Безликий и Чудовище (СИ) - "Atyra Rommant" - Страница 27

— Да что вы, что вы! — Заголосил костлявый мужичок, подхватывая сына под руки, целуя и трепля его по жирным волосам. — В зызни палицем его с благоверною моею не трогали! Холили! Лелеяли! Это-ж… — Пьяница звучно икнул. — Это-ж очей моих старых свет! Будушчее наше! Золото! Солыныце!

— Всё, понял, понял я! Перестаньте! — Великан резким движением руки вырвал ребенка из явно ему неприятных объятий. — Ну… Видимо, волноваться и впрямь не о чем, только учтите, я буду следить за состоянием мальчика. — На середине этой фразы мужчина многозначительно переглянулся со своим новым юным знакомым.

— Да конечно, конечно, сер! — Запинаясь начал тараторить мужичек, запихивая своего отпрыска внутрь дома. — Не волнуйтесь! Не волнуйтесь! — Дверь захлопнулась.

В тот день Джакомо никакой оплеухи так и не досталось, что просто не могло не радовать. Но мысли его вечером того же дня были совсем не об этом. А поднявшись на чердак, мальчик вдруг почувствовал под рубашкой что-то увесистое. Это оказался целый мешочек с бронзовыми монетами и булочками, а вместе с этим подарочком шла также записка:

«Оставил тебе карту до ближайшей двери к нам (надеюсь, ты умеешь читать карты). Если случится что-то плохое — приходи.»

Раскинув роскошные крылья, хищная птица плавно спикировала на огромные оленьи рога (которые при менее детальном осмотре можно было вообще принять за большущие древесные ветви) прямиком к своему неустанно что-то записывающему зеленоглазому другу. Наконец отложив перо, мужчина устало откинулся на спинку громоздкого стула и потер пальцами глаза. Сапсан издал короткий клич.

— Да не испортится. За столько лет же с ним ничего не произошло… — Сапсан вновь вскрикнул.

— И нечего Лейва жалеть, он наказан и вполне справедливо. Кем бы этот мальчик не был и в каких бы условиях не жил — Лейв не имел права приводить кого-либо из королевства. — птица вновь что-то сказала на своём родном языке.

— Боже ты мой… Пойми, никому сейчас не живется хорошо. Люди голодают там. Умирают. Дети в том числе. Таких семей, как у того паренька, сотни, если не тысячи. Я же не могу их всех у себя уместить. — Мужчина вздохнул. — И дело даже не только в договоре. — Сапсан в ответ наклонил голову в бок, что-то промурчал и закивал в сторону овального окна в куполообразном потолке.

— Ладно. Лети к нашему благотворителю, извинись там заранее за меня. Скажи что сейчас сам к нему зайду. — Умная птица понятливо кивнула, вновь расправила крылья, вылетела наружу и исчезла в ночном небе.

В тот день они помирились и всё в семье наладилось, чего нельзя сказать о Джакомо.

Постепенно произведенное впечатление, произведенное появлением постороннего человека, да еще и такого угрожающего вида, на пороге дома на родителей мальчика начало постепенно выветриваться, пока в один день не произошло страшное.

Вечером родители как всегда изрядно набрались и отец в пьяном угаре как всегда начал обвинять свою лежавшую без чувств супругу во всех своих вселенских бедах, а та в своё время ничем, кроме неразборчивого мычания, не отвечала. И сам дьявол вынудил Джакомо вернуться домой именно в этот момент. Тут же к нему вылетел разъярённый отец. Но на этот раз всё было страшнее раз в десять. В ревущего, словно взбешенный зверь, мужчину будто вселился демон. В выпученных глазищах плескались литры алкоголя и первобытного бешенства, немногочисленные гнилые зубы ёрзали из стороны в сторону, готовясь в любой момент вылететь изо рта своего потерявшего разум хозяина и как из фонтана забрызгать лишенного дара речи Джакомо кипящей кислотой, пульсирующей в хлипком тельце пьяницы. Эта ночь парню еще долго будет являться в самых кошмарных снах. Но надо ли вообще говорить, что узревший зареванного, окровавленного, в изодранной рубахе и со следами раскаленной кочерги по всему телу Джакомо Лейв испугался даже сильнее, чем его давнейший знакомый всего-то два часа назад, большую часть из которых он потратил на дорогу к двери, ведущей сюда, в дом. Который он некогда попытался обворовать. Последнее, что расслышал мальчик через угасающее сознание, был удаляющийся куда-то писк:

— Папа! Папа! Сюда! Имир вернулся! Имиру плохо! Папа!!!

Ощущая себя на мягкой постели, под теплым одеялом и в облегчающих боль от впившихся недавно в тело осколков бутылки, синяков, царапин и ожогов мазях, поверх которых были наложены бинты в несколько слоёв, Джакомо опять испытал то самое чувство умиротворения и покоя, что и когда-то при первом его посещении этого места.

— Очнулся? Ну вот, хорошо… — Эти слова прозвучали совсем рядом и скорее в пустоту, чем были обращены непосредственно к Джакомо, и он это понимал. Чья-то большая рука легла на его ладонь и сжала её. Мальчик приоткрыл глаза и, как только всё окружение в радиусе его видимости перестало напоминать однородную кашу, Джакомо увидел перед собой все того же рыжеволосого человека и сапсана на его плече.

— Здорово ты нас вчера всех напугал. Хорошо что хоть живой остался, а то… — Мужчина не договорил. Парень пулей бросился к своему спасителю, вжался в него всеми своими силами и зарыдал, как маленький ребенок. Несколько мгновений мужчина сидел, уставившись в пустоту, но потом тоже прижал мальчика к себе. И тут боковым зрением великан заметил сбоку от себя тень. Это Лейв подоспел, и теперь заботливо гладил спасенного гостя по спине, бросая на своего опекуна секундный взгляд, в котором без труда можно было уловить наивную, детскую мольбу: «Ну папа, ну посмотри — они же убьют его! Не надо его отводить обратно, пожалуйста!»

— Ну успокойся, успокойся… — Приговаривал мужчина, гладя все еще воющего как раненый зверь мальчика по спине. — Не вернёшься ты к ним больше.

— К-Как? — Джакомо резко отпрянул и аж рот открыл от удивления. Сказать честно, хозяину сего семейства не хотелось сейчас рассказывать, насколько быстро он договорился с горе-родителями и за какую сумму они согласились отдать своего сына в чужие руки и никогда больше о нем не вспоминать, посчитав, что это будет лишним.

— Ну так. Всё. Будешь жить с нами. — Всё еще не веря во всё услышанное, Джакомо безмолвно переводил обалдевший взгляд по очереди на всех присутствующих. Своевременно ясноглазый мальчик, стоявший всё это время у подножия кровати, мгновенно просветлел, но не торопился впадать в радостную истерику.

— И да, кстати, я Зигмунд. Это — Лейв. А это — Гор. — Великан пальцем указал на всех, кого он только что назвал. — А как твоё имя?

Джакомо уж было уже открыл рот, но тут ему пришла идея получше.

— Слушай, когда ты бежал к З-Зигмунду, как ты меня назвал? — Обратился парень к своему новоиспеченному братику, который в ответ лишь непонятливо захлопал ясными глазками. — Ну тогда, когда я из шкафа вывалился, вчера.

— А-а-а, Имир! Я просто пока за тобой следил так и не узнал твоего имени, поэтому и стал называть тебя — И-мир. — Перебинтованный парнишка кивнул и вновь посмотрел на Зигмунда.

— Знаете, мне не хочется того, чтобы моё имя напоминало мне о чем-то плохом. Так что давайте я буду с этого дня Имиром. — Мальчик отвел взгляд в сторону и впервые за всю его жизнь его лица коснулось умиротворение и по-настоящему счастливая улыбка. — Мне это имя нравится.

***

Устало выдохнув и стерев пленку пота со лба, Имир наконец плюхнулся на близлежащий булыжник, достал флягу и жадно отхлебнул воды. Тут же свысока послышался звонкий клик и рядом с мальчиком примостился Гор.

— Всё хорошо, не волнуйся. — Вздохнул Имир, делая очередной глоток. Немного понаблюдав за своим спутником, Гор вдруг начал отчаянно рокотать, кивать куда-то вдаль и очерчивать клювом какие-то фигуры.

— Что? — Прищурился парень, после чего посмотрел в то же направление, куда так старательно указывал его друг. — Там… Там что-то есть? — Мальчик указал пальцем вдаль, вновь посмотрев на птицу. В этот же момент сапсан опять обернулся на Имира и закивал уже ему, подтверждая ранее сказанные слова. Не теряя ни секунды, парень достал из походной сумки продолговатую бутыль и посмотрел через нее вперед, на дальние холмы (привычка старого, мрачного прошлого). Там, вдалеке, темнело какое-то пятнышко. Дом. Нет, скорее даже особняк. Определенно заброшенный.