Вне игры (СИ) - Сугралинов Данияр - Страница 52

– Затеял все это Фишелевич, – не согласился Хайро.

– Я? – искренне удивился пилот.

– Леонид? – удивился я.

– Тридцать лет назад, когда зачищали Венесуэлу, – ответил Хайро. – Ты, я, Вилли, Йоши, Рой и Мария.

– А я? – спросил Сергей. – Я же тоже был.

– Тебя просто не заметили, – непонятно заметил Фишелевич. – Кто ж знал, что ты там за серверами прячешься и подслушиваешь.

– Не прятался я, – хмыкнул Сергей. – Работал. А вам надо было лучше проверять помещение, прежде чем заговор устраивать.

– И как же я все это начал? – спросил пилот. – Колись, Моралес, чего я о себе не знаю? Если мне не изменяет память, а обычно она мне не изменяет, в ту ночь мы всего лишь решали, какой приговор вынести командиру за то, что он сделал.

– Что он сделал? – спросил я, но меня проигнорировали.

– Казнить, – уточнил Сергей. – Вы решили его казнить, причем приговор был тайным.

– А я был против, если помнишь, – сказал Хайро. – Не по-мужски, из-за угла – вот как ты хотел решить вопрос, Фиш.

– За ним была власть, сила и дивизия, – сказал пилот. – А нас было всего шестеро.

– Семеро, – поправил Сергей.

– Семеро, – кивнул Фишелевич. – Ну и?

– И ты был пьян, – сказал Хайро.

– В дрова, – добавил Сергей.

– Было дело, – согласился Фишелевич.

– Тогда ты, сам того не подозревая, раскрыл мне глаза на мир. Вернее, всем нам, но больше всего впечатлился Вилли. Сразу после приговора он вытащил меня в джунгли и рассказал о… – Хайро бросил на меня отрывистый взгляд, отвернулся, буркнул: – Короче, тогда все и началось. И вот наконец пришло время действовать.

– Ты ему веришь? – спросил Сергей.

– Ему? Верю, как и все мы, – ответил Хайро.

– Кому ему? – задал я вопрос. – Кому вы все верите? Вы обо мне говорите?

И снова мне не ответили, только Фишелевич долго и задумчиво смотрел на меня, и в глазах его читалось что-то вроде удивления.

Четверть часа они общались в таком духе, не замечая меня, а я больше не лез с вопросами. В капсулу не спешил, решив, что на сегодня с меня хватит. Сутки назад я общался с Хлоей и видел вероятное будущее. Едва поспав, переволновался на тестировании, чуть не поседел, пока объявляли результаты, не говоря уже обо всем, что случилось после. Нет, хватит с меня дурных новостей. Высплюсь, с утра побегаю, приму душ, сытно позавтракаю и только потом уйду в долгое погружение. Сегодня же мне надо получить ответы на вопросы – поведение безопасников и пилота было для меня как минимум странным. Эти загадочные реплики…

– О, Брисуэла идет, – оживился Сергей, глянув на комм. – Пойду открою.

Погруженный в свои мысли, я не заметил, как мужчины опустошили половину бутылки. Хайро раскраснелся, вспотел и раскурил сигару. Фишелевич выглядел все так же хреново, но глаза его блестели, а шевелюра, в которую он постоянно нырял пятерней, растрепалась еще больше.

Через минуту состав выпивающих пополнился Вилли Брисуэлой, который выглядел довольным. Потирая ладони, он, крякнув, опрокинул в себя рюмку водки, наполненную до краев. «Штрафная, – сказал Фишелевич непонятное, добавил: – Между первой и второй – перерывчик небольшой!» и снова наполнил рюмку Вилли.

Пилот все-таки скормил мне один бутерброд со странной ветчиной «сало» на черном хлебе. Вкус был странным, незнакомым, но мне понравилось, разве что ветчину пришлось долго пережевывать.

Они выпили еще по одной, переглянулись молча и все посмотрели на меня.

– Справедлив ли наш мир, Алекс? – спросил Хайро.

– Нет, – ответил я не задумываясь.

– Хочешь это исправить?

Вопрос был простым, но ответ на него таким не казался. Хочу ли я исправить несправедливость, царящую на планете? Конечно! Но хотеть мало. Мой друг детства Арон Квон безумно хотел встретиться с Денизой Ле Бон, и что? Есть вещи, которые невозможно исправить одному. В голове всплыло множество примеров, но мысли пронеслись за доли секунды, а ответил я коротко:

– Хочу.

– Назад дороги не будет, парень, – сказал Фишелевич.

– Может, хватит говорить загадками? – устало спросил я. – Кто вы такие? Чего добиваетесь?

– Мы «угрозы», Алекс, – ответил Хайро. – Мы расскажем тебе все, но начну я с истории о том, как несколько человек чуть более полувека назад решили спасти мир. Ты их знаешь как отцов-основателей «Сноусторма».

Семеро бывших миротворцев родом из негражданских дистриктов, раскиданных по самым неблагополучным районам планеты, – Рой Ван Гардерен, Мария Саар, Йошихиру Уэмацу, Хайро Моралес, Уильям Брисуэла, Сергей Юферов и Леонид Фишелевич – были реальными «угрозами» для существующего мирового порядка. Мир об этом не знал. Возможно, догадывался, да и то лишь определенная его часть.

В то, что они мне рассказали, было сложно поверить. Тот Алекс Шеппард, что чуть более полугода назад сидел на лавочке у «Буйной фляги» с Евой О’Салливан, точно бы не поверил. Но я поверил, пока не безоговорочно, но почти. Как было не поверить, когда их информация исчерпывающе объясняла все те чудеса, что я наблюдал? Божественные озарения в реале? Люди-биороботы? Странные обмолвки Бегемота? Патрик О’Грейди, создание двух миров? Ответы на все эти загадки были в истории «семерки».

В свете рассказанного смерти Роя и Марии стали еще более невыносимыми. Кого я видел в этой парочке телохранителей-ветеранов? Бывших миротворцев, которые не нашли себя в легальном поле и с радостью приняли не сказать что высокооплачиваемую работу в «Пробужденных». На деле оказалось иначе. Да и работали они не ради денег.

– Готов? – спросил Йоши, надев на мою голову ментальный обруч.

– Главное, чтобы после процедуры я не начал пускать слюни и ходить под себя, – проворчал я, зевая.

Наш разговор затянулся до рассвета, потому мне безумно хотелось спать.

– Максимум, зацепит чуть больше, – ответил японец. – Забудешь несколько лишних часов, ничего страшного, напомним. Досчитаю до трех и активирую. Один…

Он обманул меня, не досчитав до трех – на «два» мир потемнел и забрезжил на краю сознания. По ощущениям я лежал в кровати один, в полной темноте. Повернув голову, я ощутил далекий, едва уловимый запах Риты, но ее рядом не было.

Несколько раз моргнув, я попытался смахнуть пелену, которая, словно налипшая паутинка, щекотала глаза. Только что мы собирались устроить клановое совещание и собрались в гостиной моих апартаментов, а сейчас я лежал в спальне и видел перед собой лишь Йошихиру Уэмацу и матовые очертания капсулы погружения.

Я встряхнулся, огляделся. Никого, лишь я и японец. Внимательно всмотревшись мне в глаза, он кивнул и снял что-то с моей головы.

– Где все? – спросил я.

– Как ты себя чувствуешь? – не ответив, сам спросил он.

– Странно. Как будто проснулся, но ни фига не выспался.

– Ты не спал. Вернувшись с гражданских тестов, ты узнал кое-что, что тебе нельзя знать, пока вопрос не разрешится, Алекс. Я очистил твою кратковременную память, чтобы не подставлять тебя перед Небесным арбитражем. Сейчас тебе нужно поспать – чтобы отдохнуть и восстановить поврежденные нейроны.

Йоши положил холодную сухую ладонь мне на лоб, и я отключился. Помню лишь, что успел прошептать что-то о Тиссе, которой нужно обязательно встретиться с Лиамом…

Утром, когда я проснулся и начал вставать с кровати, у меня скрипело все тело. Язык и горло казались наждачной бумагой – во рту пересохло так, что даже зубы слиплись.

– Доброе утро. – В приоткрывшемся проеме двери показалась голова Йоши – круглая, с вздыбленными волосами, она напоминала ананас. – Вода с электролитами на столе. Напейся, ты проспал больше суток.

Пока я пил, он объяснил, что после коррекции памяти долгий продолжительный сон – это нормально. Скорее даже неизбежно. Что же они мне стерли? Неужели я умышленно пошел на это? Или… На мгновение проснулась паранойя – а вдруг меня принудили?

– За забытые события не переживай, – словно прочтя мои мысли, сообщил японец. – Когда настанет благоприятный момент, ты увидишь запись всего, что я удалил из твоей памяти.