Прелестная сумасбродка - Дэвис Мэгги - Страница 8
- Предыдущая
- 8/53
- Следующая
Должно быть, он задремал и проснулся от ощущения, что в комнате кто-то есть. Спросонья Доминик подумал, что это миссис Кодиган зашла проверить, убрал ли дворецкий посуду, или, может быть, кто-то из лакеев, привлеченный топотом Джека, решил узнать, что за шум…
Доминик открыл глаза и хотел заговорить — но в следующий миг язык его словно примерз к небу.
«Должно быть, все дело в выпивке, — думал он. — Я слишком много выпил, и теперь мне мерещится всякая чушь. А может быть, у меня началась лихорадка и я брежу наяву?»
По комнате, освещенной лишь слабым мерцающим светом углей в камине, бесшумно скользило привидение. Стройная легкая фигурка, облаченная во что-то длинное и белое, нерешительно остановилась посреди библиотеки, а затем направилась к мраморному столику с микроскопом.
Доминик отчаянно заморгал — и это помогло. Теперь он понял, что видит перед собой не гостью с того света, а всего лишь трижды проклятую девицу Фенвик, поклонницу Мэри Уоллстонкрафт.
И эта чума в женском обличье сейчас подбирается к его самому драгоценному достоянию!
— Не трогайте… — прохрипел Доминик.
Он хотел потребовать, чтобы девица немедленно отошла от микроскопа и никогда больше к нему не приближалась. Хотел добавить еще, что от женщин одни неприятности, а от ученых женщин в особенности. Хотел сказать еще много горьких, но справедливых слов… но из воспаленного горла его вырвалось только невразумительное сиплое карканье.
Девушка подпрыгнула от неожиданности, но в следующий миг обернулась к герцогу, радостно всплеснув руками. Лазурные глаза ее сияли восторгом, на губах играла такая счастливая улыбка, словно Мэри Фенвик встретилась с лучшим другом после долгой разлуки.
— Боже мой! — воскликнула она. — Это же микроскоп! Настоящий ахроматический микроскоп!
4.
— Эта болезнь, в обиходе называемая крупом, на самом деле представляет собой форму ларингита, — объяснял молодой доктор Реджинальд Пендрагон, склоняясь над герцогом и поднося к его рту деревянную медицинскую ложечку. — Ну-ка, Доминик, открой рот!
Больной что-то проворчал, но покорно подчинился.
— Неприятная штука, но не смертельная, — бодро продолжал доктор.
Герцог прохрипел что-то невнятное.
— Совершенно верно, старина, полная потеря голоса, — жизнерадостно откликнулся доктор. — Несколько дней тебе лучше молчать — незачем напрягать голосовые связки.
Осмотрев горло пациента, доктор отложил ложечку и тщательно вытер руки влажным полотенцем, которое уже держал наготове камердинер герцога Тимоти Краддлс.
Доктор Пендрагон был ровесником герцога, но выглядел гораздо моложе. Невысокий, стройный, с густыми «античными» кудрями и огромными задумчивыми глазами, он был настоящим красавцем в романтическом вкусе того времени. Трудно было поверить, что этот молодой человек служил в Испании военным врачом, и многие храбрые воины — в их числе и сам герцог — не без оснований считали, что обязаны ему жизнью.
Доктор Пендрагон окончил медицинскую школу при Эдинбургском университете, которая, по всеобщему мнению, выпускала лучших врачей в мире. Он был учен по новейшей методике и добрым старым названиям «ангина» или «круп» предпочитал новомодные «ларингиты» и «бронхиты».
Мэри Фенвик, разумеется, не знала всего этого, однако по манерам доктора поняла, что они с герцогом — старинные друзья. Даже распростершись в кровати в одном нижнем белье, герцог выглядел величественно, почти пугающе, и только очень давний друг — или очень смелый человек! — решился бы назвать его «стариной» и «Домиником».
— Так-с… — протянул доктор. — Ну что ж… Давайте ему микстуру, особенно во время приступов кашля. И, миссис Кодиган, не забывайте менять воду в чайнике, чтобы в воздушной палатке все время было полно пара.
Хоть он и обращался к экономке, но почему-то не отрывал глаз от Мэри.
Миссис Кодиган расплылась от удовольствия.
— Ах, доктор, я слыхала, что воздушная палатка при крупе творит настоящие чудеса! — воскликнула она, умолчав, впрочем, о том, что мысль натянуть над изголовьем кровати простыню и поставить туда только что вскипевший чайник, чтобы герцог дышал паром, подсказала ей Мэри. — И, знаете, я еще капнула в чайник немножко дегтя. По своему скромному опыту знаю: чтобы прогнать воспаление, ничего лучше дегтя нет!
— А, так вот чем здесь пахнет! — рассеянно пробормотал доктор, не сводя глаз с тонкого стана и полной груди Мэри. — Хорошо, миссис Ко-диган, хорошо… во всяком случае, вреда не будет.
Мэри склонилась над больным, и при виде ее прелестных ножек и аппетитной попки доктор окончательно потерял дар речи. Что же до герцога Уэстермира, он ворчал и пыхтел, всячески стараясь показать, что обойдется без помощи всезнающих докторов. Однако и сам он понимал, что болен, и болен серьезно. Он совсем не мог говорить и с трудом дышал, только воздушная палатка, устроенная Мэри, немного облегчала его состояние.
— Ник, а в детстве ты болел крупом? — поинтересовался доктор, укладывая свои врачебные приборы в черный докторский чемоданчик.
В ответ послышалось раздраженное ворчание. Доктор Пендрагон взял своего пациента за запястье и пощупал пульс.
— Так часто бывает: если ты не переболел вовремя какой-нибудь детской болезнью, она настигает тебя уже в зрелом возрасте и протекает гораздо тяжелее, чем у ребенка. Вот ветрянкой ты болел? А свинкой? Свинка для взрослого мужчины хуже чумы, — продолжал он, увлекшись. — Она, видишь ли, действует на яички и наносит им непоправимый ущерб. Здоровый мужчина в расцвете сил за несколько дней превращается в…
Из-под воздушной палатки раздалось такое грозное рычание, что мистер Краддлс и миссис Кодиган подпрыгнули в ужасе.
— Прошу вас, дорогой доктор, — вскричала домоправительница, — не рассказывайте его светлости о таких ужасах! Сами видите, как он расстраивается, а ведь больным волноваться вредно!
Из-под воздушной палатки донеслось утвердительное рычание и кашель.
— И потом, вы сами говорили, что ему нельзя напрягать голос, — продолжала миссис Кодиган, нервно облизывая губы и в поисках поддержки оглядываясь на камердинера. — Лорд Уэстермир, благослови его господь, хочет вам сказать, что переболел свинкой, настоящей двусторонней свинкой, когда ему было всего восемь лет от роду! Я в то время служила горничной у старого герцога, деда его светлости, и все помню! Бедный мальчик распух, точно…
Однако доктор Пендрагон уже забыл о свинке и ее последствиях. Внимание его вновь обратилось к Мэри, которая тем временем собрала чашки, ложки и салфетки, сложила их на поднос и передала слуге.
Юная красавица представилась доктору как мисс Мэри Фенвик, но это имя ему ничего не говорило. Правда, по Лондону ходили смутные слухи о помолвке Уэстермира, но доктор не верил этим россказням. Его приятель Доминик был не из тех, кто женится.
Однако красотка с глазами цвета неба над Сарагосой жила у герцога в особняке, и при ней доктор не видел ни компаньонки, ни строгой дуэньи. Это могло означать только…
Впрочем, это могло означать что угодно. Люди, подобные герцогу Уэстермиру, редко подчиняются установленным правилам: они делают, что хотят, и оспорить это их право может разве что сам король.
И Ника можно понять, размышлял доктор. Ведь и он сам, забыв о врачебной этике и о клятве Гиппократа, любуется девушкой и не может отвести от нее глаз!
«Повезло же старине Нику! — со вздохом сказал себе Реджинальд. — Я и сам не отказался бы проваляться несколько дней в постели, зная, что прелестная мисс Фенвик будет поить меня чаем с ложечки, поправлять мне подушки, прикладывать к пылающему лбу холодное полотенце; что ее чудесные пальчики будут как бы ненароком прикасаться ко мне, а полная грудь за глубоким вырезом…»
Больной снова зарычал, и доктор поспешно отвел глаза. Герцог, недобро прищурившись, пристально наблюдал за приятелем: восхищение доктора прекрасной Мэри явно пришлось ему не по душе.
— Мда, так вот, — торопливо заговорил тот, — оставляю тебя в надежных руках. Твоя экономка миссис Кодиган и твоя… э-э…
- Предыдущая
- 8/53
- Следующая
