес:

— Я бы хотел прикончить Шуйского сам! В честном бою.

Сигизмунд ласково ответил сыну:

— Ты настоящий воин! Но в ратном деле огромную роль играет хитрость. Мы должны действовать против русских максимально коварно.

Молодой королевич презрительно буркнул:

— С врагом все средства хороши…

Герцог Барбаросса спросил у иезуита:

— Когда выступит шведский король?

Представитель коварного ордена почти шепотом прошепелявил:

— Новый король Швеции очень молод и горяч. Он хочет ратных подвигов и славы. Думаю, они выступят в самые ближайшие дни. Разумеется, для начала его войска пойдут на Новгород и Псков. Так что к Москве мы поспеем раньше.

Барбаросса довольно улыбнулся, предвкушая неслыханные грабежи. А принц Владислав воскликнул:

— Если я стану русским царем, стану драть с москалей три шкуры, а на каждом зубце Кремля будет болтаться веревка!

Иезуит оглянулся, а Сигизмунд одобрил подобное:

— Правильно, сынок. С русскими нужна жесткость без жалости и сострадания.

Владислав снова рубанул саблей по ветке, посыпались листья.

Иезуит сказал:

— Главное — это вера. Следует немедленно заставить русского патриарха присягнуть Римскому Папе и считать его кардиналом и Архиепископом Московским. Мы не должны упустить из-под своего влияния Россию. Вопрос веры есть вопрос власти.

Глаза князя церкви зловеще сверкнули. А Сигизмунд хвастливо заметил:

— У нас, в Польше, не дали воли протестантам, заполонившим всю Европу. Мы тверды в вере и вся Речь Посполитая предана Папскому престолу. Скоро и Русь избавим от остатков язычества.

Барбаросса согласно кивнул головой. А иезуит сказал:

— Когда мы подойдем к Москве, устроим большой пожар в Российской столице.

Королевич Владислав возбужденно ответил:

— Мы обставим виселицами Москву и разорим все боярские гнезда!

Польский король скептически покачал головой. А иезуит попытался успокоить наследника:

— Часть бояр на нашей стороне. Они хотят иметь такие же вольные права, как в Польше. Так что у нас будет немалая поддержка. Не стоит их отпугивать прежде времени.

Король тихо шепнул:

— Коварство — сила!

Владислав надменно пробурчал:

— У нас достаточно сил, чтобы обойтись и без предателей бояр.

Иезуит произнес:

— Когда возьмем власть, тогда и зажмем их всех. А до этого будем кормить их обещаниями.

Беседа «совета четырех» прервалась. Впереди показалось зарево подожженной ляхами пограничной русской деревни. Вверх устремлялись языки пламени, трещали бревна, разлетались головешки. Слышались стоны и причитания женщин, плачь детей.

Одну девушку изнасиловали прямо на дороге. Она громко орала от боли и стыда, по лицу стекали слезы.

Иезуит показал на пяток уже воздвигнутых виселиц. В петле болталось трое мужчин. Представитель одной из самых влиятельных религий мира сказал:

— Вот такие методы управления, как правило, наиболее эффективные. Жестокость, страх, насилие. Пусть знают нашу силу и боятся!

— Нужны еще костры для ведьм! — сказал королевич Владислав.

— Женщин лучше не убивать, не вешать, не сжигать, а тешиться с ними, — ответил Барбаросса.

— Почему католическая церковь не узаконит гаремы и многоженство?! — спросил Владислав.

Иезуит ответил:

— Иисус учил: кто смотрит на женщину с вожделением, уже прелюбодействует в мыслях. Если мы после таких слов и гаремы еще утвердили…  Чтобы сказали бы люди?

Владислав заносчиво заметил:

— Иисус говорил: ударили тебя по правой щеке — подставь левую. Но никто этому не следует, даже священники, — при этих словах юноша рубанул саблей по ветке.

Иезуит чуть-чуть приподнял свой балахон. Нижняя часть лица открылась, ее осветила легкая улыбка. Голос стал чуть веселее и звонче:

— Наш Бог, Иисус, как учит католическая церковь, имел в виду то, что подставлять другую щеку должны рабы и те, кто находится в подчиненном положении. А мы, хозяева жизни, получили иную заповедь. Ибо сказано Христом: «Не мир я принес, но меч! И кто не со мной, тот против меня!». Так что ты недаром носишь свой меч свой. Силой и хитростью мы устанавливаем наше господство над остальными людьми.

— И девушек берем в рабство, — похотливо сказал Владислав.

Герцог Барбаросса заметил:

— В России немало красоток, с которыми можно порезвиться.

Королевич облизнулся и кивнул головой.

Сигизмунд сказал:

— Царственным особам не пристало насиловать своих подданных.

Иезуит ответил:

— Каждый должен общаться в своем кругу. Я предпочитаю чинить допрос, а не насиловать женщин. Куда приятней посадить ведьму на дыбу, применить кнут и раскаленное железо.

Король Сигизмунд немного отстал от попутчиков и призадумался. В Речи Посполитой власть короля ограничена сеймом. Не сравнить с самодержавной властью русских царей. Хорошо бы воспользоваться походом на восток, чтобы свою власть укрепить. Посадить сына на русский трон. А потом слить обе империи в одну. Тогда возникнет сильнейшая держава мира. Под благословением Ватина можно и на юг поход совершить. Захватывающие перспективы! Вот только умелые русские полководцы не помешали бы опять.

Сейчас все расчеты связаны с тем, что русские ослаблены, Скопин-Шуйский и Сотников тяжело ранены, нужно пользоваться моментом.

Только темнеет уже, придется останавливаться на ночлег…

Лагерь постепенно успокоился. Вельможи тоже ушли спать. Остался только иезуит. Он как будто не нуждается во сне. Сидит себе, скрестив ноги, и смотрит на весеннюю луну. О чем он думает?