Истинная на двоих, или Краденая невинность (СИ) - Пульс Юлия Александровна - Страница 30

Пустынные демоны, за что мне это? Почему у меня зубы сводит и сердце ускоряет бег, когда на него смотрю? А когда прикасаюсь — схожу с ума и превращаюсь в голодную самку.

Убедившись, что оборотень во сне не скатится в воду, подкинула дров в затухший костер, добавила в него огня, хорошо, что магия уже восполнилась, и присела на камень с другой от спящего оборотня стороне.

Постелив плащ на сухое и ровное место, а под голову сунув мешок, я скрутилась калачиком, закрыла глаза и крепко уснула.

— Моя! — раздался мужской крик.

Я распахнула глаза и спросонья ничего не поняла. Мутным взором нашла оборотня на берегу.

Он подскочил с места, заметался, будто его пчела ужалила. На миг застыл, а потом двинулся ко мне и опустился рядом на камни.

— Прости, — произнес тихо.

Я посмотрела в горящие фосфором глаза и часто заморгала, но я так и не выдавила и слова.

— Когда я уснул? Помню только, как мы… — зеленые радужки возбужденно блеснули. Арман скривился, потер лоб. — Голова трещит, — посмотрел на перевязанную руку и задел пальцем бантик. — Что за?.. — перевел на меня хмурый взгляд.

— Извини, волшебной слюны, что залечивает раны, у меня нет, — я привстала и потерла ноющую ногу. Вытянула ее из-под плаща и поняла, что зря царапину на голени не обработала вовремя. Пока мы ругались с Арманом, я о себе совсем забыла — началось раздражение и нога прилично опухла, но сейчас все равно уже ничем не помочь, нужна магия.

— Да, — протянул оборотень, глянув на мою опухшую рану. — Рэя бы нам на пару минут, — коснулся смешного бантика на своей руке, сжал и разжал пальцы.

Я поджала губы. Не простит Рэй наше предательство и никогда не поймет, почему с Арманом пошла. И сама не понимаю, оправдываюсь нелепым желанием вернуться домой, но внутри знаю, что это ложь.

Встав, я прихрамывая дошла до озера. Оторвав от края рубашки еще одну полоску, отчего она стала безумно короткой и едва прикрывала грудь, крепко перемотала нарыв на ноге. Пришлось терпеть, сцепив зубы, зуд и боль.

— Нам пора идти дальше, — тихий голос Армана оказался за спиной. Тихо подкрался, я и не заметила. — На следующем привале придумаем, как тебе помочь, — появился передо мной и с тревогой посмотрел на перемотанную ногу. — Понесу тебя на себе, — добавил уверенно.

— Ага, с перебитой лапой. Герой, что сказать. Не стоит, сама справлюсь, — я обошла его по широкой дуге, чтобы не касаться и не слышать притягивающий запах, взяла вещи, проверила, чтобы ничего не выпало. Быстро переплела косу и озвучила: — Можем отправляться.

— Не строй из себя воительницу, — махнул рукой оборотень. — Передвигаться будем быстро, а у тебя нога болит, — указал пальцем на перемотанную голень.

— Царапина, — прыснула я, по-настоящему удивляясь его фальшивому беспокойству. — О себе любимом подумай и не строй из себя хорошенького. Мы идем, или тебе еще нужно причесаться, зубы почистить, утренний туалет принять?

— Ты будешь делать то, что я скажу, Лиа! — пронзив меня хлестким взглядом, Арман отступил на шаг. — Не спорь! Мне лучше знать, как безопаснее передвигаться, — в его голосе послышались рычащие нотки.

— Ну так и передвигайся, — хмыкнула я и пошла в сторону одного из каменных коридоров. — Пока только ты задерживаешь нас, командир лохматый.

— Какая же ты упрямая! — раздался за спиной гневный голос и следом послышались шаги. — Я понял, — поравнялся со мной оборотень. — Хочешь потянуть время, чтобы со мной подольше побыть, — самодовольно ухмыльнулся.

А я не удержалась и рассмеялась. Такой он был самоуверенный дурачок в этот миг. Это даже мило.

Подхватив смех, он наклонился к моему уху и шепнул:

— Зачем тебе этот дворец? Давай жить в лесу и бегать нагишом по ромашковому полю? Свобода…

— С тобой? — отсмеявшись, пошкандыбала дальше. — С тем, кто ласкового слова не знает, любить не умеет, грубит и лается? Где гарантия, что я не проснусь однажды утром без руки или ноги, просто потому что ты разозлишься на меня или к приревнуешь к соседу?

— Так научишь меня любить и не кусаться, — обворожительно заулыбался обворожительный пес. — Построим шалаш, родим мохнатого дракончика.

— Ты и дети — несовместимые вещи, — пожала плечом, но по спине пошел странный холодок. Я прекрасно знаю, откуда появляются дети, и наша связь с Арманом без защиты, без магической контрацепции… Могла сыграть с нами злую шутку.

— Это еще почему? — возмутился Арман. — Я прекрасно лажу с детьми. Знаешь, сколько у меня племянников-волчат в клане?

— И ты их еще не перерезал на фарш за непослушание и упрямство? — я удивленно вскинула бровь, окинула мужчину нарочным презрением.

— Мне больше по вкусу болтливые, упрямые драконихи, — подмигнул и ухмыльнулся.

— Этих ты не ешь явно, а оставляешь для развлечений, — отшутилась я небрежно, только после озвученного сообразила, что сказала. Смутилась и прикусила губу.

Лилиан

Мы выбрались из пещеры и отдалились от реки. Заходили все дальше вглубь бесконечного редеющего леса под палящими лучами миасса. Пот крупными бусинами стекал со лба на лицо, дыхание то и дело сбивалось, а нога невыносимо ныла от сильной нагрузки. Хотелось пить, но фляжка опустела. Как назло по пути не встретилось ни ручья.

Я понимала, что сейчас присыпать рану семенами сонной травы не смогу, нужно было ночью думать о себе, а не о бессовестном оборотне и его порочной красоте. Дура… подлого мужика спасала. Надо было бросить и сбежать — уже была бы очень далеко, а он со своими ранами не догнал бы.

Сейчас уснуть от зерен, что могут помочь и снять боль, — значит, попасться в лапы Рэйдену. Он не отпустит меня просто так, я это чувствовала, даже казалось, что ветки изредка потрескивают неподалеку, как признак, что мы в лесу не одни.

И, как нарочно, ни одной нужной лечебной травы. Позднее лето, почти все отцвело или пожухло, земля готовилась к зиме.

Еще несколько часов могла кое-как идти, почти не отставая, но вскоре начались каменистые подъемы, и сил не осталось. Но я же настолько упертая, что молчала до последнего, пока совсем плохо не стало. Задыхаясь и глядя сквозь пелену боли на широкую спину Армана, прижалась лбом к дереву и воззвала к остаткам водной магии. Это немного снимало боль, но не убирало очаг — нужны лекарства или зелья, а еще лучше — хороший лекарь.

Арман обернулся и тут же бросился ко мне. Подхватил на руки и сел на траву под тенью дерева. Коснулся перемотанной ноги, а я зашипела от боли.

— Вот к чему приводит глупое упрямство, — поучительным тоном отчитал меня оборотень, чем-то напомнил в этот миг отца. Посмотрел в глаза и закачал головой. — Тебе нужно найти в себе силы удержаться на мне верхом. Придется немного свернуть с пути и остановиться в постоялом дворе, иначе и правда придется откусить тебе ногу, — Арман попытался пошутить, но получилось сдавленно.

— Делай, что хочешь, — слабо огрызнулась я и прижалась к нему в поисках приятного тепла. Меня сильно колотило, в глазах металась необъяснимая вьюга, будто в голове, быстрее, чем на улице, началась зима.

— Ты должна себя привязать ко мне покрепче, — строго приказал оборотень.

Я слабо улыбнулась и прошептала:

— Куда же крепче…

Он не ответил, лишь качнул головой и поджал губы. Стянул с меня плащ, снял рубашку, я даже не сопротивлялась — сил не было, вяло висла на его руках и стонала от накрывающих волн холода и жара.

Плащ снова оказался на моих плечах, а пояс и рубашку Арман ловко связал между собой и вложил мне в руки.

— Вот. Привяжись крепко.

Аккуратно уложив меня на землю, Арман отошел на пару шагов и перекинулся в огромного желтоглазого волка. Подполз ко мне и почти лег на живот, чтобы я могла хотя бы дотянуться до него.

Превозмогая боль и головокружение, я залезла на оборотня, вскрикивая от острой боли в ноге. Дышала тяжело, часто и облизывала пересохшие губы. Вцепившись в массивную шею, протянула веревку под горло волку, но не сразу смогла завязать, пальцы немели, не слушались и дрожали, в глазах от слабости темнело. Припала к мягкой щекочущей лицо шерсти, передохнула мгновение, затем снова взялась за веревку. Сложнее всего было вывернуться и обвязать свою спину, хотя я не была уверена, что получилось надежно, но крепче не могла.