Вне игры (СИ) - Сугралинов Данияр - Страница 35

– Кого?

– Вон – Тронг, чтоб его нос врос в задницу! – Он указал на коренастого парня в обтягивающей майке, не скрывающей жгутов мышц на спине и мощных плеч. – Подлейший человек! Но повезло! Мне кажется, он только родился, а уже мог стометровку за восемь секунд пробежать!

– Проползти, ты хотел сказать? – Я не сдержал улыбку.

– Неважно! – отмахнулся он.

Пока мы стояли в очереди на беговую дорожку, я разминался, как учил покойный Рой, и ловил на себе любопытствующие взгляды. Однако никто не спешил знакомиться, все были сосредоточены. Все, кроме Уэсли, который, глядя на меня, тоже изобразил разминку, лениво мотая головой, и прожужжал мне все уши про Тронга.

Как выяснилось, между Тронгом Нгуеном и Уэсли Чоу в средней школе пробежала даже не черная кошка, а целый урсайский тигр. Тронг наседал на спорт и учебу, пока Уэсли строил карьеру в Дисе, но оба влюбились в прекрасные голубые глаза Ирины Кацнельсон. Девушка вошла в «Аксиому», стала правой рукой Полинуклеотида и выбрала его же. Тронг в ответ устроил Уэсли в школе не жизнь, а ад, и ведро грязной воды на голову в туалетной кабинке было не самым обидным. Слушая Уэсли, я не верил своим ушам. Сложно было представить всесильного лидера «Аксиомы», страдающим от травли Тронга. А ведь одно имя Большого По внушало трепет всем в Тристаде.

– Быстрее бы кончился этот день, – взмолился Уэсли, глядя на бегущую девушку, которую я видел вчера у стойки регистрации. – Чувствую, сдохну прямо на беговой дорожке.

Для чистоты тестирования забеги на сто метров проводились строго по одному, причем начали с девочек. Сразу после спринта их отправляли на марафон… или как назвать три километра бегом? Уэсли нервничал и насчет ста метров, и из-за этих непосильных для него трех километров. Честно говоря, я и сам сомневался, что справлюсь – в жизни столько не бегал. Разве что тогда, на Аляске.

Но обошлось, причем и для меня, и для Уэсли. Я выдал средний результат на уровне всех, включая девчонок, но свои сто двадцать баллов взял. Тронг Нгуен получил максимум – три сотни. Уэсли… Что ж, он хотя бы остался жив и доковылял до финиша, подвернув ногу. Травму он получил еще во время стометровки, а марафон просто прошел пешком, изображая бег – смешно вихляя бедрами и размахивая руками. Вообще, бегом его перемещение назвать было сложно, но служащий Центра оценки никак это не прокомментировал.

Помимо выносливости и скорости бега, нам полагалось продемонстрировать уровень владения телом – мы выполняли упражнения с собственным весом, прыгали в длину и даже ядро метали. Хорошо хоть обошлось без коньков, мы с Уэсли тогда бы оба улетели в отрицательный баланс. Честно говоря, я нигде не блистал, однако баллы исправно капали – уже куда меньше, чем за бег, но все же.

– Шестьдесят пять очков взял, – отчитался Уэсли, глядя на браслет. – Итого четыреста одиннадцать. Сколько-то доберу у робота-раздатчика еды, сколько-то – на психологических и групповых тестах, очков пятьсот – на тестировании знаний, плюс до трех тысяч можно получить на интервью с гражданской комиссией. Нормально. Главное, не нахватать штрафных ночью.

– Для гражданства нужно не меньше тысячи? – уточнил я.

С тренировочного поля мы с ним брели последними. Нам дали часовой перерыв на обед, так что можно было не спешить. На то, чтобы съесть упс, много времени не требуется, но вот душ бы я принял. От Уэсли разило, словно вчера он так и не помылся.

– Ага, тысяча, но это минимум, – ответил толстяк, вытирая лоб. – Нормальные гражданские категории дают тыщи за три, не меньше. К тому же бывало, что и с большим количеством баллов претенденты заваливались на интервью с комиссией, отхватывали кучу штрафов и вылетали прямиком в Гайанский отстойник.

– Ладно, как говорил мой дядя Ник, путь в тысячу ли начинается…

– …с первого шага, – перебил Большой По. – И это не твой дядя Ник сказал, Шеппард. Это китайская поговорка!

– Признаю, облажался. Но я эту поговорку впервые услышал от дяди. Что у нас дальше?

– Сегодня, по идее, еще групповые тесты и, может быть, психологические. На знания – завтра весь день. Ты, я смотрю, неплохо идешь. – Уэсли одобрительно похлопал меня по плечу.

У меня накопилось семьсот сорок очков, больше, чем у него. Прав Уэсли, лишь бы не нахватать штрафных, тогда моих школьных знаний должно хватить, чтобы преодолеть минимальную планку. Непонятно только, с чего он так за меня волнуется?

Уэсли словно прочитал в моих глазах вопрос и ответил:

– Нельзя тебе тесты провалить, Шеппард. Это я тебе как соклановец говорю.

– Почему? Ты что-то знаешь? То есть я понимаю, что провалить тест на гражданство плохо, жизнь станет хуже, и вообще, но мне кажется, ты что-то другое имеешь в виду.

– Ну, для начала оницо не может быть лидером клана, – начал загибать пальцы Уэсли. – К тому же у них ограничения на вывод денег и тщательные проверки на все такое. И даже если тебе в клане назначат зарплату в миллион, вывести его не дадут из-за тех самых ограничений. Для оницо-новичка потолок вывода – тысяча золотых в месяц. В Дисе можешь иметь эти деньги, а в реале – нет. Типа сначала добейся гражданства, а потом получишь право тратить. Можно, конечно, попробовать обойти закон, вывести через кого-то, потом получить в темных фениксах… Только ты же знаешь, что это нелегально. Поймают – вообще все конфискуют, еще и уголовное дело заведут. Такие дела, брат.

Изнуряющие спортивные тесты выжали нас досуха, и утомленный народ ломанулся в столовую, у дроидов-раздатчиков выстроились очереди. Мы с Уэсли пристроились в хвост, прислушиваясь к разговорам.

Подавляющее большинство серьезно готовилось к тестам, многие специально тренировали выносливость и беговые скиллы, всякие подтягивания и отжимания, а потому нахватали приличное количество баллов. Нашлись даже такие, кто превзошел Тронга Нгуена, если считать по общему числу очков за спортивные достижения. Среди нас оказались чемпионы дистрикта по разным видам спорта, за что они получили дополнительные бонусные баллы. Уэсли, понятно, сделал ставку на зубрежку, а потому к успехам других отнесся равнодушно. А вот мне было очень стыдно. Самое важное событие в жизни – в социологических опросах многие ставили гражданские тесты выше женитьбы или рождения ребенка, – а я совсем не подготовился!

Между делом выяснилось, что хотя бы насчет еды Мария не совсем уж ошиблась. Знающие о новых правилах ребята предусмотрительно забили сумки едой, но при входе их заставили выложить большую часть. Пределом было три упса или триста граммов любой другой еды. Просто пир горой, что еще надо?! В общем, консервы и лапша быстрого приготовления не пригодились. Самые умные взяли дорогие питательные батончики – они как упсы, только в них полноценный сбалансированный состав из органики, а не синтетика.

Робот-раздатчик, казалось, сжалился надо мной, накидав вопросы уровня седьмого-восьмого классов школы. Я безошибочно ответил на семь из семи, получил три очка и, взяв стаканчик с упсом, пошел заливать его водой. У соседнего раздатчика пыхтел Уэсли.

Остановившись на разрешенном расстоянии за его спиной, я разглядел, что дела его плохи – он уже дважды промазал, ответив всего на пять вопросов. Еще один прокол, и можно дальше не мучиться…

– Неверно! Претендент Чоу, вы дали лишь пятьдесят процентов правильных ответов. Результат неудовлетворительный, вы заработали три штрафных балла! Вам отказано в обеде.

Пришел мой черед делиться едой. При мысли об этом желудок недовольно заурчал, и я решил, что самое время распаковывать неприкосновенный батончик.

Мы поделили и его, и упс. Наесться не наелись, бурление в желудке только усилилось, но чувство голода исчезло.

Уэсли остановился возле своей двери и шумно зевнул. Пасть у него была как у кашалота. Я заметил, что пара зубов у толстяка отсутствует, а те, что есть, желто-коричневые, изъеденные кариесом.

– Как поем, сразу в сон клонит. А вообще, Алекс, нам надо пить больше. Тогда можно дожить до ужина.