Выбери любимый жанр

Там, за гранью - Хайнлайн Роберт Энсон - Страница 14


Изменить размер шрифта:

14

– Допустим, они вскроют поле, – говорил один. – И что это даст? Что в нем обнаружится? Скорее всего, несколько каких-то изделий, возможно – записи того периода, когда поле было поставлено. Но больше – ничего. Предположение, будто там, в стасисе, может веками сохраняться в неизменном виде жизнь – полная нелепость?

– Откуда вы знаете? – возразил другой. – Без сомнения, они полагали будто нашли способ приостанавливать, так сказать замораживать процесс накопления энтропии. Инструкции совершенно ясны…

Монро– Альфа начал понимать, о чем идет речь. Так называемое Адирондакское стасис-поле поколением раньше было обнаружено в глубине гор, от которых и получило название. В то время оно на несколько дней стало сенсацией. Не то чтобы это было эффектное зрелище -просто непроницаемая область полного отражения, этакое кубическое зеркало. Впрочем, о непроницаемости в полном смысле слова говорить было, пожалуй, нельзя – настоящих попыток проникнуть внутрь стасис-поля предпринято не было из-за плиты с инструкцией которая лежала рядом. В ней утверждалось, что поле установлено в 1926 году (по старому стилю) и содержит живые образцы, которые могут быть высвобождены нижеследующим способом… Но ниже ничего не было.

Поскольку поле не было передано в ведение какого-либо института, многие готовы были считать всю эту историю чьей-то мистификацией. Однако попытки раскрыть загадку отсутствующей на плите инструкции предпринимались постоянно До Монро-Альфы дошел слух, будто бы надпись была наконец прочитана, хотя он не обратил на это особого внимания – программы новостей вечно сообщают о чудесах, которые на поверку оказываются чем-то вполне тривиальным. Сейчас Клиффорд не мог даже припомнить, как именно надпись была прочтена – в отраженном образе, в поляризованном свете?

– Интереснее всего другое, – вмещался в разговор третий, худощавый человек лет тридцати на вид, одетый в бирюзовый шелковый костюм, подчеркивающий бледность его лица. – Давайте попытаемся рассмотреть проблему гипотетического человека, перенесенного к нам таким образом из Смутных Времен, в чисто интеллектуальном аспекте. Что подумает он о мире, в котором неожиданно оказался! И что можем мы предложить ему взамен оставленного в прошлом?

– Что мы сможем ему предложить?! Да все! Оглянитесь вокруг.

– Да, – подтвердил молодой человек с надменной улыбкой, – оглянитесь вокруг. Машины – но зачем ему машины? Он является к нам из раннего, более отважного мира. Мира достоинства и независимости. Каждый возделывал тогда свой участок земли – и жена его была рядом с ним. Он воспитывал своих собственных детей прямыми и сильными и учил их отвоевывать свой хлеб у матери-земли. В его доме не было искусственного освещения – но он в этом и не нуждался. Он вставал с зарей и занимался серьезными, основательными делами. На закате, утомившись от трудов праведных, он приветствовал ночной отдых. Трудовой пот он смывал, окунаясь в собственный ручей, и не нуждался в затейливых плавательных бассейнах. Твердо, как скала, стоял он на земле.

– И вы действительно полагаете, будто нынешний комфорт понравился бы ему меньше, чем его жизнь?

– Именно так. Эти люди были счастливы. Они вели естественную жизнь – как и было предначертано Богом.

Мысленно Монро-Альфа всесторонне рассмотрел предложенную концепцию. В ней было что-то чертовски привлекательное. Внезапно он ясно ощутил, что не питает ни малейшей любви к современной технике. Даже к своему главному интегратору. В конце концов, его всегда интересовали не машины, а сложные математические принципы. А с каких это пор математику нужны еще инструменты – помимо собственной головы? Пифагор отлично обходился палочкой да полоской песка. Что же до всего остального, то будь они с Хэйзел партнерами по вековечной борьбе с матерью-землей за хлеб насущный – разве они расстались бы?

Закрыв глаза, он представил себя в простом и естественном 1926 году. На нем была домотканая одежда – творение умелых рук его жены; или даже звериные шкуры, ею же выделанные после того, как он собственноручно распялил их на двери хижины. «И еще – где-то поблизости должны быть дети, штуки три», – подумал Клиффорд. Окончив дневной труд, он поднимался бы со старшим сыном на вершину холма, чтобы научить его любоваться красотой заката. А когда на небе проступят звезды – он станет приобщать мальчика к чудесам астрономии.

Мудрость будет передаваться от отца к сыну, как это было всегда.

Будут и соседи – сильные, молчаливые люди, чей короткий поклон и твердое рукопожатие означают куда больше, чем случайные знакомства в современном «цивилизованном обществе».

Впрочем, отнюдь не все восприняли этот тезис с тою же готовностью, что и Монро-Альфа. Аргументы взлетали, перебивая друг друга, постепенно становясь все более язвительными. Молодой человек, с легкой руки которого и возник спор – кажется, его звали Джеральд – встал и, учтиво извинившись, удалился: похоже, он был недоволен тем, как были восприняты его идеи.

Монро-Альфа быстро поднялся и последовал за ним.

– Прошу прощения, благородный сэр…

Джеральд остановился.

– Да?

– Меня заинтересовали ваши идеи. Может быть, мы где-нибудь присядем?

– С удовольствием.

Гамильтон Феликс появился на приеме довольно поздно. Репутация и финансовое положение обеспечивали ему приглашение на любой прием Джонсон-Смит Эстер, хотя она и не любила его, догадываясь о снисходительном, презрении, с которым он к ней относился. Альтернативные варианты, которые в другом случае могли бы заставить его увильнуть от приглашения, не искушали Гамильтона – приемы Эстер прямо-таки кишели любопытными людьми в забавных комбинациях. Не обладая собственными талантами, она умела собирать у себя в доме блестящих, интересных людей, и Гамильтону это нравилось. Во всяком случае, на ее приемах всегда собиралось множество народу, а народ был всегда забавен, и чем многолюднее оказывалось сборище, тем веселее там было Гамильтону.

Почти сразу он встретил Монро-Альфу – в компании молодого человека, одетого в синее, что явно не гармонировало с цветом его лица. Гамильтон тронул друга за плечо.

– Привет, Клифф.

– О, привет, Феликс.

– Заняты?

– В данный момент – да. Может, позже?…

– Уделите мне секунду. Видите того нахала, что прислонился к колонне? Вот – он смотрит в нашу сторону.

– И что же?

– Мне почему-то кажется, будто его лицо мне знакомо, но никак не могу вспомнить откуда.

– Зато я могу. Он из компании того задиры, которого вы подстрелили позавчера вечером. Если только это не его близнец, разумеется.

– Та-ак! Это становится интересным…

– Только постарайтесь не впутываться в неприятности, Феликс.

– Не беспокойтесь. Спасибо, Клифф.

– Не за что.

Монро– Альфа с Джеральдом двинулись дальше, оставив Гамильтона наблюдать за человеком, вызвавшим его любопытство. Тот, видимо, почувствовал, что привлек к себе интерес Феликса, поскольку оставил свое место возле колонны и прямиком направился к нему. Остановившись, как того требовал церемониал, в трех шагах, он произнес:

– Я пришел с миром, благородный сэр.

– В Доме Гостеприимства нет места вражде, – столь же церемонно процитировал Феликс.

– Вы очень любезны, сэр. Меня зовут Мак-Фи Норберт.

– Благодарю вас. А меня – Гамильтон Феликс.

– Да, я знаю.

Неожиданно Гамильтон резко сменил тон.

– Ага! А знал ли это ваш приятель, пытаясь полоснуть меня лучом?

Мак– Фи быстро оглянулся по сторонам, словно желая убедиться, что этих слов никто не услышал. Ему явно не по душе был оборот, который начал принимать разговор.

– Тише, тише, сэр, – запротестовал он, – я же сказал, что пришел с миром.

Это было ошибкой – прискорбной ошибкой. Ссору мой знакомый затевал не с вами.

– Вот как? Тогда почему же он вызвал меня?

– Повторяю: это была ошибка. Я глубоко сожалею.

– Послушайте, – возмутился Гамильтон, – разве это по протоколу? Если ваш приятель искренне ошибся, то почему бы ему не прийти ко мне, как подобает мужчине? Я приму его миролюбиво.

14
Перейти на страницу:
Мир литературы

Жанры

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Техника

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело