Замороженный Мир (СИ) - "Cyberdawn" - Страница 29

Ну, впрочем, ладно. Мне, в целом, к замаскированному видом законов беззаконию не привыкать, но, выходило, что покупал я книги, по большому счёту, зря. Чтобы знать “что будет” — нужно знать именно “правоприменение”, в которое меня посвятит только практикующий стряпчий. Потому что знание законов ни черта, кроме сакраментального “закон что дышло, куда повернул, так и вышло”, не давало.

Разве что я несколько дополнил понимание формальных двенадцати сословных классов. Законы и указы делали некоторые “категории подданных”, в зависимости от типа службы или имущественного ценза, более вышестоящими, нежели “одноклассники”, а то и переводил на ступень, а то и две выше, при формально низшем сословии.

На черта всё это было нужно — непонятно, разве что для содержания орды стряпчих-юристов. Потому что даже концепция “высший всегда прав” никак не оправдывалась дурацким дублированием и запутанностью — ну в чём сложность написать, что, положим, третий класс “всегда прав”, а девятый — “лицо, обиженное хулиганами, позорное”?

Впрочем, была и некоторая польза: узнал конкретно про налоги и возможные повинности, право на владение недвижимостью, цензы на переход в следующий класс. В общем, из кучи накупленной юридической литературы процента два оказались небесполезными.

И наглядно подтвердили заверения учебника по политологии: больше прав — меньше ответственность.

Например, начальник мелкого отдела канцелярии градоначальника за ляп, а тем более преступление подчинённого нёс ответственность, от штрафа до, подчас, увольнения и каторги. А вот сам градоначальник, вне зависимости от деяний подчинённых, обходился “ведомственным порицанием, на усмотрение министерства”. Про более высокие должности и классы вообще говорить смешно. Но я, признаться, немало озадачился — как при системе, прямо поощряющей некомпетентность вышестоящих лиц, эта система держится-то?

Мистика какая-то, заключил я, да и забил на эти дурацкие законы. Свои “права и обязанности” я примерно узнал, кто творить надо мной произвол безнаказанно может (прискорбно много таких оказалось) — тоже. И даже в некотором роде понял Лада, напуганного “письмом с извинением”. С такими законами — реально страшновато, заключил я.

Всё это проходило на фоне очередного учебного квинка. Кстати, нарвался на очередные розги, причём по невнимательности: на уроке по химии влез в явно не известные местным разделы, так что по итогам был порот за “обман преподавателя пренаглый: фантазии, выдаваемые за знания”.

Ну, всего один раз за квинк, потирал я многострадальный орган познания, вполне терпимо. Да и, нужно признать, я сам себе злобный буратина: столь расслабился, что перестал по ряду предметов просматривать учебник перед уроком.

Физические занятия при обильном питании выходили весьма продуктивными, я даже задумался об утренних пробежках. Правда, допустимость такого мне была неизвестна, так что я отловил старичка-управдома, на тему “а можно ли?”

— Гимнастикой заниматься, говоришь? — проскрипел старичок, на что я покивал. — Телесами обнажёнными, бесстыдник, девок привлечь хочешь?

— Моими телесами девок только пугать, — резонно отпарировал я, на что дед аж хрюкнул, согласно кивнув. — И понятно, что не обнажённым, подберу одежду, лёгкую.

— Тогда препятствий не вижу, да и власти беды усмотреть не должны, — пожевал губами старик. — Но! — воздел он артритный перст. — По уложению — после восьми пополуночи “выступать по центральным улицам надлежит степенно”. Так что, пока доставщики и снабженцы по улицам бродят — можно. А после — ни-ни, заберут за нарушение общественного порядка, — веско изрёк он.

— А в палисаднике вашем разминаться можно? — уточнил я.

— А на кой тебе? — с подозрением уставился на меня старый хрыч. — Бегать не дам, потопчешь… — задумался он, припоминая заросший травой пятачок. — Всё потопчешь! Нельзя!

— Мне не только бегать, — пояснил я. — А если потопчу — то и заплачу, — выдал я, мысленно прикидывая, что можно “потоптать” в закутке у дома и не находя “что”.

— Хм-м-м… — проскрипел домовладелец. — Да нечего там топтать, — признал он и сам. — Но до восьми пополуночи только! — веско выдал он.

— Мне в гимназию так и так надо, так что позже и при желании не смог бы, — ответствовал я.

Вообще, потихоньку приближались холода, так что использовать последние тёплые квинки было разумно. Ну и вопрос одежды назревал: прошлогодний гардероб мне уже не годился — подрос, да и несколько раздался (пусть немного, но и не та жердь, что был), в общем, надо было закупаться барахлом, да и формой гимназической новой. Старая была как потёрта, так и начинала жать в плечах и подмыхах.

А вот с одеждой выходило довольно забавно: “штамповка”, безусловно, была. И была на удивление качественной, что, впрочем, объяснялось её предназначением для низших классов, пейзан и рабочих. Ну не станут они покупать барахло на сезон, реально, им выгоднее в шкуры рядиться будет. Так что “штампованные” вещи были, были на удивление добротными и надёжными и… абсолютно неприемлемыми классам повыше. То есть, “рабочую робу” можно, наверное, и штампованную, но вот в обществе появиться, учитывая расцветки и фасоны “пейзанско-рабочей” обёртки — никак.

Соответственно, все классы, с девятого включительно, шились у портных. Которых, судя по замусоленному “листку объявлений”, Терск содержал до чёрта.

Гемину барахло Лад справлял, но я ни черта не помнил где, так что, по здравому размышлению, решил проконсультироваться у подруги дней моих суровых. Так что, после окончания занятий четвёртого дня квинка, подхватил я девицу под ручку, отволок в едальню, да и озадачил своими хотелками.

— Конечно, Гемин, у нас замечательная портниха, Велиса, — ответила на мой вопрос Сона. — И с мужчинами она прекрасно работает, хотя папа кривится, мол, не умеют женщины хорошо шить, — с некоторым возмущением выдала она.

— Ну, в массе своей, лучшие портные — всё же мужчины, — с некоторым сомнением выдал я.

По крайней мере, судя по памяти двух Миров, выходило так. Как и с поварами — впрочем, у женщин выходило готовить “из ничего”: из такой фигни, из которой самый маститый мужчина-повар сделает только помои. А вот женщины умудрялись готовить из подобного вполне удобоваримые, а подчас и вкусные блюда. Впрочем, подобный вопрос в этом Мире мне в литературе не встречался и на практике, в должной мере, чтобы судить — я не сталкивался. Сам я с начала самостоятельного жития-бытия закупался пожрать “на вынос” в едальне рядом с гимназией. Вполне вкусно, недорого и, кстати, была в этой едальне именно повариха, подозреваю — и владелица небольшого заведения.

— Ты, конечно, прав, Гемин, — подтвердила мои “шовинистические мысли” девица. — Но Велиса — всё равно портниха чудесная.

— Я тебе верю, Сона, потому и спросил, — ответствовал я. — Адрес назовёшь?

— Конечно, Гемин, — покивала она. — А хочешь, отведу?

— Если тебя не затруднит, — ответил я, прикинув, что планов на сегодня, кроме “вечера с Соной”, нет, а отвести она предлагает сама.

— Конечно, с удовольствием, — улыбнулась девица. — А бородка тебе очень идёт, — внезапно выдала она.

Да, “оволосин”, которым меня снабдили в косметической лавке, за пару квинков превратил “три волосины под носом, две на подбородке” в приличную, пусть и короткую бородку с усами. На шее и щеках растительности не было, а растительность на физиономии я подстригал сам, остановившись на паре сантиметров — в принципе, раз в квинк подровнять, и никакого геморроя с ежедневным бритьём или расчёсыванием “окладистых волосьев”.