Вне игры (СИ) - Сугралинов Данияр - Страница 30

– Верно.

Статистика улучшилась: «Верных ответов: 3 / 5», а на экране высветился вопрос, от которого я впал в ступор: «Кто автор классического романа о преступлении и наказании?»

С классической литературой у меня не сложилось – в голове была каша, я выбрал Джорджа Мартина, но оказалось, что его так и не дописанная сага «Песнь льда и огня» – неверный ответ.

– Достоевский же, болван! – донесся сзади голос Уэсли.

– Неверно! – объявил раздатчик еды. – Претендент Шеппард, вы дали пятьдесят процентов правильных ответов. Результат неудовлетворительный, вы заработали три штрафных балла! Вам отказано в ужине.

Как и регистратор, этот дроид тут же ушел в режим ожидания, пресекая любые дискуссии и отказывая в апелляции.

Кусая губы и чувствуя, как кровь прилила к лицу, я стоял перед ним, не решаясь обернуться. Спящие, как же я опозорился! Конечно же, Достоевский!

– Ну ты даешь, Шеппард! – Уэсли положил руку мне на плечо. – Как ты не узнал Мартина Эмерика? Это же сейчас самый популярный киноактер! Он взял уже четыре «Оскара»!

Ничего не видя, я развернулся.

– Ты сейчас о чем вообще?

– Первый вопрос. Ты очень польстил министру ресурсов Ломакину, приняв за него Эмерика! Ладно, не кисни! – Уэсли поболтал контейнер с упсом и протянул мне. – Там осталось на донышке. Ну и клетчатку можешь съесть, чтобы в животе не урчало. А то не уснешь. Поверь, я знаю, о чем говорю…

Питательный контейнер из-под упса, которым, к моему изумлению, поделился Большой По, помог заглушить голод. Неожиданная щедрость бывшего врага пришлась очень кстати, учитывая то, как сложно оказалось получить еду. Пожалуй, не буду шиковать и приберегу питательный батончик на черный день.

Понятно, что умные, те, кто успел ознакомиться с новым правилом Центра оценки, прихватили еду с собой, и это тоже вписывалось в концепцию естественного отбора. Кто подготовился, у того больше шансов. А кто занимался ерундой вроде приключений в Преисподней и войны с Чумным мором, тот сам себе злобный Пиноккио.

Уж упсы я мог бы прихватить. Порошок легкий, много места не занимает, вот почему бы не запастись им на неделю?.. Но для этого надо быть умным, из тех, которые правильно отвечают и запросто получают свои пайки. А претендент Шеппард оказался тупым – со всех сторон.

Ругать себя было привычно. Задним умом я всегда понимал, как надо было поступить, что ответить, какой аргумент выставить. Мог даже несколько вариантов найти! Жаль, что этот загадочный задний ум у меня вечно превалировал над основным и включался ровно в тот момент, когда уже ничего сделать нельзя.

В общем, уснуть оказалось непросто. Марафон после Преисподней был практически сразу после комы, а события на базе в Калийском дне окончательно выбили меня из колеи. Казалось, организм исчерпал все ресурсы и уже не мог вырабатывать гормоны для хоть каких-то эмоций, а вспышка стыда и злости после проваленного теста в столовой выжала последние капли сил.

Любой другой на моем месте бы вырубился, но я лежал безвольной тряпичной куклой, распластавшись на узкой кровати, и мозг мой никак не мог успокоиться. Перед глазами плавали лица: Мартина – почему-то при бакенбардах, но без бороды, Достоевского и отчетливо (задним умом!) вспомнившегося министра Ломакина – долговязого старика с высушенным лицом воблы. А в голове крутились мысли обо всем подряд: от пропажи Тиссы и похорон Малика, на которых не будет никого из друзей, до тестирования на гражданство и загадочном безденежье Большого По, неожиданно оказавшегося со мной в одном блоке и в те же дни.

Не отпускали и мысли о том, что будет дальше – сможет ли Хайро решить вопрос с космической яхтой? Что будет, если я не сдам тест? Почему-то такая вероятность после фиаско в столовой казалась мне весьма реальной. Решится ли «Сноусторм» заморозить все мои активы в этом случае? Успокаивала лишь мысль о том, что, благодаря премиальной капсуле, даже если я не получу гражданство, на Дисе это не отразится…

Кажется, на этом я и заснул, представляя в своей капсуле безбородого Джорджа Мартина, идущего на войну с Чумным мором и его ордой белых ходоков. А дальше словно выключили свет, и я провалился во тьму…

…чтобы в ужасе вскочить от сирены и ярких вспышек, больно бьющих по глазам даже сквозь прикрытые веки. Оглушающий шум прекратился лишь на несколько секунд, которых хватило на то, чтобы я услышал механический голос, льющийся сверху:

– Претендент на гражданство Шеппард, для продолжения сна успешно пройдите следующее испытание.

Снова взвыла сирена, и из стены выехал голоэкран. Опять вопросы! Да они издеваются! В таком состоянии я даже не слишком твердо могу ответить, кто такой Алекс Шеппард…

Голова разламывалась, я не мог сфокусировать взгляд на тексте и, естественно, невдумчиво отвечал, пытаясь попасть пальцем хоть по какому-то варианту ответа. На меня обрушились разнородные вопросы по всем сферам жизнедеятельности человека: от простейших вроде «Сколько сантифениксов в десяти фениксах?» до совсем далеких от моих интересов «Самый популярный стример 2074 года». Увидев знакомое имя, я выбрал его… и угадал. Лия Соло, в чьем стриме я засветился на Демонических играх.

Свершилось чудо или помогла Фортуна, но я ответил правильно на восемь вопросов из десяти, заработав три балла. Сирена смолкла, вспышки света прекратились. Каморка погрузилась во тьму, а тишина принесла избавление.

Рухнув затылком на тощую подушку, я снова провалился в сон. Сколько проспал на этот раз, понятия не имею, может, минуты, может, часы, но открыл глаза, когда комнату опять залило нестерпимо ярким светом. Однако пробудился я все же не от него, а от ощущения чужого присутствия.

Открыв глаза, я увидел незнакомую женщину в коротком легком платье и с распущенными волосами. Вскочил, не понимая, сплю я или уже нет, и не зная, как реагировать. Рефлекторно посмотрев на часы, засек время: 00:36. Надо же, только перевалило за полночь.

Женщина поднесла палец к губам. Продрав глаза, я ее узнал.

– Алекс, привет, – тихо сказала Хлоя Клиффхангер. – Прости, что разбудила. Нужно поговорить.

Мое отношение к Хлое Клиффхангер можно выразить одним словом: недоверие. Недоверие внутреннее, пещерное, почти на уровне инстинктов, когда ни одно слово не кажется искренним и ни одно предложение не вызывает желания согласиться. И дело не только в том, что она одна из директоров «Сноусторма», но и в том, что весь ее облик словно кричал: «Я лживая и лицемерная – поверишь мне, сам будешь виноват!»

В общем, какую бы тему она ни хотела поднять, мое отношение к ее словам заранее было скептическим – и это мягко говоря. А если честно, даже не слушая хотелось сразу ответить: «Нет, никогда и ни за что!»

– Снизить освещение до пятнадцати процентов, – промурлыкала женщина.

Каморка погрузилась в интимную полутьму, в которой сверкали голубые глаза Хлои и серебристые пуговицы на платье. В нос ударил волнующий аромат, взбудоражил кровь, намекая на нечто большее. И мне, без того настроенному враждебно, стало не по себе. Складывалось впечатление, что передо мной разыгрывают заранее продуманный спектакль, рассчитанный на наивного малолетнего дурачка, впервые видящего, если так можно выразиться, высококлассную женщину. Или они решили, что раз я не устоял перед Дестини (подробностей нашей встречи в моем номере никто не знал), можно повторить прием, безотказно сработавший на юнца с бурлящими гормонами?

– Здравствуйте, мисс Клиффхангер, – сказал я и демонстративно зевнул. Вышло не слишком натурально, да я и не прикладывал особых стараний, мне лишь хотелось показать, что ее визит сейчас очень некстати. – Чем могу помочь?

Полагаю, мой настороженный взгляд на дружелюбный тон не настраивал. Но Хлоя, очевидно, имела большой опыт в подобных играх, и ее так просто не смутить. Она и глазом не моргнула, сделав вид, что так и надо.