Выход на орбиту (СИ) - Чернов Сергей - Страница 48

ДонВук делает паузу, давая понять, что справедливость в словах матери есть.

— И всё-таки она не осторожна в словах…

— Возможно, сын. Не буду спорить, — МуРан отступает. Всё уже произошло, ничего не изменишь, незачем войну в семье устраивать.

— Им будут мешать. Уничтожить их не смогут, Агдан ухитрилась получить протекцию на самом верху. Но мешать им будут.

ИнХе поджимает губы ещё плотнее, хотя куда уж дальше? МуРан усмехается, но не возражает.

— Новость скорее хорошая, чем плохая, сын. Его компанию не уничтожат, а трудности, будем надеяться, их только закалят.

29 августа, понедельник, время 13:35.

Агентство «Music Modern», кабинет Агдан.

— Хорошо, Лена, вроде обо всём мы договорились. Я не каждый день могу быть на связи, но если захотите, поймаете. А плановую видеобеседу назначим в это же время ровно через две недели. До свидания.

Согласилась Стесснер приехать к нам на работу. Несмело попыталась увеличить оклад, но это извините. Я так понимаю, родственники и друзья возбудились и навстропалили девушку. По принципу «попытка — не пытка». Так и вижу их горящие глаза и нашёптывания в ухо: проси больше, если ты им нужна — дадут! Дам, конечно. Если будет выхлоп, могу удвоить и даже утроить, не жалко. Но авансом такие деньги платить не буду.

Эти две недели она должна пройти у себя как бы ускоренные курсы начинающих тренеров. Попрактиковаться. Сама-то она мастер международного класса, но тренерская работа совсем другое поле деятельности. Преподаватели школы обещали её натаскать, но две недели мало. Будет в процессе с ними советоваться. По интернету.

Итак. Тренер, неизвестно какого качества, у меня будет. Елена, пусть неопытная, но сможет хотя бы всё показать, что уже не мало. И симпатичная. По российским меркам. По местным — богиня, на неё будут смотреть, открыв рот. А когда выйдет в гимнастическом купальнике, мужчины не только рты разинут, но ещё изрядную силушку приложат, чтобы рвущуюся ширинку удержать.

Кстати, зря я раньше считала, что айдольская норма веса тела — садисткая азиатская выдумка. В художественной гимнастике, во всех странах, действует точно такая же формула. Вес тела в килограммах должен равняться росту в сантиметрах минус сто двадцать. То есть, девушка ростом 170 сантиметров должна весить не более 50 кг. Хотя насколько я понимаю, на килограмм-полтора перевеса особого внимания не обращают. Не мешает? Пусть будет. И многие спортсменки даже заметно перекрывают норму. К примеру, рост — 170, вес — 48. Надо считать это неким ориентиром, но скорее, это показатель астенического телосложения. Главное условие для художественной гимнастики: девушка должна быть высокой, тонкой, длинноногой.

29 августа, понедельник, время 17:35.

Любимый ресторан Агдан.

— Аньён, онни, — ужин много сил не отнимает, можно и отвлечься на разговор. — У меня один вопрос: шантажист не звонил?

— Нет, ЮнМи.

— А новый номер ты своим работницам скинула?

— Ещё вчера.

Кладу смартфон на стол. Объяснять ЧжуВону ничего не надо, разговор шёл с громкой связью.

— Для верности надо подождать, — решает ЧжуВон, поедая пулькоги в варианте аналога плова. — Если завтра не будет звонка, это точно не её работницы.

— И тогда искать бесполезно, — отодвигаю опустошённую тарелку и берусь за стакан с томатным соком.

— Не то, чтобы совсем бесполезно… — ЧжуВон сам понимает, что фильтровать окружение нескольких десятков человек дело долгое, муторное и малоперспективное. Шанс есть, но объём работы гигантский.

— А если сделать так, — в голову приходит ещё одна идея, — опубликовать звукозапись голоса шантажиста. Вдруг кто-то узнает?

— Где? На телеканале? Нет!

— Не обязательно на тиви.

Подходит официант, рассчитывает нас. Идём на улицу. Прохожу в заботливо распахнутую передо мной дверь.

— Горжусь тобой, Чжу. Все смотрят на тебя, как мешком ударенные, а ты всё равно по-европейски галантен.

Садимся в машину.

— Всё очень просто. Подключим «Змеиное гнездо», они отработают запись по чатам и форумам. И эффект будет.

— Ты уверена? — ЧжуВон выруливает с парковки, за нами следует машина охраны.

— На все сто! Даже если голос никто не признает, шантажист почувствует угрозу. Ему станет неуютно. И всё-таки есть шанс, что узнают. Надо ещё проинструктировать, чтобы мои «змеи» первым делом насели на чаты Ёнесая. Наверняка и там мои фанаты есть.

Берусь за телефон, хочу позвонить ГаБи. Тут же откладываю и снова берусь, чтобы позвонить СунОк. После короткого разговора разочарованно бросаю смартфон в сумочку. Онни не включала режим записи разговора. Теперь-то будет, но пока записи голоса нет. Печалька.

Мы едем не домой. Мы начинаем действовать согласно предложенному мной и поддержанному ЧжуВоном плану. Не получилось купить вторую кинокомпанию? Поедем в третью. Туда мы и едем.

Первым делом нас встречает надпись «Seul cinema» под корейским хангылем. Район не трущобный, конечно, но и не самый престижный.

— Сравнительно скромная вывеска, — так оцениваю табличку над двойными стеклянными дверями. Парадоксальным образом меня это не радует. Полагаю, что чем хуже идут дела, тем более обращают внимание на внешние атрибуты, делая их кричащими. Иначе говоря, чем хуже, тем больше пафоса. Пафоса не замечаю, значит, здешние ребята считают, что они на плаву.

— Судя по биржевому курсу их акций, — замечает ЧжуВон, — ты не права. Я целых два процента акций купил всего за пятнадцать тысяч долларов.

Вице-президент компании встречает нас вежливо и настороженно. Собственно, мы многого не ждём и мало что требуем.

— Судя по биржевым котировкам, — говорит вице-президенту после ритуально-приветственной части ЧжуВон, — ваша компания стоит меньше миллиона. Мы готовы дать два.

— Биржевые котировки, ЧжуВон-сии, вещь непостоянная. Сегодня — миллион, а завтра — десять, — вице-президент Чанг тонко улыбается.

— Мы хотим снять фильм, саджанним, — вмешиваюсь я. Не просто так, сначала испрашиваю взглядом разрешения у ЧжуВона, будь прокляты средневековые традиции Намхана!

— Снимать планируем в Америке, режиссёр американский, артисты тоже.

— И что же там будет корейского? — улыбается Чанг.

— Название кинокомпании, имя продюсера и композитора, несколько второстепенных ролей.

— И всё? — улыбка приобретает отчётливо саркастический оттенок. — Агдан-сии, а что скажет ваш муж?

— Моя супруга будет продюсировать эту картину, поэтому все вопросы по фильму — к ней, — обаятельно улыбается ЧжуВон

— Собственно, я всё уже рассказала. Подробности не важны, — снова гляжу на ЧжуВона. Пора заканчивать.

Что он и делает. Есть в корейских традициях небольшие плюсы. Мне можно молчать и не участвовать в прощальных расшаркиваниях. Достаточно одного.

— Аннён, саджанним, — успеваю заметить неподдельное изумление на лице Чанга при виде нашего выхода. Все шаблоны в кучу. Вроде я женщина, слова которой ниже подошвы, но при этом привычно, как должное, принимаю королевские почести. Двери я не касаюсь, всё делает Чжу.

— Дебак! Что, Чжу, всё у нас на сегодня? Или ещё дела есть?

Чат на одном из полуподпольных порносайтов Южной Кореи.

Ночь с 31 августа на 1 сентября.

[**&] — Аньён, люди! Внимание всем! Этого никто не видел! Голая попка Пак СунОк, сестры Агдан!

Четыре кадра, оформленные в форме гифки, показывают симпатичную спортивную девушку в негустой толпе станции метро. Всё с большим приближением. Последний кадр под торжествующую музыку радует крупным видом снизу подъюбочного пространства. Белоснежные бёдра, ладно соединённые светло-бежевыми шортиками.

[***] — Холь! Это правда она? Не врёшь?

[**&] — Она. Три дня её выслеживал. Она не часто на метро ездит.

[***] — А что, у Агдан сестра есть?