БЧ. Том 4 (СИ) - Володин Григорий Григорьевич - Страница 3

Когда Перун ложился спать, он услышал шорох, заглянул под кровать, и монстр умер от инфаркта. Автор: Антон Михалев

Раньше про похождения Перуна слагали легенды, а теперь написали книгу. Но, в погоне за недосягаемым демоном "прода", в названии допустили ошибку: вместо "Бессильный чемпион" надо было написать "Бес — сильный чемпион". Автор: Алексей Снежко

Однажды Фредди Крюгер залез в кошмары демоника Перуна. После этого никто о нем больше не слышал и на улице Вязов наконец наступил покой. Автор: Михей Романов

После смерти праведники попадают в рай, грешники — в ад, а демоник Перун — на следующий уровень сложности… Автор: Николай Пестриков

"Напишу боярку без гарема" — говорит автор Перуну.

Через две недели, когда левый глаз начал чуть-чуть видеть, автор все осознал! Ибо нефиг!

Автор: Semoi Sekki

Однажды в школе у Перуна спросили: " А голову ты дома не забыл?". В ответ на это Перун открыл рюкзак и вынул оттуда голову демона. Автор: Honzo

Однажды Перун учил латынь и призвал демона. Бедный демон теперь должен демонику душу, фрактал, потроха и бессмертие. Автор: Коля Семёнов

Я почти задремал, когда дверь наконец распахивается.

— Итак, сударь вундеркинд, ловко сработано, — войдя в камеру допроса, запевает жандарм. — Устранить маркиза и его людей в глуши, где нет дорожных камер. Бедный Сальдоре, весь род под корень! Однако, сурово вы с ним! Итальянцы, конечно, подвели Его Величество, но не объявлялись изменниками. Да и личные вендетты под запретом. Едва-едва герб получили и сразу своевольничать? Ай-яй-яй. Только что же вы пару грибников не приметили, а? Зато они кортеж вашей Бородовой очень даже.

Не отвечаю на эту глупость. Грибники, как же. Весь лес пылал, молнии сжигали всё и всех. Никто в то пекло не забредал. А Лукино получил по заслугам. Сейчас по ним же получит и доблестный Корпус жандармов. Я не собираюсь больше здесь мариноваться, хватило пяти часов. А эти упыри в синем просто так меня не отпустят. Так что назревает конфликт интересов.

Опускаю глаза на наручники из морина, приковавшие меня к столу. Суперчакра будто уснула. Жива не ощущалась из-за прикосновения к коже колдовского металла. Вот он как работает, блокиратор живы.

Обстановка вокруг как в дешевом ментовском фильме. Комната без окон. Обшарпанные стены. Полумрак. Из освещения только лампочка над головой.

— Ну, так-с, — усаживается жандарм напротив. — Есть, что сказать?

— Есть, — разлепляю ссохшиеся губы. — Мой адвокат Лаврентий Дюжев вызван? — Вообще Дюжев — юрист Бородовых, но не суть, мой теперь тоже. — Родителей моих оповестили? Я, как вы знаете, несовершеннолетний. А еще дворянин. Соответственно, третий вопрос — где представитель Дворянского совета?

— Хм, зачем же нам адвокаты с представителями, — ухмыляется полицай. — Вы пока гостите у нас неофициально, но папка с делом на вас готова, в любой момент всё можно испра…

— О, даже так?! — оскаливаюсь радостно — только что мне вручили козырные карты. — Тогда покеда, офицер.

Резким движением развожу руки. Цепочка наручников с треском рвется надвое. Пускай суперчакра спит, но фракталам морин по барабану. Поэтому и позволил себя сковать.

Палюсь ли я, как демоник? Неа. Настоящие полицейские наручники разорвать легко. Вовсе не нужно быть Халком. Изогнуть сцепку и дернуть на излом кольца. Готово.

Не обращая внимания на замершего жандарма, встаю и буднично иду к выходу. По дороге скидываю браслеты наручников — выручает гибкость Мурки. Так что снова не палю свою суперсилушку. Мориновые обручи сыплются под ноги.

Эх, знал бы сразу. Пять часов ушло впустую, жалко! Свидание с Кали насмарку, аррр! А засиделся я в застенках потому, что не имел понятия, вызван ли мой адвокат. Но раз в здании Дюжева до сих пор нет, значит, мое задержание незаконно. Да и сам полицейский только что по глупости подтвердил мои подозрения.

— Живо назад, сопляк! — отходит от шока жандарм. — Вернулся на долбаную табуретку!

Вскочив, полицай хватает меня за плечо.

— На место, ушлеп…!

Он не договаривает — не оборачиваясь, я ловко, как кошак лапой, хлопаю его ладонью по усам. Жандарма словно торнадо сдувает. Бухает обшарпанная стена, принимая в объятия горе-допросчика.

— Туда и направляюсь, господин офицер, — бросаю назад. — На свое законное место.

Вырубился жандарм или нет, я не вижу, так как уже вышел в коридор. Здесь почище и поопрятней: светло, отделка не бедная, плитка на полу почти новая. Видимо, та мрачная комната используется службами правопорядка для различных перформансов. Воришек-подростков запугивать, например.

Позади остаются только два поворота, когда протяжно взвизгивают сирены. Мигом коридор наполняют темно-синие мундиры. Воины и пара Кметов. Форма полицейская, а морды разбойничьи. Хотя есть и женщина: лицо строгое, но кафтан ладно сидит на крепком теле. Ох, сейчас повеселимся.

— Возвращайся в камеру, подозреваемый, — кричит полицейская.

Бросаю беглый взгляд на серебристые галуны на ее погонах.

— А вы предъявите ордер, госпожа корнет, — рычу. — А также позовите моего поверенного и члена Дворянского совета. При них с радостью выслушаю ваши подозрения.

Женщина хмурит брови.

— Тебе не положено, юнец.

— Ну, тогда я пошел делать домашку, — хмыкаю.

Поняв, что меня не развести на лоха, корнет дергает головой своим «синякам».

— Взять сбежавшего.

Первый жандарм делает шаг. Навожу на смельчака пальцы. Свист выпущенной Паутины Прамуса. Окутанный леской, словно кокон бабочки, офицер падает. Звенит, разбитый крепким лбом упавшего, кафель.

Следующую волну нападающих обдаю волной псих-шторма:

— НЕ. СМЕЙТЕ.

Полицаи замирают. Лица вытягиваются, резко выпрямившиеся колени трясутся. Пока тормозят, я налетаю и раздачей ударов сшибаю их с ног. Наваливаются остальные — градом кулаков вбиваю двоих в стену. Еще трех служителей закона настигаю «энерогоруками». Доспехи гаснут, ушибленные здоровяки теряют сознание.

Тут на меня прыгает госпожа корнет. Уворачиваюсь от ее выпада, коленом отбиваю лоу-кик, но на сближение не иду. Только одариваю комплиментом:

— У. ТЕБЯ. МИЛАЯ. МОРДАШКА.

Словно волна проходит по всему ладному телу женщины. Грудь под мундиром вздымается. В глазах отражается схватка противоречивых чувств. Страх, ненависть и желание. Много желания.

Ва-а-а, перебрал с Якой. Опять. Но не пинать же ее по пухлым губам. Жалко. А лето любви в душе пройдет через недельку. Пока же потерпит эротичные сны с моим участием.

Пара вахмистров образуют клубки огня вокруг сжатых кулаков. Выстрелом паутинки в лицо ослепляю первого. Пока он возится с повязкой на глазах, вырубаю очередью из прямых правых и левых джебов. Слышу шипение языков. Прежде чем второй огневик ошпаривает меня, его останавливает госпожа корнет.

— Стой! — она встает между нами. — Всем стоять!

— Госпожа? — обомлевают остатки жандармов в сознании. — Поступил новый приказ?

— Нет, но… — Сама не может оторвать глаз от меня. — Такого нельзя бить. Наверное.

Всеобщим столбняком не грех и воспользоваться. Я протискиваюсь бочком мимо женщины, пытаясь не касаться синего мундира. Вдруг она сама подается навстречу. Быстро задевает мое плечо серебряными пуговицами на груди. Щеки женщины пунцовеют, как розы на газонах. Я же резко отшатываюсь.

Лицо корнета насупливается.

Прости, пантерка, пора мне уже остепениться. Чай, не персидский шах. Кто успела в гарем — ту и съем, хе. Остальные — мимо.

Жандармы с ненавистью смотрят на меня, пока, не стесняясь, расталкиваю их плечами. А то забили коридор, не пробиться.