Американский демон (ЛП) - Харрисон Ким - Страница 49

— Э-э, этого я не знаю, — сказала я, и козлиные глаза Ходина метнулись вверх.

— Я и не ожидал другого. Никто, кроме Тритон и меня, не знали, как это использовать. — Ходин поморщился. — Цель большинства проклятий состоит в том, чтобы объединить вещи и создать изменения. Для этого требуется взорванная пентаграмма или, скорее, пентакль, и, поскольку это все, что кто-либо использует, взорванная часть оставлена. В данном случае мы будем разделяться, поэтому начнем со старого и редко используемого закрытого пятиугольника, из которого формируется пентаграмма.

Я наклонилась вперед, когда Ходин набросал пятиугольник с пятью линиями, расходящимися внутрь к центральной точке. Мои губы приоткрылись, когда я поняла, что он ни разу не оторвал мел от поверхности и не повторил одну и ту же линию дважды.

— Как ты это сделал? — сказала я, и Ходин улыбнулся. Было так странно видеть удовольствие на его лице вызванное тем, что он сделал что-то, удивившее меня. Все еще сохраняя тепло этой улыбки, он наклонился через стол и нарисовал для меня вторую. Я пристально наблюдала, теряя представление о том, как это делается, еще до того, как он закончил. Расстроенная, я схватила мел, надеясь, что Ал тоже так умеет.

— Добавь небольшой внутренний круг, чтобы создать пять узоров, в которых разместишь свечи, — сказал Ходин, рисуя идеальный круг в центре пятиугольника, очерчивая пять новых отдельных пространств в центре глифа. — Если все сделано правильно, свечи переместятся в точки взорвавшегося пентакля, — добавил он, ничего не объясняя. — Нарисуй круг, — рявкнул он, и мы с Бисом подпрыгнули.

Я послала мел вокруг, чтобы сделать круг внутри пятиугольника, мой взгляд метнулся к ближайшему мушку. Если только свечи не были в одном из этих маленьких мешочков, их там не было.

— Теперь сожги свою кровь в пепел. Ты знаешь, как это сделать? — спросил Ходин.

— Да. — Я усилила хватку на линии, и после того, как прикинула, сколько мне понадобится для испарения пяти кубических сантиметров жидкости, я закипела в тигле крошечным кругом, выдыхая и шепча: — Celero fervefacio. — С приятной вспышкой пламени моя кровь превратилась в пепел.

— Неплохой контроль, — неохотно признал Ходин, глядя через стол.

— Я часто сжигаю вещи, — сказала я, и Бис фыркнул в знак согласия.

— Кровь несет в себе представление энергии души, вот почему баньши и вампиры поглощают ее, — сказал Ходин, и я кивнула. Я уже знала это, но то, что он потрудился сказать мне, означало, что он не был полностью скуп на знания. — Мы делаем необходимые свечи, чтобы наполнить их пеплом. Пчелиный воск — инертный носитель, высушенная лунная трава должна разжечь пламя, а жир, полученный из тыквенных семечек, продлит жизнь пламени.

— Чтобы предотвратить любое ауральное загрязнение, которое можно получить от жира даже нерожденной свиньи, — сказала я, и Ходин удивленно замер над мешками, которые должен был развязать. — Чем должны питаться пчелы? Что-нибудь особенное? Пахнет цикорием.

— Так и есть. — Ходин бросил на меня осторожный взгляд. — Тебе также понадобится сок молочая.

Я придвинулась ближе, колени коснулись стола, когда Ходин открыл последний сверток, чтобы обнажить длинную зеленую молочайную траву.

— Как связующее и рассеивающее все в одном, — сказала я, знакомая с симпатической магией.

— Да.

Последнее слово Ходина было осторожным, и я встретилась с ним взглядом.

— Моя мать — одна из лучших модификаторов заклинаний в США, я кое-что выучила у неё.

— Возможно, ты все-таки справишься с этим, — сказал он с лёгким уважением в голосе. — Смешай небольшое количество лунной травы, тыквенного масла и сока молочая с золой в тигле. С добавлением пчелиного воска он затвердеет в матрицу, подходящую для изготовления нескольких свечей.

Он подтолкнул все это ко мне вместе с маленькой деревянной ложечкой, и я осторожно подняла ее. Дерево? Он использует дерево? Никто не использует дерево.

— Все измеряется одной и той же ложкой? — спросила я. — Прямо в том же тигле, что и кровь? Вау. Что ты используешь, чтобы размешивать?

Ходин посмотрел на меня, как на дурочку.

— Ложку? — сказал он, и Бис подавил смешок.

Я поморщилась. Не керамическую? Этот парень действительно старой закалки.

— Хорошо, но если ты используешь дерево, то какое? Я бы подумала, что пекан будет лучше всего, учитывая, что он помогает разблокировать вещи.

Ходин шевельнулся и колокольчики на его поясе зазвенели, его мысли были неизвестны.

— Или, может быть, это не имеет значения, — пробормотала я, используя ложку, которую дал мне Ходин, выливая все в тигель с моей кровью и разминая все это пчелиным воском. Я действительно хотела сначала взвесить кусок, но не решилась, и когда срезала молочай и просто выдавила несколько капель по настоянию Ходина, я съежилась. Это было бессовестно неточно. Если бы это не сработало, то была бы не моя вина.

— Фитиль из хлопка, — сказал Ходин, явно распознав мое беспокойство и, по-видимому, обидевшись. — Урожай собирают при полной луне и прядут вручную до восхода солнца. Как только подложка будет равномерно перемешана, раскатай ее по длине, чтобы нанести фитиль.

— Чистый хлопок. Поняла. Спасибо, — сказала я. — Разве обычно свечи не делаются путем многократного погружения? — спросила я, чувствуя себя странно, когда скатывала воск в длинную змею, как будто это был пластилин.

— Да, — сказал он, на этот раз смущенно. — Но для такого одноразового использования, как это, достаточно нанести подложку на фитиль. Тебе обязательно все подвергать сомнению?

— Когда я не понимаю, что происходит, — сказала я, решив не спрашивать, не загрязню ли я воск своей аурой обращаясь с ним так грубо.

— Тебе понадобится шесть свечей, — сказал Ходин. — Все вырезаны одинаковой длины, по одной для каждой из пяти интересующих нас чакр и одна для Всех.

Я почти слышала, как он написал последнее слово с большой буквы, и была готова поспорить, что свеча «Все» будет гореть в центре пентагона. Но потом я нахмурилась. Как я должна была вставить фитиль в свечу?

Видя, что я колеблюсь, Ходин подсказал:

— Допустимо просто расплющить подложку, нанести фитиль и снова собрать его в цилиндр, прежде чем вырезать свечи из целого.

— Хорошо, — скосив глаза на Биса, я расплющила свою змею, вдавила в нее длинный фитиль, который дал мне Ходин, и снова накрыла его мягким воском. Я чувствовала себя ребенком, прикидывая, сколько времени потребуется на изготовление каждой свечи, но Ходин, похоже, думал, что у меня все в порядке. — Ножницы или нож? — спросила я, и Ходин подтолкнул ко мне ножницы.

Его ножницы были простыми и без украшений, больше похожими на мои, чем на чрезмерно экстравагантные Ала, и я сначала поднесла их к носу.

— Оловянные? — спросила я, и Ходин моргнул своими красными козлиными глазами-щелочками.

— Да-а-а-а, — осторожно сказал он.

— Круто. — У меня не было оловянных ножниц, но, держу пари, у Ала они были. Зажав нижнюю губу зубами, я разрезала свою восковую змею на шесть равных сегментов. Мне отчаянно хотелось задать еще один вопрос, но мне не нравилось его все более очевидное волнение. — Я думала, что основных чакр семь, а не пять, — наконец выпалила я, поморщившись от ожидаемой гримасы Ходина.

— Их тысячи, — сказал Ходин. — Но нас интересуют пять. Принудительное изменение чьей-либо ауры сверх безопасного предела приведет к безумию. Это оружие. — Его глаза вернулись к моим, черные в тусклом свете. — Вся наша магия такова. Если бы Тритон изменила твою внутреннюю оболочку, ты бы обезумела. — Он заколебался. — Ты обезумела, Рейчел?

— Зависит от того, кого ты спросишь, — сказала я, подтягивая фитили и приводя в порядок необработанные концы свечей. — Хорошо? — спросила я, морщась от своих комковатых версий свечей для праздничного торта.

— Хорошо было бы правильным словом, — проворчал Ходин, протягивая мне свой золотой шарф.

— Мне никогда не приходилось делать свои свечи, — смущенно сказала я, вытирая пальцы. — Их проще купить, — добавила я, и Бис захихикал, его хихиканье напомнило звук скрежещущих камней.