Грешные желания - Дэвис Мэгги - Страница 31

• Предыдущая
• 31/58
• Следующая

— Тише, тише, — успокоил он Габи, когда она вздрогнула под его рукой и невольный стон сорвался с ее губ. Нахлынувшие ощущения оказались сильнее, чем она могла вынести.

Санта-Марин посмотрел ей в лицо: глаза полуприкрыты в истоме, губы слегка припухли.

— Габриэла… — он произнес ее имя по-испански, и оно прозвучало невероятно соблазнительно. — Не делай этого, — прошептал он, — если не хочешь.

В мечтательной улыбке Габи читалась полная капитуляция перед его напором. Санта-Марин опустил ее на постель. Пока она лежала неподвижно, он, поднявшись, рывком снял с себя рубашку, скинул ботинки, затем расстегнул «молнию» и освободился от джинсов. Потом он снял короткие черные трусы.

На мгновение его силуэт обрисовался в ярком свете летнего солнца, льющегося через окно. Его живописное золотистое тело отличалось какой-то ранимой красотой. Он казался молодым, беспечным, обладающим бесподобной тягой к жизни. Когда он повернулся, перед ним далеко вперед выступило багровое древко мужской плоти.

Зрелище обнаженного мужского тела подействовало на Габи, как ушат ледяной воды, окатившей ее с головы до ног. Она была по-прежнему полностью одета: все та же льняная юбка, шелковая блузка в цветочек, даже туфли. Однако Санта-Марин, двигавшийся в ее сторону, был совершенно наг.

Габи села, борясь с подступающей паникой.

— Не могу!

— Что?

— Ты слышал. — Габи поджала колени, сидя на голом матрасе. Неужели она сошла с ума и позволит ему прикоснуться к ней? — Я не ложусь в постель с… мужчиной посреди дня!

Он, крадучись, сделал еще несколько шагов и с минуту молча смотрел на Габи, затем наконец произнес безразличным тоном:

— Хочешь, чтобы я вернулся после наступления темноты?

— Нет! Нет! Не могу. Я не хочу тебя.

Санта-Марин замер, черты лица его исказились, глаза превратились в щелочки и засветились пробуждающимся гневом. Габи напряглась. Она поняла, что худшего и сказать не могла.

— Зачем ты это делаешь со мной? — резко спросил он.

Габи не могла отвести взгляд от его ледяных глаз. Он, наверное, считает, что она затеяла с ним жестокую игру. Но ведь он же гангстер. Персонаж из преступного мира. Не может же она лечь с ним в постель!

— Да и ты меня не хочешь, — выпалила она, клацнув зубами. — Я не принадлежу к твоему типу.

Габи видела, как медленно сжались его кулаки, длинные мускулы рук переплелись под гладкой загорелой кожей.

— Мой тип? Боже мой, да ты, оказывается, любительница подразнить? — Санта-Марин с усилием произносил каждое слово. — Это что-то вроде нового способа развлечения? Дождаться, когда я стяну трусы, а потом взять и прищемить мне яйца?

Габи пришла в ужас.

— Не говори так. Это отвратительно!

— А я думал, что ты другая! — выкрикнул он. — Каким же проклятым глупцом я оказался!

— Позволь мне встать с кровати. — Она попыталась проскользнуть мимо него.

— Шутишь? — Он схватил Габи, грубо притягивая к себе. Его лицо исказилось яростью. — Говоришь, что хочешь меня, потом передумываешь, а теперь решаешь смыться!

— Нет… подожди! — вскрикнула она.

Его пальцы уже трудились над пуговицами ее блузки. Габи пыталась сопротивляться, но он уже сорвал шелковую ткань с ее плеча, обнажая лямку бюстгальтера.

— Посмотрим, — хрипло проговорил Санта-Ма-рин. — Посмотрим, черт возьми, хочешь ли ты меня.

Габи понимала, что сама во всем виновата.

— Ты же не станешь меня насиловать, — холодея, произнесла она, когда он стянул с нее блузку и отбросил в сторону. — Нет!

— Разве ты не этого добивалась? — Стоя перед ней на коленях, Санта-Марин ухватился за юбку и рывком стянул ее, так что раздался треск оторвавшейся пуговицы. Он поймал дергавшуюся лодыжку и яростно и неумолимо вжал ее в поверхность матраса. — Да, так поступают неотесанные мужланы. — В сторону полетели растерзанные трусики. — Многие поступки латиноамериканцев сродни звериным, — свирепо процедил он. — Может быть, хочешь, чтобы я параллельно горланил «Guantanamera»?

— Нет. — Габи зажмурила глаза, когда он чуть ли не срывал с нее бюстгальтер. Да, он не уступал ей в жестокости. — Прости меня, — прошептала она. — Прости… прости… прости!

Санта-Марин склонился над ней, накрыв ладонями ее груди.

— Габриэла, — хрипло произнес он.

В том, как его руки касались нежных изгибов и впадин ее бедер и ног, с лютым вожделением лаская бархатистое податливое тело, чувствовалась возрастающая страсть дикаря.

— Как ты дьявольски красива, — пробормотал он. — Ну почему тебе непременно нужно свести меня с ума?

Габи всхлипнула, когда он наклонил темноволосую голову и прикоснулся губами к ее розовым соскам. Запустив пальцы в его волосы, она извивалась под ним, в то время как он ласкал ее груди, плавно и игриво, чуть покусывая ее нежную кожу.

— Я не мог забыть, как ты прекрасна, — прошептал он страстно. — Твоя чудесная белая кожа, фантастические волосы, рыжие, с огненным оттенком. — Он поднял голову, сверкнув на нее глазами. — О, проклятие, Габриэла, твой вид пьянит меня. Я так хочу тебя.

— Я не хочу этого делать, — слабея, пробормотала Габи.

— Нет, хочешь!

Санта-Марин с жадностью прильнул губами к ее губам и опустился на нее всем телом. Габи почувствовала, как его горячая шелковистая плоть проникает между ее бедер.

Она силилась отодвинуться, но Санта-Марин, не выпуская ее, прижался лицом к ее шее. Габи вдохнула аромат его волос.

— Габриэла. — Слова звучали приглушенно. — Я не буду груб. с тобой. Не могу, даже если бы ты попросила меня об этом. Это не мой стиль. Ты позволишь мне просто любить тебя?

Ее сердце рвалось из груди. Эта невероятная нежность на фоне пылающей мужественности находила в ее душе такой же отклик, как в первый раз. Как она могла противиться ему? Джеймс Санта-Марин был воплощением ее собственного безумия. Тая под его телом, она ясно осознавала, что еще расплатится за свои прегрешения.

Он почувствовал, что Габи уступает, и глубоко вздохнул.

— Боже, как я мечтал об этом! — Санта-Марин щедро покрыл поцелуями ее шею и лицо. — Ты не выходила у меня из головы, Габриэла, все время я думал только о тебе. — Он запнулся. — Это так чертовски опасно для меня. Сродни самоубийству.

Руки скользнули дальше, сжимая нежные ягодицы и привлекая ее ближе. Она чувствовала, как он растет, наливается мощью. Первобытное возбуждение захлестнуло обоих. Санта-Марин прижался к ней своим могучим телом, и ее бедра, теплые и влажные, раздвинулись, чтобы вобрать его. С неотразимой энергией он выгнул тело и погрузился в нее.

Крик застыл у нее на губах. Чувствуя невероятную боль, она с диким взглядом вонзила ногти ему в спину. Габи поняла, что он лишь на полпути и не может двинуться глубже. Она почувствовала, как он подался назад, дрожа и силясь сохранить спокойствие.

— Ты девственница?! — Слова давались ему с огромным трудом.

Внимание Габи было полностью сконцентрировано на тягучей, невероятной боли там, где он пытался проникнуть в нее.

— Почти.

— Почти? — чуть ли не выкрикнул он.

— Всего раз! — Габи пыталась умерить свою болезненную реакцию, подстегиваемая непонятным, но жгучим желанием. Шелковистые влажные плечи Санта-Марина трепетали под ее руками. Он был лишь отчасти погружен в нее, но Габи и представить себе не могла более пугающего эротизма. Этот опасный красавец занимался с ней сексом, любил ее. Свершилось. Она тяжело перевела дыхание.

— Всего один раз до этого.

— О, Господи. — Он закрыл глаза и сделал длинный судорожный вдох. — Почему я это делаю? — Его голос был полон отчаяния. — Какое-то сумасшествие. Меня бы пристрелить за это! Я даже забыл о презервативе.

Их дрожащие от вожделения тела были обильно покрыты испариной. Габи призывно повела бедрами. Он тяжело застонал.

— Боже, не делай этого. Ты меня не слушаешь?

Она взглянула ему в лицо, поглощенная собственными потрясающими переживаниями.

— Дорогая, — прошептал Санта-Марин, — у тебя все такое маленькое и тугое. — Капельки пота выступили у него над верхней губой. — Я слишком поторопился. Я не хотел сделать тебе больно.

• Предыдущая
• 31/58
• Следующая