Земляника для короля (СИ) - Владимирова Оксана - Страница 15

Кряжек выслушал меня, затем, зло ударил кулаком по столу, резко встал и вышел из дома.

Через полторы недели я уже жила в собственном доме на окраине деревни. Конечно, отец не хотел отпускать меня, но я была несгибаема. При переезде в доме появилась Нара, она как ни в чем не бывало, помогла мне собрать вещи. Женщина не осуждала "непутевую дочь", общалась со мной просто и по-деловому. Не интересовалась моими переживаниями и дальнейшими планами. На шее у нее висел осканит Кряжека.

Мать не пожалела для меня ни одежды, ни домашней утвари. У меня было все, что нужно для самостоятельной жизни и постельное белье, и венчик для сбивания теста, ну и другие разные мелочи. Я не пыталась наладить более тесное общение, хорошо хоть так как-то взаимодействуем. Сухо поблагодарила ее за все, пригласила к себе в гости. Нара не растерялась и, как ни в чем не бывало, попросила меня навещать ее с отцом.

Кряжек был мрачен и недоволен моим решением, но староста и священник Калий каким-то образом его уговорили не мешать мне. Абби тоже пришла помочь, хотя я не ожидала увидеть ее в нашем доме. Разговорчивость девушки помогла сгладить все острые углы между нами, к тому же никто не хотел при Абби показывать свое истинное лицо.

Абби призналась, что не видела своей вины в том, что она говорила мне. Именно поэтому обижалась за то, что я продемонстрировала ей свои способности столь грубым образом. Она ждала, когда я приду помириться, но в итоге, узнав о моем переезде, решила махнуть на ссору рукой и помочь. В общем, Абби хорошая, добрая девушка, но ей нужно учиться быть более тактичной.

В связи со всем этим занятия с Лимой были отменены и мы с Цеводом практически не виделись. Иногда мы встречались на центральной площади, когда каждый приходил по своим делам в дом деревенского собрания. Мы улыбались друг другу, здоровались, но под прицелом взглядов местных жителей, не решались вести долгие беседы.

Я периодически ощущала «злой взгляд». Мне было понятно, что наблюдает за мной кто-то с осканитом, потому что отследить этого человека мне не удавалось.

Наконец, я переехала. Мой дом был надежно защищен. Кряжек поставил магическую охрану, которая запирала его от всех чужаков. Я, Нара и отец могли зайти ко мне без приглашения, остальные, только в моем сопровождении или в сопровождении родителей. Дом стоял на краю деревни. У меня теперь имелся свой огород, небольшой садик, двор перед крыльцом. Все было миниатюрным и милым. В доме были гостиная кухня и спальня, мне одной этого вполне хватало.

Мать помогла с огородом и садом. Отец со своими друзьями перетащили мебель, они починили крышу, забор и сколотили пару лавок для сада и двора. Потом они провели мне воду, отладили печь и холодный шкаф. После моего отъезда Нара вернулась в свой дом.

Внутри я сделала все по своему вкусу. Стены и пол были светлого цвета. Мебель мы тоже покрасили в белый цвет. Кряжек удивился моему выбору, никто еще в этом мире так не делал. Нара, молча, выполнила все мои указания, никак не выразив своего отношения.

На следующей неделе после переезда я начала занятия в своей школе. Наконец-то я почувствовала себя на своем месте.

Все мои дети были из Крайней деревни. И только Лима была из Первой. Как правило, на занятия ее привозил Цевод, или кто-нибудь из его работников. Староста, как и обещал, прислал ко мне своих внуков, вернее четыре внука и две внучки. То, что это внуки Айрила сразу было видно по пронзительным голубым глазам, как и у их дедушки.

Ростик тоже пришел обучаться, он очень гордился тем, что уже что-то знает и с удовольствием занял пост старосты класса. Дети были разных возрастов от семи до двенадцати лет, пока только пятнадцать человек. Но я была уверена, что через некоторое время придут еще ученики.

***

Айрил сам взялся за вопрос оплаты моего труда. Он ухватился за земную идею оплаты труда учителей из бюджета деревни и хотел организовать все так, чтобы люди отдавшие своих детей учиться согласовывали с ним все денежные вопросы. Он был уверен, что таким образом в случае спорных моментов, мы избежим ненужных конфликтов.

Уроки проходили в доме деревенского собрания. На втором этаже была большая комнате, где мне поставили парты, стулья, доску. И в один из дней мы с детьми приступили к учебе. Конечно, дети были с разным уровнем способностей, возможностей и знаний. Внуки старосты, например, уже умели читать и могли складывать числа до десяти. Ростик и Лима просто знали буквы. Но это не мешало нам вместе познавать мир.

Как и в земной школе, занятия длились по сорок минут, затем были перемены. Главные уроки были чтение, письмо и математика. Окружающий мир я пока опасалась вести, так как боялась, что дети знают больше чем я о природе и истории Алмаза. Но рисование и музыку мы проводили. Мне хотелось развить в детях наблюдательность и любовь к прекрасному. Еще я планировала вести урок литературы, для этого мне был нужен Бааллтазар, но сходить к нему пока не было времени.

Мы занимались уже две недели, когда я заметила, что среди моих детей есть ребята, которые отстают в развитии от своих сверстников. Брат и сестра. Девочка Симисита была постарше ей исполнилось десять лет. И ее родной брат Сеном, которому было девять. Они жили недалеко от Ростика, их родители по-соседски общались. Абби посоветовала отдать Семиситу и Сенома в школу, а сены Марози согласились.

Дети были послушными и опрятными, умели делать простые вещи: подмести полы, полить цветы, но явно отличались от других. Они не могли: играть в игры, где нужно проявить смекалку и логику, поддержать беседу, что-то придумать, проанализировать. У обоих была плохая память, все ребята уже соединяли буквы в слоги, даже Лима, которая пока не достигла семилетнего возраста, опережала их в обучении. Брат и сестра не могли запомнить небольшие стишки, понять различие между буквой и звуком.

Я решила взглянуть на них магическим взглядом. И увидела, что дети не обладали никаким даром, но что-то вокруг было явно не то. Родители у Семиситы и Сенома были обыкновенными людьми со средними способностями. Каких-то отклонений как у детей, ни у матери, ни у отца я не заметила. А с ними я познакомилась, когда утром отец, а вечером мать приводили и забирали ребят. Чета Марози принимали активное участие в жизни моего класса и, общаясь с ними, я не увидела каких-то умственных отклонений как у сена Марози, так и у его жены.

Иногда, когда дети самостоятельно работали, я открывала щиты и смотрела, как новые знания укладываются в маленькие головки ребятишек. У Симиситы и Сенома знания в голову не попадали.

Однажды на рисовании, когда дети увлеклись, и в классе установилась рабочая атмосфера, я внимательно присмотрелась к Симисите и сравнила работу ее мозга и работу мозга Лимы. У Лимы все, что она узнавала, лежало аккуратно по полочкам как в шкафу. У Семиситы вообще не было места, для хранения информации.

Тогда я начала мысленно формировать хранилище знаний в головке у девочки, потом посмотрела пути, по которым знания попадали к ребенку, они были повреждены. Я начала выправлять их, убирать заторы из букв и цифр, вытаскивая их из сложных лабиринтов и складывая в хранилище. Расширила проходы и убрала спайки, постаралась сделать так, чтобы путь был не слишком запутанный, убрала спирали, которые иногда закручивались в узлы.

От напряжения, мне тело затряслось, я сидела и чувствовала себя выжатой как лимон. Я боялась навредить ребенку, работа была ювелирная, поэтому сосредоточено продолжала свое дело.

Мне удалось все выполнить, хотя иногда приходилось отдавать мысленные приказы Семисите, чтобы она не двигалась с места и ни с кем не разговаривала. Когда все было закончено, девочка подняла на меня глаза и улыбнулась, лицо ее преобразилась, взгляд стал более осмысленным. Я порадовалась, что вроде как все получилось. На Сенома ни сил, ни времени уже не было.

Урок рисования подошел к концу, и ребята подносили мне свои готовые работы. Рисунок Семиситы в разы отличался от работ, которые она выполняла раньше. Я похвалила девочку. Когда пришло время спуститься вниз, чтобы идти по домам я заметила, что, как обычно, на лавочке возле кабинета старосты сидели мамочки, которые ждали своих детей. Сенара Марози тоже там сидела и увлеченно общалась с мамой Ростика. Семисита выбежала первая и закричала: