В Дикой земле (СИ) - Крымов Илья - Страница 12

— Мур-р-р?

— Про пожитки я сказал образно.

Волшебник создал несколько мотыльков, улёгся на нехитрое своё ложе с книгой, воплотил перо и стал записывать последние крупицы полученной информации со всей возможной скрупулёзностью.

Тестудины хотели оплатить его услуги золотом? Что ж, золото никогда не бывает лишним, но истинное золото магов — знания. Пусть из грешного металла извлекают выгоду купцы и светские владыки, маги же уверены, что нет ничего ценнее знаний. Они превыше вульгарного богатства и славных воинских почестей.

— Получилась неплохая глава моей жизни. И книги заклинаний, если на то пошло.

— Фря!

— Я помню, что в ней нет глав. Не люблю главы. Я, ахог подери, образно выражаюсь… Знаешь, с тобой эта практика не работает, пожалуй, пора прекращать.

Мимик, наброшенный на ноги вместо одеяла, задрожал и замурчал как большой кот.

— Вот он меня понимает!

— Мра? Фф-ф-ф-ф-фря! Фр-ряу!

— Если опустить некоторые выражения, то ты прав. Я не уверен, куда нам двигаться дальше. Осень скоро закончится, а зимы здесь наверняка не из тёплых. В другом лесу выжил бы, Искусство прокормит всегда, но здесь… Надо найти место, окопаться, поднакопить пищи и продолжить исследования. Зимний мир — тоже достоин нашего любопытства. Уверен, эти земли найдут тысячу способов убить нас и из-под снега. Когда черепахи погонят, нужно будет найти точку опоры, твердь под ногами. Соберу лесной форт. Боюсь только, что его снесёт движением руки любой проходящий мимо эттин. Я не уверен, что смогу создать что-то, что выдержит напор Дикой земли, Лаухальганда.

Серый маг прищёлкнул пальцами, отправляя мотыльков в небытие. Надо было поспать.

Тестудины, впрочем, решили иначе.

Его разбудили посреди ночи, едва не вынеся дверь тяжёлыми ударами.

— Проснулся! Проснулся! Хватит ломиться! Когда вам надо вы можете быть ахоговски прыткими!

За едва выдержавшей осаду дверью стоял До-Рей.

— Ду-Гэмон хочет видеть тебя, кудесник.

— Я иду…

— Это не нужно.

— Нет-нет, постой!

Но тестудин уже поднял руку и в следующее мгновение серый маг очутился намного ниже, судя по тому, как щёлкнуло в ушах.

Он обнаружил себя стоящим в небольшом, можно даже было сказать, крошечном садике где был маленький круглый бассейн с лилиями, сложенный из маринитовых булыжников, несколько плоских замшелых камней для сидения и красивая, но уже порядком облетевшая вишня, набросавшая листьев в холодную воду. На стенах росли водоросли, кораллы и ракушки, словно на настоящем морском рифе. Их уникальная жизнеспособность вне естественной среды обитания могла объясняться лишь поддерживающей энергией маринита, как думал волшебник.

Попасть в этот садик можно было через дверной проём каких насчитывалось много внутри здания, а вот напротив входа была пустота. Бассейн буквально стоял в разрушенной комнате на южной стороне башни, над холодными водами Фарсала, так красиво отражавшими свет ночных светил в ту пору.

— Красиво, да.

Тестудин восседал на одном из камней, подняв голову к звёздам и мерно вздыхая со звуком гигантских кузнечных мехов. Под остатками потолка висела светосфера, придававшая тёмно-синей черноте, царствовавшей в саду, слабый отголосок зелени.

— Небо такое чистое, да.

— Я старался, — признал Тобиус, покручивая мизинцем в ухе, — надо было расчистить его, чтобы фейерверки выглядели как должно. Пришлось начитывать заклинание, обращённое к духам ветра, а я в этом не то чтобы силён.

— Фейерверки, да? — прогудел Ду-Гэмон.

— Кудесные огни.

— Я понял. Ты кудесник. Маг, иначе говоря, да?

— Тобиус. Выпускник Академии Ривена.

— То-Биус, да? Человек с севера?

— Верно. Вы хотели встретиться со мной, почтенный Ду-Гэмон?

— Взглянуть, да.

— Я польщён.

Взгляд тестудина оставил небеса и медленно, степенно, перешёл к маленькому человечку, стоявшему подле. За дряблыми веками мерцал переливавшийся из сосудика в сосудик бирюзовый свет. Неземные, совершенно непостижимо пронзительные глаза словно разобрали Тобиуса на мельчайшие частички, внимательно осмотрели каждую со всех сторон и собрали его обратно.

— Кудесные огни были очень хороши, да. Я не видел таких с тех пор… с тех самых пор, когда другой кудесник приходил к нам.

— Другой кудесник? — Серый волшебник силой воли заставил руки не дрожать. — Здесь был другой?

— А, да, был. Другой кудесник. Как же… это давно было. Очень давно, да.

— И звали его…?

Тестудин вздохнул, покачивая посохом.

— Не помню… кажется… его звали Жар-Саар? Или как-то похоже? Нет, я уверен, он назвался Жар-Сааром.

Нервное напряжение бежало по телу Тобиуса потоками молний, сердце колотилось как бешеное, а от поднявшегося жара на коже выступила холодная испарина. Он чувствовал себя в шаге от чего-то грандиозного.

— Ка… каков он был вы тоже… не помните?

— Хм. Он был совсем не как ты, нет.

— А…

— Но в то же время, чем-то ты на него похож, То-Биус, да.

— Я?! Я по… похож на…

— Он был большой кудесник, да. С острой синей… бородой? Она ведь так называется, шерсть на лице, да?

Синяя борода, лихорадочно думал Тобиус, знаменитая синяя борода, которую никто так и не решился повторить ни при жизни Абсалона[10], ни после его исчезновения. Нет смысла подражать неподражаемому, только насмешек соберёшь, ведь только один волшебник в истории Валемара носил на лице синеву. И он был здесь. И теперь Тобиус стоял перед тем, кто видел его, говорил с ним… В тот момент даже мыслям о безумном наркотическом прозрении, которое провело его сквозь эпохи и каким-то образом позволило коснуться невероятного величия Джассара, не осталось места. Джассар был здесь! Кумир, владетель вселенной, богоравный…

— Он пришёл к нам тогда, — припоминал гигантский тестудин, — сошёл с небес, вооружённый кудесными огнями. Он говорил с нами, хотел знать наши секреты, да. Хотел. Мы показали ему, и он сказал, что секреты наши бесполезны для него. Да. Так и было.

Тобиус утёр ладонью пот, затем спохватился, сгустил из воздуха воды и, не чинясь, умылся прямо перед Лучшим Направляющим.

— Во взгляде дело, да, — пробормотал тот, когда волшебник вновь обратил к нему лицо, ещё слегка влажное, но зато сосредоточенное и ясное.

— А что за секреты, осмелюсь спросить? Конечно, я понимаю, что секреты на то и секреты, чтобы…

— Запруды, — молвил Ду-Гэмон.

— Что?

— Кудесник знать желал, как строим мы Запруды. Мы учили его, но потом сказано было, что знание это ему бесполезно, да.

На высоком лбу Тобиуса мимовольно собрались все доступные по возрасту морщины.

— Запруды? Какие ещё запруды? В его реки перекрывать учили?

Если бы у него были губы, звук, который издал Ду-Гэмон, можно было бы назвать причмокиванием. Тестудин медленно поднял руку с очень длинными жёлтыми когтями и протянул её в сторону вишни. Тобиус подумал, что ему пытаются указать на дерево, пробудил чары Истинного Зрения, Внутреннего Взора, взглянул, но не увидел ничего кроме жёлтого листка, сорвавшегося с ветки и, медленно кружась, опустившегося в воду бассейна.

А потом кончики когтей коснулись чего-то в воздухе и по ткани реальности побежали круги, мелодичный нематериальный звон коснулся ушей человека. Впервые оказавшись по эту сторону, он увидел, как появилась сфера бирюзового света, заключившая в себе часть реальности, в которой пребывало дерево и при малейшем движении руки Ду-Гэмона, листик повторил свой изящный неповторимый полёт. Повторил в точности, но в обратном направлении.

«…Приписана к силам их власть над временным потоком, кой оные старейшины менять способны по воле своей. Ежели истинно сие, то я непременно выведаю тот секрет и еще больший обрету контроль над пространственно-временным…», — вспомнил он слова, что выводил пером Маг Магов в сновидении.