Мышь, которая зарычала. Антология - Янг Роберт Франклин - Страница 4

— Но мало того, что американцы не требуют возврата денег, они, как ни странно, не претендуют ни на чьи земли, — возразил князь Маунтджой. — Я полагаю, что мы должны принять предложение трона и организовать коммунистическую партию ради получения денег.

Еще целый час члены парламента обсуждали предложение герцогини, и наконец Маунтджой поставил вопрос на голосование. Шестеро проголосовали за, четыре — против.

— Теперь, — сказал Глориана, довольная своим первым выступлением в качестве лидера нации, — надо решить, кого мы назначим руководителем коммунистов.

— Он обязательно должен быть жителем Великого Фенвика, — важно ответил Бентер. — Иностранному коммунисту такую задачу доверить нельзя. У них нет чувства патриотизма даже к тем странам, где они проживают.

— Можно было бы попросить Талли Баскомба, — предложил Маунтджой. — Он ведь всегда выступает против всего. Надо сформировать двухпартийную делегацию и убедить его в том, что ему необходимо стать коммунистом, чтобы предотвратить крушение Великого Фенвика.

Герцогиня Глориана XII в глубокой задумчивости потерла прелестный лобик своими прелестными пальчиками.

— Нет, — сказала она, — с этой деликатной миссией могу справиться только я сама. Маунтджой и Бентер способны добиться слишком большого успеха. Они превратят мистера Баскомба в настоящего коммуниста.

Талли Баскомб жил в маленьком уединенном домике на опушке Фенвикского леса, окружавшего замок, в двух милях от города. В этом городе проживало почти все население Великого Фенвика.

Лес был национальным заповедником. Возможно, было бы преувеличением называть этот заповедник лесом, так как он занимал не более пятисот акров земли. Любой, кто не был жителем Великого Фенвика, назвал бы это место рощей, а может быть, даже и рощицей.

Но Великий Фенвик так же гордился своим заповедником, как американцы гордятся сосновыми лесами Калифорнии. В заповеднике было пятьдесят пород деревьев, водопад в двадцать футов высотой, дуб, на котором повесился сумасшедший охотник, и три мили дорожек и тропинок для прогулок.

Талли Баскомб был главным лесничим Великого Фенвика. Этот титул подразумевает наличие лесничего более низкого ранга. Так оно и было. Помощником Талли служил его отец, Пирс Баскомб. Он отказался от звания главного лесничего в пользу сына, чтобы Талли мог заменить его, когда он умрет.

Старший Баскомб, высокий, худой, с очень густыми бровями, но с лысиной на макушке, пользовался всеобщим уважением. Он был единственным живым писателем в Фенвике, который вообще мог похвастаться лишь двумя писателями за всю свою историю. «Миграция птиц Великого Фенвика» Пирса Баскомба стала результатом глубочайшего исследования и издавалась по подписке горожан. А его «Хищные птицы Фенвика» и «Певчие птицы Фенвика» были признаны во всей Европе.

Правда, один американский орнитолог заявил, что страна, которая составляет в длину всего лишь пять миль, а в ширину три, не может иметь собственных птиц и что там могут быть лишь перелетные птицы. На это Пирс Баскомб ответил письмом в орнитологическое общество. Он писал, что определить национальность птицы может только сама птица. Точно так же можно заявить, что нет британских или американских птиц, хотя многочисленные источники именно так их и определяют.

Кроме того, Пирс Баскомб издал три книги о флоре Великого Фенвика, и, хотя их общий тираж составлял всего лишь пять тысяч экземпляров, после герцогини Глорианы Пирс был самым уважаемым и любимым жителем герцогства.

Его сын Талли, хотя и пользовался репутацией философа и умника, все же не удостоился такого уважения, как его отец. Во-первых, он не считался ни с чьим мнением, да и со своим тоже. Он отрицал все, что бы ему ни говорили, а если и не отрицал, то подвергал любой факт самому скрупулезному исследованию, чтобы определить, правда это или ложь. Во-вторых, он был страстным путешественником. Талли Баскомб побывал не только во Франции и Швейцарии, но даже в Италии, в Англии и дважды в Америке. И все это при том, что у него не было ни пенни в карманах.

Каждый, кто покидал Великий Фенвик для поездки за границу хотя бы на неделю, подозревался в недостатке лояльности к своей родине. Кое-кто высказывал мнение, что Талли недостоин быть гражданином Великого Фенвика и надо бы лишить его гражданства. От этого Талли спасло заступничество отца, но все равно отношение к нему осталось двойственным: то ли гражданин Великого Фенвика, то ли чужак.

С такими мыслями о семействе Баскомбов ехала герцогиня Глориана XII на своем герцогском велосипеде от замка к дому лесничих на опушке. Она пока еще не могла понять, нравится ей Талли или нет. Себе Глориана признавалась, что, возможно, именно по этой причине решила сама поговорить с ним насчет коммунистической партии. Как раз благодаря этому случаю она могла бы понять свое отношение к нему.

Внешне Талли не соответствовал ее образу идеального мужчины. У него были кустистые отцовские брови и весьма крупный нос. Он был высоким, иногда казался сутулым, а его руки и ноги вели себя так, словно он был собран из деталей, не подходящих друг к другу. Еще он обладал одной весьма невежливой привычкой — смотреть прямо в глаза собеседнику, отчего создавалось ощущение, что даже в самой невинной беседе он подозревает некий подвох.

Герцогиня нашла Талли в кухне. Баскомб в кожаном фартуке, как заправский сапожник, прибивал подметку к ботинку. Когда Глориана вошла, Талли поднялся, указал ей молотком на стул, а затем вытащил изо рта несколько сапожных гвоздей.

— Я ждал вас, ваша светлость, — сказал он, когда герцогиня уселась. — Чем могу служить?

— А почему, собственно, вы меня ожидали? — возмутилась Глориана, слегка покраснев от досады. — Разве вас кто-то предупредил о моем приезде?

— Нет. Но последние выборы закончились вничью, а демократия при таком равновесии сил невозможна. Поэтому, хотя у вас и есть народное представительство, у вас нет правительства. В таких обстоятельствах необходимо организовать третью партию, которая отберет голоса у обеих сторон. Я рассудил, что вы захотите, чтобы я создал третью партию.

Глориана опешила от такого приема и некоторое время не могла вымолвить ни слова. Она чувствовала себя так, будто ее обманули. Она собиралась удивить Талли своим предложением, а вместо этого он сам удивил ее. Глориана решила, что он ей определенно не нравится.

— Ну что ж, — наконец сказала она, — вы совершенно правы. Я действительно хочу, чтобы вы организовали партию. Но я не хочу, чтобы этой партии сопутствовал успех, мне нужна только видимость успеха. Вы ведь знаете, что у нас плохо с деньгами.

— Кто же этого не знает, — ответил Талли. — Как видите, я сам чиню свои ботинки. Правда, теперь мне стало понятно, какое это интересное занятие. Удивительно, почему люди предпочитают платить за то, чтобы кто-то делал это за них. Если вашей светлости понадобится сделать новые подметки, я буду совершенно счастлив услужить вам в качестве сапожника.

— Нам теперь не до шуток, — резко сказала Глориана. — Все очень серьезно. Великому Фенвику нужны деньги. Население так увеличилось, что собственных продуктов не хватает. Приходится импортировать пищу и одежду. Мистер Бентер уверяет, что, добавив в вино воды, мы увеличим экспорт вина. Но князь Маунтджой настаивает на том, что эта мера чревата разрушительными последствиями. Поэтому мы хотим, чтобы вы организовали третью, коммунистическую, партию. В следующее воскресенье устроите митинг (мы получим на это разрешение епископа Альвина), скажете народу, что правительство должно быть свергнуто и все такое. Тогда мы доведем до сведения американцев, что нашему герцогству угрожают коммунисты, и американцы дадут нам деньги, в которых мы так нуждаемся.

Пока Глориана говорила, Талли закурил трубку. Надо отметить, что в последнее время некоторые формальности, ранее соблюдавшиеся при дворе, стали нарушаться. Поэтому Талли мог закурить в присутствии герцогини, ведь это же была не официальная аудиенция во дворце. А Глориана могла прикатить в домик лесничего на велосипеде. Не сидеть же ей целый день в замке взаперти!