Мужская работа (СИ) - Казаков Дмитрий Львович - Страница 27

— Ты… — начал Йухиро, и я видел, что десятник удивлен и раздосадован.

Бриан улыбнулся, показав розовые десны без зубов, усаженные присосками. Отшвырнул Макса от себя и плавным движением перерезал собственное горло, кровь хлынула алым потоком на безрукавку, на штаны, на траву.

Умереть ради Двух Звезд — сделано.

О том, что на стрельбище состоится Ярмарка, нам сообщили утром — прямиком туда, где мы учились обращаться с автоматами и отрабатывали маневры, откроют несколько больших порталов, и на борт «Гнева Гегемонии» явятся торговцы сразу с нескольких планет. Услышав эту новость, я обалдел, но не особенно порадовался, ведь свободных денег у меня все равно не было, а вот Макс прямо расцвел.

— Ты куда заработанное деваешь? Родителям отправляешь? — спросил я его.

— Ну… нет… — он замялся. — Я с ними… они не знают, где я, и не могут знать… Поэтому я им не звоню даже…

Дальше я спрашивать не стал — если захочет, сам расскажет.

А затем ко мне в гости явился Котик — нагло объявился посреди казармы и затопал по проходу в мою сторону. Потерся о ногу невозмутимого Дю-Жхе, вспрыгнул ко мне на койку и улегся на спину, раскинув все шесть лап — универсальная фраза из языка мелких шерстистых, означает «чешите мне живот».

— Вот это друг у тебя, — сказала подошедшая Диль. — Только бы Лиргана не увидела.

Но центурион в казарму не заглянула, а когда мы отправились на Ярмарку, то Котик сидел у меня на плече и довольно пялился по сторонам. Нам достался не один удивленный взгляд, а когда мы вошли в стрельбище, то я его не узнал — огромный зал сплошь занимали палатки, тенты и навесы, там и сям возвышались сцены, доносилась музыка, дразнящий запах жареного плыл по воздуху.

— Вапще! — воскликнул Макс, потирая руки.

А вот Котику зрелище не понравилось, он спрыгнул с моего плеча, задев щеку мохнатым хвостом, и пропал.

Мы застряли в первом же ряду — сначала Диль остановилась у прилавками с побрякушками, торговал которыми гирван еще больше Йухиро, с шапкой каштановых волос, улыбчивый и громогласный; потом я замер у палатки, где двое маленьких уроженцев планеты Вештах нахваливали травяные настойки в разноцветных пузырьках — для мужской силы, от дурного запаха, для здорового живота. Убедить меня в том, что это будет работать на всех разумных одинаково, они не смогли, но вот Макс соблазнился.

— Ух! — сказал он, пряча в карман темно-лиловый флакон с золотой пробкой. — Сейчас найдем продажных девиц, и мы им покажем! Ха-ха!

— А ты уверен, что они тут есть? — спросил я.

Зачем везти проституток в армию, где состав смешанный, и секс можно найти, не выходя из казармы? Но Макс хоть и болтал о победах над женщинами, одержанных за Земле, ни к кому особенно не подкатывал, или делал это так, что я не видел.

— На любой ярмарке они должны быть!

И он оказался прав, через полсотни шагов мы наткнулись на огромный шатер с вывеской, не оставлявшей сомнений в том, что тут продают. Мой приятель в сопровождении мрачного шаввана-сутенера скрылся внутри, а я отправился гулять дальше, глазеть на то, на что можно бесплатно.

Сегодня утром на меня нашел приступ тоски по дому, я вынул из тумбочки пингвинчика и сунул его в карман. И сейчас вспомнил о нем, когда наткнулся на магазинчик с плюшевыми игрушками — яркие звери с разных планет, совсем не похожие на земных.

Вот был бы сувенир для Сашки! Потратить немного денег, что ли?

Почесывая голову, я прошел дальше, и оказался в тупике, а пока соображал, куда еще отправиться, из-за крайней палатки вышел Фул и схватил меня огромными ручищами.

— Ты… — не успел я вякнуть, как пахнущая блевотиной ладонь зажала мне рот.

— Иди с нами. Иначе больно, — очень тонкого голоса я не узнал, поскольку никогда его не слышал, но ухитрился повернуть голову, и увидел Молчуна.

Меня наполовину провели, наполовину протащили по узкому коридору между двумя палатками, и мы очутились на пятачке позади большого шатра — со всех сторон стены, загородки, несколько проходов, у стенки шатра Равуда в обнимку с Юнессой. Меня словно в поддых ударили, я сморгнул, попытался вырваться, заехал локтем в твердый живот Фула.

— Не дергайся, — сказал кайтерит, брезгливо оттопырив губу. — Никто не пострадает. Ведь таааак, моя сладкая?

Юнесса кивнула, и он поцеловал ее, грубо, страстно, играя на публику, сжал пятерней ее грудь прямо через майку. Я сначала напрягся, а потом обвис на руках конвоиров, в голове закрутились обрывки мыслей — что он собирается делать, зачем это?

— Держите его крепче, — велел Равуда, оторвавшись от девушки. — А ты смотри. Подними рууууки!

Последняя фраза относилась к Юнессе, и когда она выполнила приказ, кайтерит сорвал с нее майку. Крупная грудь закачалась туда-сюда, девушка застонала, когда Равуда стиснул пальцами острый сосок — но не от боли, а от наслаждения, и сама принялась стаскивать штаны!

В этот момент что-то случилось у меня с головой, в ней все словно отключилось.

Я будто смотрел не особенно бюджетный порнофильм — мускулистый лысый тип с красной кожей и грудастая курчавая девчонка с божественной фигурой, он жестко стягивает с нее трусики, гладит ей лоно, она дрожит и постанывает, лижет ему шею и подбородок; потом он резко поворачивает ее, нагибает и входит сзади, сминая упругие ягодицы, девчонка визжит, он держит ее мощными руками, и она гладит их; по бокам ее и спине, по нежной коже текут маслянистые капли пота.

— Нравится типа? — прошептал Фул мне на ухо, и эта фраза вернула меня к реальности.

Равуда трахал Юнессу на моих глазах, и она тащилась от этого, едва не орала на всю ярмарку. Лучше бы он бил меня по яйцам, лучше бы его приятели молотили меня ногами, плевали в лицо.

Я не согнулся от душевной боли только потому, что меня держали.

Когда Равуда отлепился от своей подружки, то у нее на груди и плоском животе остались следы от его когтей, а на одном из плеч след укуса.

— Теперь ты понимаешь, кто тут хозяин, — сказал кайтерит. — О да, да… Понимаааешь.

Меня отпустили и я упал на колени, безгласный, ошеломленный, почти убитый — как она могла так, зачем она так со мной, что я ей сделал такого? Чужие ноги прошаркали мимо, я некоторое время пробыл там, ничего не видя и не слыша вокруг, а когда ухитрился встать, то обнаружил, что карман мой пуст.

Я огляделся, но черно-белого пингвинчика не увидел.

Вдобавок к прочим «радостям» я потерял подарок дочери.

На второй допрос к трибуну Геррату меня выдернули прямо с утреннего построения.

— Егор, выйти из строя! — неожиданно объявила Лиргана, когда мы выстроились в казарме как обычно.

— Есть! — позвоночник мой заныл от дурных предчувствий.

Когда я оказался рядом с центурионом, она смерила меня злым взглядом трех голубых глаз и сказала тихо:

— Немедленно, бегом в Службу надзора. Уж не знаю, в какое дерьмо ты влип. Только если настучишь на меня или создашь мне неприятности, я сама тебя с этим дерьмом смешаю… Понял?

— Так точно!

— Иди.

И я помчался по коридорам линкора, которые успел неплохо изучить за эти месяцы. Отдал честь паре флотских офицеров, посторонился, давая дорогу «коллегам» из ударной когорты — эти относились к нам как к мусору, старались не замечать, а если и замечали, то брезгливо морщились.

Вот и сейчас они, громадные и тяжелые в усиленной броне, прогромыхали мимо.

А еще через пять минут я стоял у дверей трибуна Геррата, и медлил, боясь войти: чего он ко мне прицепился, неужели по-прежнему верит, что я тут не просто деньги зарабатываю?

Дверь открылась сама, и контрразведчик мрачно глянул на меня:

— Чего замер? Проходи.

Ну точно, камера показывает все, что творится в коридоре — мог бы догадаться.

В кабинете мало чего изменилось, разве что на стене появилось «окно» — на самом деле изображение высокого качества — за которым жил большой город: золотистые небоскребы, темная зелень многоуровневых парков, гуляющие по дорожкам люди, летательные аппараты вроде стрекоз, что носились как угорелые, разрывали синее небо в белых горах облаков.