Мы, или Рождественский переполох (СИ) - Ковалевская Алиса - Страница 4

Я поправила рубашку. Кончики пальцев покалывало от желания снова дотронуться до него, кожу в тех местах, где он касался, словно огнём опалило. Грудь ныла, соски стали твёрдыми, желание теплом разлилось по бёдрам, по животу.

— Что именно? — так и прижимаясь к стене, спросила я, хотя прекрасно знала, о чём он. Потому что со мной было точно так же — стоило нам оказаться наедине, стоило мне почувствовать его руки, губы, реальность переставала существовать. Только он и я, а остальной мир… Так же, как зал казино, как этот коридор, он был лишь декорацией.

Макс снова усмехнулся. Ухватил меня за ворот рубашки, подтянул к себе и посмотрел в лицо.

— Пойдём, — он опять уверенно обхватил мою руку.

— Куда?

Ничего не ответив, он подвёл меня к одной из дверей. Дождавшись, пока он откроет, я вошла в комнату и сама включила свет. Шкаф, широкая кровать… И здесь тоже почти ничего не изменилось с того дня, как мы впервые встретились. Разве что в шкафу, помимо вещей Макса, теперь висели и мои, а в углу появилось большое зеркало.

— Тебе не кажется странным, что все называют тебя моей женой? — неожиданно спросил Макс, закрыв комнату.

Я посмотрела на него с вопросом. Уголок его рта дёрнулся, но взгляд был серьёзным.

— Жена, которая нихрена не жена.

— Так кто в этом виноват? — сердце у меня странно забилось.

Я проследила за тем, как Макс, дойдя до вмонтированного в стену сейфа, открыл его. Ладони вдруг похолодели и стали влажными. Я заметила в его руках что-то светлое и подошла ближе.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Хотел после того, как мы вернёмся, — он открыл коробочку цвета слоновой кости. — Но раз мы всё равно тут… — Вытащил колечко и, глядя мне в глаза, проговорил: — Давай уж чтобы наверняка. А то как-то не вяжется.

— Наверняка — это как?

Я взяла колечко, понимая, что руки у меня подрагивают. Надела и снова посмотрела на Макса. Тот, захлопнув коробочку, не глядя кинул её на стеклянный столик и, взяв мою ладонь, провёл пальцем по кольцу.

— Именно так, — потянул на себя. — Разберёмся с этим и всё.

— Это вроде как ты позвал меня замуж и я, вроде как, согласилась? — шепнула я, проведя ладонью по его груди.

— Не вроде как, а позвал и согласилась, — выдохнул мне в губы. И снова его поцелуй, снова дрожь и огонь.

— Макс… — попыталась я высвободиться, но он удержал.

— Пошли они все, — рыкнул, не переставая целовать меня. Не прошло и нескольких секунд, как одна за другой пуговицы на моей рубашке оказались расстёгнутыми. — Подождут пару часов.

— Разве что пару часов, — ухватив его за ремень, потянула к постели.

Макс целовал меня так, словно бы мы не виделись несколько недель — жадно, подчиняя, забирая себе всё, что и так принадлежало ему: сердце, душу, разум.

Закончив с пуговицами, спустил рубашку с моих плеч и провёл по рукам до самых локтей. Я застонала, запустила пальцы в его волосы. Желание, так и не улёгшееся, мигом охватило меня, предвкушением стянуло низ живота, миллионом импульсов прошлось по телу.

— Только учти, — привлекая к себе Макса, прошептала я ему в губы, — если захочешь кинуть меня, развод я тебе не дам.

— Хотел сказать тебе тоже самое, — он провёл ладонями по моей обнажённой спине, обхватил ягодицы и прижал к себе.

Я ощутила силу его желания и, застонав, сама поцеловала. Коснулась его языка своим, застонала, сходя с ума от его запаха, его похожих на укусы поцелуев, его нетерпения.

— Хочу… — шептала, изнывая от полыхающего внутри пламени. — Люблю… Тебя…

— И я тебя, — Макс посмотрел в глаза, на губы, снова в глаза. Из груди моей вырвался выдох, и я снова было подалась к нему, но он не дал.

Толкнул меня на постель и, сняв толстовку, отшвырнул на пол. Я приподнялась на локтях. Лежала, глядя, как он расстёгивает ремень, за ним — пуговицу на джинсах. Колечки волос на груди, твёрдый рельефный живот, дорожка волос…

Стоило ему дёрнуть вниз язычок молнии, меня снова охватила дрожь: волнительная, жаркая. Положив руку на живот, я провела ею меж грудей, коснулась шеи, откинула волосы.

Черты лица Макса тут же стали жёсткими, взгляд жадно прошёлся по моему телу.

— Решила подразнить меня? — глухо спросил он, подходя ближе. Медленно, плавно, будто крадущийся хищник.

— Если только немного, — облизнула палец и обрисовала ореол соска.

Зарычав, Макс одним точным, резким движением схватил меня за лодыжку и дёрнул на себя.

— Ты с ума сошёл?! — вскрикнула я, проскользив спиной по постели.

Расстегнув мой сапог, он отбросил его, ухватил вторую ногу.

— Уже давно, — отозвался он и принялся за джинсы.

Прикосновения его были грубыми и приятными одновременно. Он касался моих ягодиц, бёдер, коленок, стягивая плотные штаны, и тут же пальцы его проходились по голой коже. Ещё немного, и я лежала перед ним абсолютно нагая.

— Какая же ты красивая, чёрт возьми! — процедил он за миг до того, как опуститься рядом.

И снова его руки были на моём теле, его губы на моих губах. Задыхаясь от страсти, от жара, я нетерпеливо отвечала ему, всё сильнее сомневаясь в том, что нам нужно куда-то ехать.

— Ма-а-акс… — простонала, когда он, обхватив меня за талию, посадил сверху на себя. Прошёлся раскрытыми ладонями по бёдрам, поглаживая, лаская. Склонившись, я целовала его, гладила пальцами щетину. Волосы мои падали на его сильные плечи, шею.

— Люблю тебя, — выдохнула я, приподнимаясь.

Он подхватил меня под ягодицами и опустил на себя, вырывая у меня новый протяжный стон.

Большой, твёрдый, он заполнил меня. Удовольствие, что разлилось по венам, было не сравнимо ни с чем: самое сладкое, яркое, что только могло быть в моей жизни, что было в моей жизни.

— Марика… — глухо простонал он в ответ.

Закусив губы, я приподнялась и снова опустилась на него, ещё и ещё, с каждым движением понимая, что сколько бы ни прошло времени, привыкнуть не смогу никогда. Ни к его взгляду, ни к огню, пылающему в глубине глаз, ни к теплу и наслаждению, что приносили его руки.

— Да… — откликнулась я, повинуясь его рукам.

Приподняв бёдра, Макс сильнее вошёл в меня, и я снова застонала. Целовала его, царапала его грудь, вдыхала запах. Пальцы его впивались в мои ягодицы, под ладонями я чувствовала шелковистые колечки волос на груди. Прикусила маленький плоский сосок, языком прошлась по орнаменту татуировки на груди и услышала его шумный, протяжный выдох. Быстрее, ещё быстрее…

— Я буду хорошей женой, — поцеловала его в шею, в скулу. Нашла губы и выдохнула: — Очень хорошей.

Тут же укусила и ощутила новый глубокий толчок. Придерживая одной рукой, второй он обхватил мою грудь и смял — грубо, властно, прижимая большим пальцем болезненный, твёрдый сосок. Я опустилась на него с выдохом, тела наши соприкоснулись с влажным звуком.

— Ещё как будешь, — покрутил сосок между пальцами и опять провёл по ноге от колена — по бедру.

Я упёрлась ладонями ему в грудь. Смотрела в глаза — тёмные-тёмные, отражающие нашу одну на двоих страсть, одну на двоих любовь. Его дыхание стало частым, на лбу выступила испарина. Я и сама была влажной, горячей. Колени, бёдра, грудь и живот: всё ныло, пылало, кожа стала настолько чувствительной, что каждое его касание превратилось в сладкую пытку. Глубже, ещё глубже…

— Марика… — он втолкнулся в меня так резко, что я закричала.

Запрокинула голову и почувствовала, что проваливаюсь в бездну. Желание, любовь… На миг я перестала дышать, тело сковало и мигом напряжение сменилось сладкими спазмами. Волна за волной они прокатились по мне. Изнывая, я чувствовала, как Макс всё продолжает толкаться внутри.

Ещё миг — я спиной на постели, под ним. Его движение, его пульсация… Я чувствовала его наслаждение, его дрожь, и это усиливало мою собственную.

— Макс… — обессиленно выдохнула я, откинувшись на подушку. — Мой…

— Да, — с рыком мне в губы, не выходя из меня, как будто знал, что я хочу именно этого, хочу чувствовать его внутри как можно дольше.