Ел я ваших демонов на завтрак! (СИ) - Кун Антон - Страница 5

Хотя нет, я не прав, с ориентацией у сэнсэя всё в порядке — привиделась ему Всеблагая…

— Сэнсэй согласился. И когда пришёл в город, то отправился не в лавку лекаря, а к вашему отцу. Он тогда только-только стал старейшиной.

Хм! Это сколько лет папочке пацана, что сорок лет назад он стал старейшиной? Или я как-то неправильно понимаю это слово?

— Ваш отец возвёл храм. Сэнсэй стал служителем в нём. Не священником, а обычным послушником. А потом он нашёл меня, и я стала его ученицей.

— Подожди, — прервал я Ёсико. — Как же он ночевал в лесу? А демоны?

— Демонов тогда не было, — просто ответила она.

— А когда они появились? — это была уже важная информация.

— Вскоре после того, как Всеблагая явила свою благодать…

— Вот так облагодетельствовала… — я даже остановился.

Ёсико некоторое время недоумённо смотрела на меня, но потом всё же решилась и спросила:

— Что вы имеете ввиду?

Авторская рубрика «Всё для лайков, всё для комментов»

Майор и его непосредственный начальник вместе призвались на срочную и служили в одной части. Но начальник, в отличие от майора, знать где лизнуть. А майор, в отличие от начальника, предпочитал решать вопросы кулаками. Догадайтесь с трёх раз, чья карьера оказалась более успешной?

Надо отдать должное майору, лизать он так и не научился.

Я не стал ничего говорить Ёсико. Зачем разочаровывать такую симпатичную девушку? Ей вообще вредно думать. Такие, как она для другого созданы. Интересно, её сэнсэй понимал это или нет?

А вот мне было о чём подумать. Как-то очень уж близко по времени появились благословение Всеблагой и демоны. Настолько близко, что сами собой возникали мысли о том, что эти события связаны.

Жаль, спросить у Ёсико, в чём именно заключается это самое благословение, я не успел. Когда мы повернули в очередной раз, я увидел, огромную чёрную стену и на её фоне — не прижимающийся к соседям очередной двухэтажный или даже трёхэтажный домик, а стоящий отдельно двухэтажный особняк на высоком фундаменте, огороженный кованным забором, с небольшим садиком перед высоким крыльцом.

Ёсико, которая ещё минуту назад что-то беззаботно рассказывала, сразу же стушевалась, быстро попрощалась и убежала. Я даже не успел отреагировать.

То, что я живу именно в этом особняке, не вызывало сомнений. Просто рядом больше ничего не было. В смысле не было домов.

Строение прижималось к городской стене, которая чёрной громадой высотой с девятиэтажку возвышалась позади него. А вокруг было открытое пространство. Ближайшие дома — через площадь.

Я честно сказать удивился. В норме знать селится в центре города, а около стены находятся самые бедные районы. А тут дом старейшины, и у городской стены… Ведь старейшина, который может принимать решения типа: строить или не строить в городе храм, это же знать? Или не знать?

Ещё один пунктик, с которым нужно разобраться.

Подойдя к калитке, я остановился в растерянности — она оказалась заперта. И как проникнуть внутрь?

К счастью долго стоять мне не пришлось. Из дома выбежала женщина и со словами:

— Кизаму, сынок! Что же ты не заходишь? Заходи скорее! — открыла ворота и запустила меня.

— Добрый вечер, ма… — начал было я, среагировав на её «сынок», но женщина перебила меня:

— Обе ваши матушки спрашивали о вас, а я не знаю, что сказать. Занятия в школе давно уже закончились, а вас всё нет и нет…

И я захлопнул варежку, радуясь, что не успел назвать её мамой. Интересно, кто это? Служанка? Нянька? Не может же быть, чтобы нянька? Парень не производил впечатления, нуждающегося в няньках. Или всё-таки может? Для служанки она слишком…

Хотя, что я понимаю в служанках? У меня их отродясь не было.

Она щебетала, а я с каждым её словом всё больше и больше охреневал. И если школа ещё как-то вписывалась — пацан явно школьного возраста, то две матушки…

Две матушки, Карл! Как такое вообще возможно?!

В общем, я заходил в дом, как на вражескую территорию. Но! Без прикрытия. Без разведданных. Без подготовки. И не войти было нельзя.

Играть в несознанку? Боюсь, с женщинами этот номер мне боком выйдет. Но и говорить, что в теле пацана поселился боевой майор, тоже нельзя.

Но делать нечего. Я поднялся на крыльцо и вошёл в дверь, предупредительно распахнутую передо мной всё той же женщиной. Не успел наклониться, чтобы развязать шнуровку на плетёных сандалиях, а женщина уже бухнулась на колени и давай разувать меня.

— Да я сам… — начал было я.

— Конечно-конечно, — с умилением в голосе ответила женщина продолжая развязывать мои шнурки.

А из комнаты ко мне уже с причитаниями неслись две женщины:

— Кизаму, сыночек мой ненаглядный! Почему так долго? Проголодался, дорогой! Совсем исхудал! Пойдём ручки с тобой помоем, — причитала одна.

— Кизаму, солнышко, твоя мамочка сшила тебе новую рубаху и штаны. Твоего любимого зелёного цвета! Сейчас переоденемся и будем кушать. Мы с мамой Ишико ждали тебя, сами не садились, — вторила ей другая.

— Охренеть! — не выдержал я, понимая, что за жизнь была у пацана.

— Ой, мальчик наш! Какие ужасные слова ты говоришь! — закудахтали мамочки.

— Стоп! — остановил я женщин. — Остановитесь! Я сам могу разуться! Сам помою руки! Сам переоденусь! И сам поем!

— Конечно, сам, — расцвели все три. — Какой ты у нас большой уже.

И выстроились в почётном карауле переговариваясь:

— Ты слышала? Он сказал, что сам разуется и руки помоет!

— Какой он уже взрослый!

— Да, вырос наш мальчик. Совсем уже большой!

Я прошёл мимо них, как мимо растяжки с гранатами, стараясь не делать ни единого лишнего движения. Но потом остановился в замешательстве: я не знал, где в этом доме ванная и кухня. И где моя комната, я тоже не знал.

Но одно я понимал точно — просить помощи нельзя! Иначе живым мне отсюда не выбраться. Тем более, что все три женщины выстроились за моей спиной и с умилением наблюдали за мной. Более того, они явно собрались идти следом.

Ох-хох-хох! Это здец какой-то! Как так можно жить?

Решил, что буду осматривать дом, как мы это делаем при боевых операциях. Единственное, женщины напоминали не заложниц, а скорее комиссию по определению боевых качеств мобильной группы. Но куда деваться? Будем осматривать дом в тех условиях, какие есть, других не дано.

Чёрт, комиссию они тоже не напоминали — никакой безопасной дистанции. Хорошо хоть, пока следовали молча, но с таким умилением смотрели на меня, что скоро начну прилипать к полу от сахарного сиропа.

Да, нервировали они меня будь здоров! Но я должен разобраться в боевой обстановке, поэтому был собран, сосредоточен, целеустремлён. Нельзя было дать женщинам повод заподозрить, что я тут в первый раз, но и пропустить ничего тоже было нельзя.

Решил, что на первых порах мне достаточно будет найти кухню и туалет. Ну и свою комнату, конечно. Ведь есть же у меня своя комната?

Коридор впереди раздваивался. Справа он уходил лестницей на второй этаж. Там скорее всего спальные комнаты. А туалет, и кухня по логике вещей должны быть на первом. Во всяком случае в моём мире строили так.

Я решил сначала осмотреть первый этаж, поэтом принял влево и пошёл по коридору.

И действительно, первая дверь вела на кухню, объединённую с просторной столовой. Первый объект найден.

Заглянул, оценивая обстановку. Неплохо так — в столовой за одним столом свободно уместилось бы человек двадцать. Всё чистенько, миленько, в цветочках-рюшечках. Рабочая зона тоже норм — явно не очаг с открытым пламенем. Электричество? Может быть, хотя проводов на улицах города я не заметил.

Два широких кухонных окна смотрели на город.

Глянул мельком на женщин.

У них было такое счастливое выражение, как будто дитёнок в первый раз самостоятельно на горшок покакал.

Лядь! Я этого не выдержу!

«Спокойно, Кизаму, спокойно!» — сказал я сам себе и пошёл по коридору дальше искать второй объект — туалет и ванную.