Избранная. Будь нашей женой (СИ) - Новикова Татьяна О. - Страница 30

А потом как камнем по голове: отец тяжело ранен и вот-вот скончается, а брат ожидает приговора, заточенный в темнице. Он не участвовал в атаке, но считался одним из тех, кто спланировал её. Теперь из него долго будут выбивать признания, после чего — уничтожат как врага короны.

Матушка поседела за сутки.

Будущее стало зыбко и туманно.

Макс даже не колебался, когда попросил императора об аудиенции.

— Что будет с моим братом?

Император посмотрел на Макса почти по-отечески, но впервые тот отметил, как холоден его взгляд.

— Я ценю твоё общество, Максимилиан, ибо ты умный человек и преданный соратник, чего не сказать про Александра или вашего отца. Я буду с тобой честен. Его, как и других мятежников, ждет смерть. Мне незачем оставлять в живых клятвопреступников. Разве что он сумеет оправдать себя, но…

Мужчина, сидящий напротив Макса, нехорошо усмехнулся. Было очевидно, что методы допроса не оставят возможности умолчать о чем-то. После жесточайших пыток смерть будет избавлением, добродетелью, о которой придется молить днями и ночами.

— Что сделать, чтобы изменить ваше решение? — Максимилиан склонил голову в слепой вере в чудо. — Я готов пойти на всё, только бы спасти брата. 

Император думал так долго, будто специально выводя из себя, не спеша с ответом. Уничтожая надежду на благополучный исход.

— Найди документы, доказывающие вину дэ Горнов, сдай планы мятежников, и тогда, так и быть, я смягчу для него наказание. Мне нужна любая мелочь. Всё до последнего слова. Если ты добровольно очернишь имя своего рода, то жизнь Ксандра будет спасена. Согласен?

Макс понимал: Александр не простит ему предательства. Но его не волновало прощение. Он не мог допустить, чтобы старший брат сгинул под пытками.

Максимилиан дэ Горн не колебался. Он перевернул дом вверх дном, но нашел тайники и раздобыл несколько документов и писем, прямо указывающих на то, что замышляли мятежники. Под причитания матери и неодобрение умирающего отца собственноручно превращал дэ Горнов в преступников.  

Но жизнь важнее чести. Жизнь важнее всего.

— Я благодарен тебе, — сказал император, рассматривая бумаги, долго вчитываясь в них. — Моё слово неизменно, я дарую твоему брату жизнь. При одном условии. Я не могу доверять Ксандру и не готов простить его поступка. Поэтому я собираюсь навечно запереть его в вашем родовом имении. Он будет жить и даже относительно свободен, но никогда не сможет выбраться на волю. Как тебе такое решение?

Помедлив, Макс кивнул. Всё лучше смерти. Власть переменчива, и однажды, возможно, с Александра снимут обвинения.

— Это ещё не всё, — и тогда император рассказал, что Максу придется разделить надвое наказание, тоже стать пленником родных стен, тем самым доказав, что жизнь брата ему важнее собственной свободы, важнее имени и денег. — Ты волен отказаться, и никто не осудит тебя.

В глазах мужчины появился нехороший огонь. Кажется, ему нравилось сталкивать братьев. Он ожидал услышать отказ, который потом непременно сообщил бы Александру. Мол, от тебя отказался даже родной братец, что уж говорить о других людях.

— Я согласен.

— Подумай хорошо. Максимилиан, ты верен моему слову, ты не участвовал в заговоре, и я не собираюсь карать тебя просто так. Все мои обещания в силе. Тебя ждет невероятное будущее. Неужели ты хочешь перечеркнуть его ради Александра?

Макс не думал ни секунды. 

— Он — мой брат, и я готов на всё ради того, чтобы он жил.

— Что ж, я услышал твое слово. Я оглашу решение завтра, пока же отправляйся домой. Говорят, вашему отцу совсем неладно.

Следующим днем в поместье доставили Александра, а вместе с ним — условия содержания. Когда старший брат увидел младшего, вышедшего встретить его, то сказал без единой эмоции:

— Ты мне никто. Грязный трус, низкий жалкий человечишка, который растоптал всё, за что боролись мы с отцом. Ты сдал наши планы, грязная императорская подстилка. Если ты переступишь порог моей спальни, я перережу тебе глотку.

В тот же день они заключили соглашение и поделили территорию, чтобы никогда уже не встречаться. 

Отца похоронили, и сыновей не было на кладбище. Матушке разрешили навещать сыновей только с одобрения императора. Над поместьем поставили магический купол. Стоит переступить его границы, и боль будет столь невыносимой, что проще сойти с ума, чем выдержать её.

Когда всё улеглось, Макс вошел в спальню, которая стала его темницей, осмотрелся и хмыкнул.

Он был пленником дома. Отныне и навсегда.

***

Мы молчали. Макс, который с трудом вырвал из себя воспоминания, машинально перекладывал бумаги с места на место. Я, огорошенная правдой о пленении, не могла подобрать слов.

Он добровольно отдал свою свободу в обмен на жизнь брата. И после этого тот считал его предателем?! Неужели жизнь для Александра стоила меньше, чем собственные принципы?!

Вот упертый крокодил!

Хотелось плакать, а ещё ругаться, громко и грязно, а ещё бежать, нестись куда-то, чтобы не сидеть на месте.

Я чувствовала огромное желание всё изменить, перевернуть, перечеркнуть прошлое и заменить будущим…

…которого у нас могло не быть.

— И вы не могли мне этого рассказать? — спросила, отобрав у Макса документы, в которых он копался. — Я-то думала, что между вами какая-то огромная трагедия. А ты…

— Я не люблю вспоминать те дни, поэтому не был готов открыться сразу же. Александр так и не смог простить меня. Но разве был у меня выбор? Времени почти не оставалось, остальных мятежников приговорили к смерти за неделю. Отец умирал, и на его поддержку рассчитывать не приходилось. И Александр... его ждала бы та же самая участь. Разве мог я допустить, чтобы его казнили?..

— Нет, — сглотнула. — Не мог. Я бы поступила точно так же, будь у меня брат или сестра.

Он откинулся на стуле, зарывшись пальцами в волосы.

— Я пытался всё исправить, — сказал монотонно, безжизненно. — Долгие годы искал способ связаться с иным миром. И вот, наконец, сумел. Обошел защитный барьер. Нашел тебя. А он опять всё порушил. — Лицо исказилось мукой. — Я устал мириться с ним. Всё, хватит. Любому терпению приходит конец.

Я никогда ещё не видела Макса таким, будто из него высосали всё добро и наполнили тело мраком и безысходной злостью. Ни тени улыбки или спокойствия, лишь ураган эмоций, разрушительных, лишенных всего того, что я ценила в этом человеке.

Если Александр был тьмой, которую хотелось рассеять, то Макс всегда оставался светом.

Но не сейчас.

— Мы должны ему помочь.

— Не сможем, — коротко ответил мужчина.

— Ты — сможешь!

Я подлетела к Максу и вцепилась в его плечи, собираясь трясти так долго, пока вся дурость не рассеется, и ко мне не вернется мой прежний любовник… жених…

— Увы, — он сбросил мои руки. — Мне надоело спасать своего брата. Считай меня слабаком, но хватит.  Он сам определил свою судьбу. Не буду ему мешать.

— Что с ним может сделать Виктор?

— Да что угодно. Посадить на цепь, заточить в тюрьму, убить.

— Даже убить? — моё сердце затрепыхалось в грудной клетке.

— Никто не оговаривал условия содержания, поэтому всё зависит от изобретательности Виктора. Есть ещё кое-что, — Макс внимательно посмотрел на меня, будто впитывая черты или пытаясь что-то рассмотреть, неведомое даже мне. — Император предложил мне свободу, если мы с тобой поженимся. Вдвоем. Он сказал, что с меня будут сняты ограничения, и я смогу вновь поступить на императорскую службу. Стать придворным магом. Обеспечить тебе достойную жизнь…

— Но ты отказался, — догадалась я, вспомнив, как резко качает головой Макс в ответ на тихий шепот императора.

— Но я отказался, — согласился Макс. — Не могу поверить, как он мог… после всего того, через что мы прошли все вместе.