Свободное владение Фарнхэма - Хайнлайн Роберт Энсон - Страница 31

• Предыдущая
• 31/83
• Следующая

– Вот как? Значит, по-твоему, принципы морали глупы, не так ли? Да ты просто распевающий гимны лицемер!

– Моральные принципы не глупы сами по себе, именно мораль есть краеугольный камень наших отношений. Но как бы аморально ни было для Карен забеременеть в другом месте и в другое время, в обществе, которого больше нет, сейчас для нас это не имеет значения, поэтому не будем обсуждать больше ее поведение. Факт то, что это произошло, и это сущее благословение для нас. Подумайте хорошенько. Нас здесь шестеро, причем четверо из одной семьи. С генетической точки зрения, у нас очень ограниченный генофонд. И все же мы должны как-то продолжать свой род, иначе нет смысла бороться за выживание. Но теперь, среди нас появился седьмой человек, хотя и не собственной персоной. На такое счастье нам и рассчитывать-то не приходилось. Молю бога, чтобы у нее родились близнецы, которыми наша семья всегда изобиловала. Это еще усилит наших потомков.

– Как ты можешь говорить о собственной дочери, как будто это корова!

– Она моя дочь, и я люблю ее, но сейчас в ней самое главное то, что она женщина и ждет ребенка. Я бы хотел, чтобы ты и Барбара тоже были беременны… и причем от совершенно посторонних людей. Нам необходимо смешение самых разных кровей, чтобы не наступило вырождение среди будущих поколений.

– Я не собираюсь сидеть здесь и выслушивать твои оскорбления!

– Я всего лишь сказал "хотел бы", и в лице Карен мы имеем это чудо. Мы должны просто-таки лелеять ее. Грейс, мы должны проявлять по отношению к Карен всю возможную заботу на протяжении всей ее беременности. И больше всех нас заботиться о ней должна ты.

– То есть ты хочешь сказать, что я не собиралась заботиться о ней? Только ты никогда не беспокоился о ней. О собственной дочери.

– То, что она моя дочь, не имеет значения. Мои слова были равнозначны и в случае беременности Барбары, тебя, или любой другой женщины. Отныне Карен освобождается от любой тяжелой работы. Стирка, которой она занималась сегодня, возлагается на тебя, довольно тебе сачковать. Будешь во всем помогать ей. А самое главное: больше никаких нравоучений, грубости, обвинений в ее адрес. Ты будешь мила и добра с ней. И постарайся не забываться, Грейс. Или мне придется наказать тебя.

– Ты не посмеешь!

– Надеюсь, что ты не станешь понуждать меня к этому, – Хью повернулся к сыну. – Дьюк, могу я рассчитывать на твою поддержку? Отвечай.

– А что ты подразумеваешь под "наказанием", отец?

– Любые меры, которые мы будем вынуждены принять. Слова. Общественные меры принуждения. Физичиские наказания, если потребуется. Все, вплоть до исключения из группы, если иного выбора не останется.

Дьюк побарабанил пальцами по столу.

– Все это довольно жестоко, па.

– Да, и я хочу, чтобы ты подумал о самых крайних мерах. Дьюк взглянул на сестру.

– Хорошо. Я поддерживаю тебя. Мама, тебе придется вести себя соответственно.

Она начала всхлипывать.

– Мой собственный сын пошел против меня! О, господи, зачем я вообще появилась на свет!

– Барбара!

– Что я думаю? Я согласна с тобой, Хью. Карен необходимо доброе отношение. Ее нельзя упрекать и бранить.

– А ты не лезь не в свое дело!

Барбара спокойно взглянула на Грейс.

– Прошу прощения, но меня спросил Хью. Да и Карен просила меня присутствовать здесь. Мне кажется, Грейс, что вы вели себя отвратительно. Ребенок не имеет ничего общего с несчастьем.

– Тебе легко говорить!

– Может быть. Но вы постоянно придираетесь к Карен… вы не должны больше этого делать.

– Скажи им, Барбара, – вдруг вмешалась Карен. – О себе.

– Ты этого хочешь?

– Лучше скажи. А то она сейчас набросится на тебя.

– Хорошо, – Барбара прикусила губу. – Я сказала, что ребенок и несчастье совсем разные вещи. Я тоже беременна… и очень рада этому.

Наступившая тишина показала Барбаре, что она добилась своего – отвела огонь от Карен. Что касается ее самой, то сейчас она впервые почувствовала себя спокойной с тех пор, как заподозрила, что беременна. Она не проронила ни слова – о, нет! – но обнаружила, что напряжение, о котором и сама не подозревала, покинуло ее.

– Ах, ты шлюха! Ничего удивительного, что моя дочь пошла по кривой дорожке, если она попала под влияние такой…

– Молчи, Грейс!

– Да, мама, – поддержал отца Дьюк. – Лучше успокойся.

– Я только хотела сказать…

– Ты ничего не скажешь, мама. Я не шучу. Миссис Фарнхэм сдалась.

Хью снова заговорил: – Барбара, я надеюсь, что ты не шутишь. Просто ради того, чтобы защитить Карен.

Барбара взглянула на него и ничего не смогла прочесть на его лице.

– Я не шучу, Хью. Я сейчас на третьем месяце.

– В таком случае у нас двойная радость. Придется нам и тебя освободить от тяжелой работы. Дьюк, ты не мог бы взять на себя сельское хозяйство?

– Конечно.

– Да и Джо мог бы кое-что делать. Ммм… Значит, мы должны поторопиться с кухней и ванной. Вам обеим понадобятся такого рода удобства еще задолго до того, как родятся дети. Джо, нужно незамедлительно доделывать медведеустойчивую хижину. Здесь понадобится место для детской и нам, мужчинам, придется выметаться отсюда. Я думаю…

– Хью…

– Что, Барбара?

– Не беспокойся за меня. Я могу спокойно заниматься садоводством. У меня еще не такой большой срок, как у Карен, и я не испытываю тошноты по утрам. Когда мне понадобится помощь, я сама дам знать.

Он задумался.

– Нет.

– Господи, но я люблю землю, люблю возиться в земле. Матери пионеров всегда работали, будучи беременными. Они перестали трудиться только тогда, когда у них начинались схватки.

– И это часто убивало их. Барбара, мы не можем рисковать вами. Мы будем обращаться с вами обеими как с драгоценными сосудами, которыми вы для нас являетесь. – Он огляделся. – Правильно я говорю?

– Правильно, отец.

– Конечно, Хью.

Миссис Фарнхэм встала.

– От такого разговора мне стало дурно.

– Спокойной ночи, Грейс. Так помни, Барбара, никаких земляных работ.

– Но я люблю землю. Когда придет время, я сама откажусь от сада.

– Ты можешь руководить. И смотри, чтобы я не застал тебя с лопатой. Или за прополкой. Ты можешь повредить себе. Отныне ты – фермер-джентльмен.

– А разве в твоих книгах ничего не сказано о том, какую работу может выполнять беременная женщина?

– Я еще посмотрю. Но даже и в этом случае мы всегда будем становиться на самую консервативную точку зрения. Некоторые врачи держат своих пациентов в постели целыми месяцами, чтобы избежать выкидыша.

– Папа, но ведь ты не собираешься держать нас в постели?

– Возможно нет, Карен. Но мы будем максимально осторожны, – сказал он и добавил, – Барбара права, сегодня уже поздно окончательно решать что-либо. Кто желает сыграть в бридж. Или он слишком сильно возбуждает?

– Господи, конечно нет! – воскликнула Барбара. – Заботу я еще как-нибудь стерплю, но думаю, что уж бридж-то никак не может послужить причиной выкидыша.

– Конечно нет, – согласился Хью, – но то, как торгуется Карен, может вызвать сердечный приступ у кого-нибудь из нас.

– Ха! Что же хорошего, если торговаться как компьютер? Жить нужно рискуя, я всегда была за это.

– Это верно.

Но дальше торговли дело у них не пошло. Доктор Ливингстон, который до тех пор спал в "ванной", явился в комнату. Походка его была странной – ноги почти не сгибались, а зад он буквально волочил по земле. "Джозеф, – возвестил кот, – кажется эти самые котята родятся у меня прямо сейчас!"

Тревожное мяуканье и странная походка кота дали ясно понять, что сейчас произойдет. Джо мгновенно оказался на ногах.

– Док! Что с тобой, Док?

Он хотел было поднять кота, но тот явно в этом не нуждался. Он замяукал еще громче и стал вырываться. Хью сказал:

– Джо, оставь его в покое.

– Но старине Доку больно!

– В таком случае, ему надо помочь. Дьюк, нам придется воспользоваться электричеством и переносным фонарем. Задуйте свечи. Карен, постели на стол одеяло и чистую простыню.

• Предыдущая
• 31/83
• Следующая