Бей или беги - Янг Саманта - Страница 6

– Выпейте!

Он уставился на меня своими голубыми льдинками:

– Что?

Я протянула ему бокал:

– Это поможет.

– Вы о чем? – он поднял бровь.

– Это страх полета или только момента взлета?

Вместо ответа он сердито буркнул:

– Я не пью шампанского.

– А сейчас выпьете. Это, конечно, не виски, но оно снимет напряжение.

Он молчал, и я вздохнула:

– Господи, да не перестану я считать вас альфа-самцом только потому, что вы боитесь летать.

Тут он выхватил бокал из моих рук и выпил залпом. Вытирая губы, сумрачно произнес:

– Только взлет и посадка.

Видимо, ему нелегко далось это признание, поэтому я подавила улыбку:

– Неудивительно. Самолет – не драккар[7].

– Я шотландец. Не скандинав.

– Если вы пытаетесь убедить меня в том, что в ваших жилах не течет хоть капля скандинавской крови, то я вам не верю.

Бортпроводник подошел, чтобы забрать пустой бокал, но мой сосед его даже не заметил – он смотрел на меня так, как будто впервые увидел:

– Шведской.

– Что?

– Шведской крови. Мой прапрадед был шведом.

– Так я и знала! А вы еще спорили, когда я называла вас скандинавом. А я-то была в какой-то степени права, чисто технически.

– В еще большей степени вы вредная.

– Ну, здесь мне за вами не угнаться. Хотя сейчас я начинаю задумываться: возможно, тот противный парень, которого вы мне демонстрировали, на самом деле вел себя так из-за страха полета, а не потому, что он действительно противный?

– Противный парень? – он прищурился.

– Ну да. Вы вели себя со мной отвратительно с первой минуты нашей встречи.

– Позвольте не согласиться! Это вы с первой минуты нашей встречи лезли мне под руку. Как еще я должен был себя вести?

– Да вы меня практически сбили с ног у той стойки на выходе!

– Я вас не заметил.

– Серьезно?

– Вы метр вместе с каблуками. Серьезно.

– Мой рост метр шестьдесят. А с каблуками метр семьдесят.

Его взгляд снова прошелся по моему телу, задержавшись на ногах.

– По вам не скажешь.

Я нахмурилась:

– Вы намекаете, что у меня короткие ноги?

– Нет, на это намекает ваш рост.

– Для невысокого человека у меня как раз поразительно длинные ноги.

– Поразительно то, что вы любую тему можете превратить в спор. Это талант.

– Вы отвлекли меня. Я хотела сказать, что если на ваше поведение влиял страх полета, то и я была не в себе по причине нервного переутомления.

Если не ошибаюсь, при этих словах в его взгляде промелькнуло любопытство.

– Нервное переутомление?

– Тяжелая неделя выдалась, – кивнула я.

– Вдали от любимого?

– Вдали от… кого? – о чем это он?

– Ну, «солнышко» из телефона.

Я засмеялась:

– Это Харпер, моя лучшая подруга!

– Я удивлен, что у такой вредной особы есть лучшие подруги.

– Да меня все любят! Если бы вы сами не были взвинчены, вы бы тоже могли меня полюбить.

– Послушайте, я был зол не из-за страха полета. Я не был с вами знаком, не заметил, что ударил вас ноутбуком, но если бы вы не налетели на меня, как дикая кошка, я бы, возможно, извинился.

– Сомневаюсь. Вы невоспитанный. Скажите, как вы извинились за то, что оскорбили меня в «Олив энд Айви»? За то, что нагрубили у кофейного киоска? А?

Он рассмеялся, и этот хриплый сексуальный смех вызвал всплеск наслаждения внизу моего живота. Такая реакция моего тела на его смех ошеломила меня.

– Просто это было забавно. Вы так легко заводитесь.

Я фыркнула, пытаясь подавить в себе внезапно вспыхнувшее желание:

– Какой же вы все-таки извращенный, грубый тип, – я произнесла это более высокомерным тоном, чем планировала.

– А вы хорошенько подумайте, не пора ли вам хирургическим путем удалить большую шершавую занозу из вашей маленькой симпатичной попки.

– Прошу прощения, кажется, вы путаете меня с кем-то, кому есть какое-то дело до вашего мнения.

Он презрительно усмехнулся:

– Детка, я уже говорил, что не знаю тебя, но знаю, что для тебя ох как важно, что думают о тебе другие люди.

В ярости оттого, что он снова и снова сыплет мне соль на рану, но не желая показать этого, я начала с деловым видом хлопать себя по карманам пиджака, а потом взяла журнал из кармана переднего сидения.

– Что вы делаете?

Я обернулась и увидела его насупленное лицо:

– Ищу бумагу и ручку.

Он вопросительно приподнял бровь.

– Хотела записать ваш мудрый совет… А потом вы можете засунуть его себе в зад!

– И вы хотите, чтобы я и на это реагировал спокойно?

Моя улыбка была неприкрыто торжествующей:

– Да! Потому что самое страшное уже позади.

Он непонимающе нахмурился, а затем оглянулся вокруг…

Только теперь он осознал, что мы уже в воздухе. Еще не набрали нужную высоту, но взлетели несколько минут назад. Этот шотландец-викинг не замечал, что повышает голос, чтобы перекричать двигатели, потому что был полностью поглощен разговором со мной.

Он пораженно обернулся ко мне.

– Не за что! – не удержавшись, съязвила я.

Может, я и правда переутомилась на этой неделе, потому что пару секунд действительно ждала, что шотландец поблагодарит меня за то, что я отвлекла его в момент взлета.

Однако удивление на его лице быстро сменилось привычной хмурой гримасой:

– Надеюсь, вы не рассчитываете на благодарность?

Он сказал это таким ледяным тоном, что я поежилась. Только тут я осознала, что в процессе разговора, оказывается, непроизвольно придвинулась к нему, чтобы лучше слышать. Я поспешно отодвинулась и ответила ему в том же тоне:

– Было бы глупо с моей стороны рассчитывать на это.

– Ну и правильно. Бесить меня под видом отвлечения – не значит помочь.

Я снова открыла свою электронную книжку и вскользь заметила:

– Вы жалкий тип, знаете это?

– Детка, если я начну слушать все, что лепечут обо мне избалованные принцессы, то и жить не стоит.

Краска бросилась мне в лицо, щеки загорелись. Он просто невозможен! Невыносим! Дура я, что стала ему сочувствовать и оправдывать его поведение уважительными причинами. Поделом мне. Ничего, больше я такой ошибки не совершу.

– Хватит называть меня деткой! Меня зовут Эва.

Он не ответил, и я пожалела, что открыла рот.

Когда по громкой связи объявили, что снова можно пользоваться электронными устройствами, мой отвратительный сосед тут же достал свой ноутбук и забыл о моем существовании. Но на этот раз я не обиделась, а вздохнула с облегчением – общение с ним дурно влияло на мою самооценку.

Тем не менее по какой-то причине – уж не знаю, книга ли была неинтересная или этот парень так действовал на меня, – мне не удавалось сосредоточиться на чтении. Я бы могла заняться набросками, по работе или просто так, для себя, но Стелла сказала мне не брать ноутбук, а на почте поставить оповещение, что я не в офисе, чтобы не отвлекаться на работу. Тогда я решила, что и блокнот брать не стоит. В течение этих нескольких дней моего отсутствия Стелла подменяла меня, потому что была не только моим боссом, но и подругой. Нас всего-то было четверо в «Стелла Ларсон Дизайнс»: сама Стелла, я, Пол и наш младший дизайнер Гейб. Мы делали эксклюзивные интерьеры по всему миру, не только в США. Обычно я вылетала на место для предварительного сбора информации: выслушивала пожелания клиентов, делала замеры, кучу фотографий, чтобы потом спокойно работать над проектом в Бостоне. В зависимости от масштаба проекта я могла летать на объект несколько раз.

Бюджеты наших заказов варьировались в диапазоне от шестизначных сумм до нескольких миллионов долларов. И мы были преданы Стелле. С ней было легко: в работе она требовала высокой отдачи и первоклассного качества, была нетерпима к расхлябанности, но при этом относилась к нам не как к служащим, а как к друзьям, которые всегда могут поделиться с ней своими проблемами. На свете не так много работодателей, подобных Стелле, и она завоевала нашу любовь, отдавая свою. День, когда она сама подошла ко мне после того, как увидела результаты моей первой самостоятельной работы (я готовилась защищать диплом в колледже и уговорила дядю отдать мне на растерзание его офис, а он был бухгалтером Стеллы), я считаю одним из самых удачных в своей жизни.