Атласные мечты - Дэвис Мэгги - Страница 2
- Предыдущая
- 2/63
- Следующая
Однако это вовсе не раздражало Жиля. Ему самому хотелось стать сказочно богатым. Жиль вновь задумался о деловом предложении, которое получил несколько дней назад. Его сигарета замерла над серебряной пепельницей, взгляд стал отсутствующим.
Месяц назад Париж потрясло сообщение об открытии нового крупного Дома моды нью-йоркским – что уже само по себе было невероятно – предпринимателем. Теперь в узком кругу ведущих кутюрье поговаривали, что Джексон Сторм, император американского массового рынка мод, нуждается во французском дизайнере. В противном случае мультимиллионный, широко разрекламированный проект не сможет воплотиться в жизнь. Американец искал хорошего парижского дизайнера, высококлассного специалиста, молодого и амбициозного, готового превзойти самого себя.
За спиной Жиля послышалось шуршание ткани, сопровождаемое шепотом ассистентки, которая давала указания открывающей показ модели. Шоу Мортесьера начиналось со своего рода ретроспективы самых удачных моделей осенней и зимней коллекции, хотя некоторые передовые парижские дома моды уже представляли новинки грядущего весеннего сезона.
В качестве условного знака к началу шоу фонограмма бешеного ритма французской рок-группы сменилась мелодией старой песни группы «Битлз». Руди Мортесьер, ведущий кутюрье и владелец Дома моды, любил Пола Маккартни; мелодия послужила сигналом к началу показа коллекции зимних костюмов.
Жиль понимал, что следует вернуться к работе. Однако свадебное платье, над которым он сейчас трудился, никак не удавалось ему, и это приводило молодого дизайнера в угнетенное состояние. Он – художник и не привык работать по принуждению, особенно над чем-нибудь тривиальным, таким, как это одеяние из белого атласа, предназначенное для датской графини, которая выходила замуж за копенгагенского мебельного промышленника. Жиль просто-напросто убивал время, наблюдая шоу: он слишком хорошо знал осеннюю коллекцию Мортесьера, большую часть которой создавал собственноручно.
Однако когда первая манекенщица прошелестела мимо и, подняв глаза, с удивлением посмотрела на Жиля, он постарался убедить себя, что ему просто необходимо здесь находиться и следить за моделями, чтобы их движения соответствовали установленным стандартам. Девушки в последнее время стали удивительно небрежны в своей работе. Жиль заметил, что с особым удовольствием наблюдает за американской моделью Элис. Она была феноменальна. Невероятно, но он чуть было не отказал ей в работе три месяца назад, ссылаясь на то, что она слишком красива для манекенщицы Дома высокой моды. Теперь Элис стала ведущей моделью Мортесьера, а быть может, даже и всего Парижа.
Жиль выудил измятую пачку «Галуаза» из кармана джинсов и достал очередную сигарету. В Элис очень многое оставалось для него тайной. Он не был даже уверен в том, что это ее подлинное имя. Действительно ли она училась музыке в Сорбонне, как говорила? Студентка, которая отказалась от многообещающей карьеры, провалила экзамен первостепенной важности. Он знал только, что она посещала шикарный салон красоты, знаменитый «Александр де Пари»; в этом, по крайней мере, девушка призналась во время собеседования. Странно, мало кто из моделей, ищущих работу, мог позволить себе такие денежные траты.
Он наблюдал, как американка в ярком велюровом пальто цвета лаванды скользит по подиуму, затем – пауза и поворот, при котором полы пальто распахиваются, открывая на обозрение шерстяное платье того же цвета. Из первых рядов в зрительном зале донесся приглушенный одобрительный шепот.
Лиловое велюровое пальто не принадлежало к числу любимых творений Жиля. Он даже собрался вычеркнуть этот номер из зимней коллекции, потому что цвет и фактура ткани казались слишком экстравагантными для богатых дам средних лет, основных покупательниц Мортесьера. Тем не менее, если Элис бралась демонстрировать какую-либо модель, она моментально становилась популярной.
В мире моды существовала непреложная истина: манекенщица не обязана иметь красивую или даже просто миловидную внешность; в сущности, привлекательная модель являлась определенной помехой, умаляющей достоинство одежды, которую демонстрировала. Топ-модель должна была обладать почти мистической способностью должным образом преподнести одежду; скрыв свою индивидуальность, раствориться в замысле дизайнера.
Разумеется, для этого требовались определенные данные: высокая стройная фигура с прямыми плечами и узкими бедрами. Правда, Мортесьер не требовал от моделей бедер тридцати трех дюймов в обхвате – подобной странностью отличался ведущий кутюрье Унгаро. Лучшие манекенщицы имели исключительно длинные ноги, ступни умеренных размеров и сексуальный, идеальной формы бюст, предпочтительно маленький.
– Подумать только, как подает товар эта американка, – раздался приглушенный шепот над ухом Жиля…
Руди Мортесьер, четвертый среди парижских кутюрье после Диора, Сен-Лорана и Живанши, был похож на маленького толстого кролика. Он только что вернулся из ателье, где изготавливалась весенняя коллекция одежды, о чем свидетельствовало множество разноцветных ниток, прилипших к костюму.
– Конечно, в этой американской девушке все не так. – Глаза Руда добродушно сверкнули за толстыми стеклами очков без оправы. – Огненно-рыжие волосы, синие глаза, уф-ф! Как на цирковой афише! – Он всплеснул маленькими белыми ручками, изображая отчаяние. – За исключением того, конечно, что, когда все соединяется вместе, она становится неотразимой.
Жиль слегка отстранился от своего работодателя.
– Это ты хотел, чтобы ее волосы были такого цвета, – напомнил он, – а не я.
Руди бросил на него загадочный взгляд.
– Именно так, именно так! – Он вновь обратил свое внимание на модель, которая медленно поворачивалась на освещенном золотом диске из синтетического стекла, вмонтированном в пол. – Разумеется, в прежние времена мы бы никогда не взяли такую разноцветную сирену. Тогда вкус был более тонким. Кто бы мог поверить, – задумчиво произнес маленький кутюрье, – синие глаза в сочетании с таким невероятным цветом волос? Что-то вроде этой ужасной рок-музыки – она шокирует и будоражит! – Руди невольно коснулся ладонью руки Жиля. – Ого, но посмотри на японцев в первых рядах. Они в восторге и, похоже, готовы купить это лиловое пальто! Черт, но оно чудовищно, Жиль! – неожиданно заметил он. – Цвет лаванды и рыхлый, ужасный велюр. Тебе не стыдно?
Жиль не ответил. Он замышлял свои авангардные модели как вызов здравому смыслу, подобно рок-музыке, ревущей из динамиков демонстрационного зала. Его творчество нужно было не только созерцать, но и пытаться понять.
Конечно, в прежние времена мир высокой моды был совсем иным. Дневное шоу превращалось в целое событие, вызывающее благоговение, без шумихи, свойственной эффектным зрелищам авеню Монтень наших дней. В некоторых старых парижских домах мод в районе рю де ля Пе, где еще были живы традиции Грез, Пату и Шанель, показы проводились в стиле ретро. При полной тишине в зрительном зале, царящей при проходе моделей по подиуму, распорядительница показа, низко склоняясь у кресел важных клиентов, шепотом отвечала на их вопросы. Манекенщицы не позволяли себе ничего лишнего, грациозно скользя по сцене салона, окутанной тишиной, будто в соборе, держа в руках картонную табличку с номером модели для соблюдения установленной последовательности, указанной в глянцевом каталоге.
– Не знаю, как у нее это получается, – Руди Мортесьер задумчиво покачал головой, следя за тем, как рыжеволосая модель делает новый поворот, демонстрируя модель в новом ракурсе. Он слегка толкнул локтем своего помощника. – Эх, Жиль, временами Элис даже напоминает мне Лизиан. Тебе не кажется? Ее окружает такая же таинственная аура. Это очень интригует.
Жиль напрягся. Он сказал себе, что это ничего не значит – случайное упоминание о его жене, Лизиан; Руди вечно вспоминал о былых великих моделях, старых домах моды, ретро-стилях. Но совсем другое дело – ладонь Руди у него на руке.
Жиль снова попытался незаметно отстраниться от своего босса.
- Предыдущая
- 2/63
- Следующая
