Фермер в небе (Небесный фермер) - Хайнлайн Роберт Энсон - Страница 1
- 1/20
- Следующая
Роберт ХАЙНЛАЙН
ФЕРМЕР В НЕБЕ
Глава 1
Земля
Наш отряд провел весь день в горах Сьерра-Невада и припозднился с возвращением. Из лагеря мы снялись вовремя, но транспортный контроль завернул нас на восток из-за погодных условий. Я был не в духе: когда меня нет дома, отец, как правило, сидит без ужина. Да еще вторым пилотом мне навязали новичка; мой помощник заболел, и наш скаутский руководитель мистер Кински подсунул мне этого пижона. Сам мистер Кински летел в другом вертолете, с отделением "Пантер". - А немного побыстрее нельзя? - поинтересовался пижон. - Слыхал когда-нибудь о правилах движения? - спросил я в ответ. Вертолет, управляемый наземной службой, медленно плыл на автопилоте по грузовому воздушному коридору, куда нас втиснул транспортный контроль. Пижон рассмеялся. - Так ты же в любой момент можешь сослаться на экстренные обстоятельства. Смотри, как это делается! - Он включил микрофон. - "Лиса восемь-три" вызывает транспортный... Я вырубил связь, включил передатчик снова и, когда транспортники отозвались, сказал, что мы вызвали их по ошибке. Пижон скривился. - Какой примерный маменькин сыночек! - пропел он приторным голоском. Вот этого ему говорить явно не следовало. - Убирайся на корму, - сказал я, - и позови ко мне Слэта Кейфера. - Зачем это? Он же не пилот! - Можно подумать, что ты пилот! Весите вы одинаково, а я не хочу, чтобы наша развалюха потеряла равновесие. Пижон поглубже уселся в кресло. - Старик Кински назначил меня вторым пилотом. Я никуда не уйду. Я сосчитал до десяти и спустил это дело на тормозах. Пилотская рубка в воздухе - не место для драки. Больше мы не разговаривали до тех пор, пока я не посадил вертолет на плато Северный Диего и не вырубил мотор. Конечно, мы прилетели последними. Мистер Кински нас уже ждал, но я его в упор не видел; я вообще никого не видел, кроме этого пижона. Я схватил его за грудки. - А ну повтори, что ты сказал! Рядом с нами словно из-под земли вырос мистер Кински. - Билл! - проговорил он. - Билл! Что все это значит? Я чуть было не выпалил, что сейчас пересчитаю пижону зубы и освобожу от лишних, но сдержался. Мистер Кински повернулся к пижону: - Что случилось, Джонс? - Я ничего не делал! Спросите кого угодно! Я хотел заявить, что об этом он будет рассказывать совету пилотов: неподчинение в воздухе - проступок серьезный. Но меня остановила фраза "спросите кого угодно". Никто нашу стычку не видел. Мистер Кински посмотрел на нас обоих и сказал: - Билл, построй свое отделение, сделай перекличку и распусти ребят. Так я и сделал, а потом отправился домой. Домой я пришел измотанный и взвинченный. По дороге прослушал новости: ничего хорошего. Из пайка опять урезали десять калорий. От этого известия есть захотелось еще сильнее, и я снова вспомнил, что отец наверняка сидит без ужина. Потом по радио передали, что "Мейфлауэр" наконец готов к полету, уже составляют списки эмигрантов. Счастливчики, подумал я. Никаких тебе урезанных пайков. Никаких пижонов Джонсов. И новенькая с иголочки планета. Джордж - это мой отец - сидел в комнате, просматривая газеты. - Привет, Джордж, - сказал я. - Ты ужинал? - Привет, Билл. Нет еще. - Сейчас что-нибудь сообразим. Я заглянул в кладовку и обнаружил, что отец не только не ужинал, но и не обедал. Надо приготовить чего-нибудь посущественнее. Я вытащил из холодильника два синтетических бифштекса, сунул их в скороварку, чтобы оттаяли, туда же отправил здоровенную печеную картофелину для отца и поменьше - для себя. Потом выудил из морозилки пакет с салатом и оставил его оттаивать на столе. Пока я возился, наливая кипяток в чашки с бульонными кубиками и кофейным порошком, бифштексы созрели для жарения. Я перекинул их в печку, поставил ее на средний режим и подбавил жару скороварке, чтобы картошка прогрелась одновременно с бифштексами. Потом - назад к холодильнику, пара мороженых на десерт - и обед готов. Картошка уже согрелась. Я глянул в свою расходную книжку, решил, что мы можем себе это позволить, и шлепнул на картофелины по кусочку маргарина. Тут звякнула печка, я вытащил бифштексы, накрыл на стол и зажег свечи, как любила делать Анна. - Кушать подано, - провозгласил я. Вернулся на кухню, в темпе переписал с оберток калории и баллы и сунул упаковки в мусоросжигатель. Записи расходов всегда должны быть в порядке. Отец сел за стол вместе со мной. Если не считать времени, потраченного на записи, приготовление ужина заняло всего две минуты и двадцать секунд; не понимаю, почему женщины поднимают столько шума из-за стряпни. Системы у них нет, вот в чем беда. Отец втянул носом воздух и ухмыльнулся. - Билл, да ты просто транжира! Так мы быстро вылетим в трубу. - Спокойно, - заявил я. - За этот квартал мы все еще в плюсе. - Я помрачнел. - Но если они не перестанут урезать рацион, в следующем квартале нам придется туго. Рука Джорджа замерла в воздухе с кусочком бифштекса на вилке. - Опять? - Опять. Слушай, Джордж, я ничего не понимаю. Год был урожайный, в Монтане вступила в строй дрожжевая фабрика... - Ты ведь слушаешь продовольственные сводки, Билл? - А как же! - А ты обратил внимание на результаты переписи населения в Китае? Вот и прикинь, что получается. Я понял, что он имеет в виду, и бифштекс внезапно показался мне куском старой резины. Что толку стараться, рассчитывать, если на другой стороне глобуса люди сводят на нет все твои усилия? - Эти чертовы китайцы вместо того, чтобы плодить детей, лучше бы жратву выращивали! - Делиться с ближним нужно по-братски, Билл. - Но... - начал я и заткнулся. Отец прав, конечно. Он почти всегда прав. Но все равно это как-то несправедливо. - Ты слышал про "Мейфлауэр"? - спросил я, чтобы переменить тему. - "Мейфлауэр"? А что с ним? - неожиданно насторожился отец. Меня это удивило. После смерти Анны (Анна - это моя мать) мы с Джорджем были настолько близки, насколько это вообще возможно между людьми. - Ну, он готов к полету, вот и все. Они начинают набирать пассажиров. - Да? - Опять этот настороженный тон. - Расскажи лучше, что вы сегодня делали. - Ничего особенного. Прошли пешком миль пять на север от лагеря. Мистер Кински кое-кого проэкзаменовал. Я видел горного льва. - Серьезно? Я думал, они уже все вымерли. - Ну, во всяком случае, мне так показалось. - Наверное, так оно и было. А еще? Я поколебался, потом рассказал ему про стычку с пижоном Джонсом: - Он даже не из нашего отряда! Какое право он имеет вмешиваться в управление вертолетом? - Ты поступил правильно, Билл. Похоже, этот пижон Джонс, как ты его называешь, просто не дорос до звания пилота. - Между прочим, он на год старше меня. - В мое время детям до шестнадцати вообще не давали водительских прав. - Времена меняются, Джордж. - Это верно. Верно. Отец внезапно погрустнел. Я понял, что он думает об Анне, и быстро проговорил: - Возраст - это неважно, но как такое ничтожество, как Джонс, могло пройти тест на психическую устойчивость? - Психические тесты несовершенны, Билл. Впрочем, как и люди. - Отец откинулся на спинку кресла и зажег трубку. - Хочешь, я уберу сегодня со стола? - Нет, спасибо. Он вечно об этом спрашивал, а я всегда отказывался. Отец у меня рассеянный - запросто может швырнуть записи рациона в мусоросжигатель. Я-то все уберу как положено. - Хочешь партию в криббидж [Карточная игра (здесь и далее примечания переводчика)]? - предложил я. - Да я же тебя без штанов оставлю! - Это мы еще посмотрим! Я убрал со стола, сжег тарелки и пошел в гостиную. Отец вытащил игральную доску и карты. Мысли его явно где-то витали. Я уже готов был воткнуть фишку в последнюю дырочку, а он так и не начал играть по-настоящему. В конце концов он отложил карты и посмотрел мне прямо в глаза. - Сынок... - Чего? То есть - да, Джордж? - Я решил эмигрировать на "Мейфлауэре". Я свалил на пол игральную доску. Поднял ее, вдохнул поглубже и постарался попасть в тон: - Вот здорово! Когда мы летим? Отец яростно пыхнул трубкой. - В том-то и дело, Билл. Ты останешься здесь. Я онемел. Таких номеров отец еще никогда не откалывал. Я сидел, беззвучно, как рыба, разевая рот. Наконец мне удалось выдавить: - Отец, ты шутишь! - Нет, сынок. - Но почему? Ответь мне только на один вопрос: почему? - Видишь ли, сынок... - Зови меня Биллом. - О'кей, Билл. Я решил попытать счастья в колониях - но это не значит, что я имею право ломать твою жизнь. Тебе нужно получить образование, а на Ганимеде нет приличных колледжей. Закончишь учебу и тогда, если захочешь эмигрировать, милости просим! - И в этом вся причина? Единственная причина? Только из-за колледжа? - Да. Ты останешься здесь и получишь диплом. А еще лучше - ученую степень. А потом, если будет желание, присоединишься ко мне. Это не проблема: претенденты, имеющие в колониях близких родственников, идут вне очереди. - Нет! Отец упрямо нахмурился. Но я тоже упрямый. - Джордж, выслушай меня. Если ты оставишь меня здесь, это ничего не изменит. В колледж я не пойду. Я уже сейчас могу сдать экзамены на гражданство третьего класса. Получу разрешение на работу... - Тебе не нужно разрешение на работу, - оборвал меня отец. - Я оставлю тебе деньги, Билл. Ты... - "Оставлю деньги"! Да я не возьму ни гроша, если ты смотаешься и бросишь меня! Буду жить на стипендию, пока не сдам экзамены и не получу рабочую карточку! - Потише, сынок! Ты ведь гордишься тем, что ты скаут? - Ну... Да, конечно. - Помнится мне, скауты должны быть послушными. И вежливыми, кстати, тоже. Он, как всегда, попал в самую точку. Мне не следовало об этом забывать. - Джордж! - Да, Билл? - Если я тебе нагрубил, извини. Но скаутские законы вовсе не для того придуманы, чтобы все кому не лень могли вить из нас веревки. Пока я живу в твоем доме, я тебе подчиняюсь. Но если ты бросишь меня и уедешь, то потеряешь все права на меня. Это справедливо, так ведь? - Будь благоразумным, сынок. Я ведь желаю тебе только добра. - Не увиливай, Джордж. Это справедливо или нет? Если ты улетишь за сотни миллионов миль, как ты сможешь распоряжаться моей жизнью? Я сам буду отвечать за себя. - Но я тем не менее останусь твоим отцом. - Отцы и сыновья должны жить вместе. Насколько я помню, отцы, приплывшие в Америку на древнем "Мейфлауэре" ["Мейфлауэр" - название корабля, на котором в 1620 г. в Северную Америку прибыла группа английских переселенцев-пуритан, основавших поселение Новый Плимут, положившее начало колониям Новой Англии], привезли с собой детей. - Это совсем другое дело. - Почему? - Да потому что Ганимед гораздо дальше - и там куда опаснее. - Опаснее? Но половина колонии в Плимут-роке вымерла в первую же зиму - это общеизвестный факт. А расстояние не играет никакой роли, главное - сколько времени нужно на его преодоление. Если бы мне сегодня пришлось возвращаться домой на своих двоих, я топал бы еще целый месяц. Первые переселенцы пересекали Атлантику за шестьдесят три дня, по крайней мере так нас учили в школе. А по радио передавали, что наш "Мейфлауэр" долетит до Ганимеда за шестьдесят дней. Так что от нас до Ганимеда ближе, чем было от Лондона до Плимут-рока. Отец встал и постучал трубкой, вытряхивая пепел. - Я не собираюсь обсуждать этот вопрос, сынок. - Я тоже не собираюсь. - Я набрал в грудь воздуха. Мне бы промолчать, но я уже закусил удила. Никогда в жизни он не позволял себе так со мной обращаться. Боюсь, мне тоже захотелось сделать ему больно. - Единственное, что я могу сказать: не одному тебе осточертел этот урезанный паек. Если ты думаешь, что я останусь здесь, а ты там в колонии будешь лопать от пуза, ты глубоко заблуждаешься. Я-то думал, что мы друзья. Это было уже совсем гнусно. Мне самому стало стыдно. Что мы с ним друзья, он сказал мне после смерти Анны. Да так оно и было на самом деле. В ту же секунду, когда я захлопнул рот, до меня дошло, почему Джордж решил эмигрировать - и что пайки тут вовсе ни при чем. Но слово не воробей. Отец посмотрел на меня и тихо проговорил: - Вот, значит, как ты думаешь? Что я хочу уехать, чтобы не приходилось сидеть без обеда и экономить паек? - А зачем же иначе? - Меня несло, и я никак не мог остановиться. - Хм... Что ж, если ты так считаешь, Билл, нам не о чем больше разговаривать. Спокойной ночи. Я пошел в свою комнату, весь в растрепанных чувствах. Господи, до чего же мне сейчас недоставало Анны - ну просто до физической боли! Я знал, что отец чувствует то же самое. Она никогда не позволила бы нам забыться до такой степени, чтобы наорать друг на друга. По крайней мере я на него наорал, это точно. И дружба наша раскололась на мелкие кусочки, ее уже не склеишь. После душа и продолжительного массажа мне немного полегчало. Нет, конечно, дружбе нашей еще не конец. Джордж одумается. Он поймет, что мне необходимо лететь с ним, он не позволит колледжу встать между нами. Я был уверен - ну почти уверен в этом. И улетел мыслями к Ганимеду. Ганимед! Надо же, я ведь даже на Луне ни разу не был! У нас в классе есть один парень, так он родился на Луне. Родители остались там, а его отправили на Землю в школу. Он вечно выпендривался и строил из себя заядлого космонавта. Но до Луны-то рукой подать, какая-то несчастная четверть миллиона миль [1 миля = 1,609 км]! Да в нее камешками бросать отсюда можно! И потом, Лунная колония себя не обеспечивает, там все те же урезанные земные пайки. Фактически это просто часть Земли, не более. Но Ганимед! Сами посудите: Юпитер отделяет от Земли приблизительно полмиллиарда миль, чуть больше, чуть меньше, в зависимости от времени года. По сравнению с таким простором расстояние до Луны - это ж сущая мелочь! Я вдруг запамятовал: Ганимед третий или четвертый спутник Юпитера? И мне позарез потребовалось это узнать. На полке в гостиной у нас стоял справочник Элсворта Смита "Путешествие по Земным колониям", из которого можно было почерпнуть массу ценных сведений. Я отправился за ним. Отец еще не лег - сидел в гостиной и что-то читал. - Э-э-э... привет! - сказал я и подошел к полке. Он кивнул, продолжая читать. Книги на месте не оказалось. Я оглянулся вокруг. - Что ты ищешь, Билл? - спросил отец. Я наконец узрел, что у него в руках справочник Смита. - Ничего, - сказал я. - Я не знал, что ты ее читаешь. - Эту книгу? - Неважно. Найду что-нибудь другое. - Бери, я ее уже просмотрел. - Да не... Ну ладно, спасибо. - Я взял справочник и развернулся. - Погоди минутку, Билл. Я остановился. - Я принял решение, Билл. Я не поеду. - Чего?! - Ты был прав. Мы с тобой друзья, и мое место здесь. - Да, но... Послушай, Джордж, зря я ляпнул про паек. Я прекрасно знаю, что паек тут ни при чем. Ты уезжаешь... ну, потому, что тебе обязательно нужно уехать. Я хотел сказать, что понимаю: он едет из-за Анны. Но боялся, что если произнесу ее имя вслух, то, чего доброго, разрыдаюсь как младенец. - Ты имеешь в виду, что хочешь остаться и поступить в колледж? - Ну... - Честно говоря, я вовсе не это имел в виду. Я твердо был намерен лететь на Ганимед. - Я не об этом. Просто я знаю, почему ты хочешь уехать. Почему ты должен уехать. - Хм... - Он долго возился с трубкой, раскуривая ее. Потом сказал: - Ясно. Хотя и не совсем. Давай договоримся, Билл. Дружба прежде всего. Или мы летим вместе, или вместе остаемся - если только ты сам не захочешь остаться и получить образование, чтобы потом присоединиться ко мне. Так будет справедливо? - А? Да, конечно! - Ладно, поговорим об этом позже. Я пожелал ему спокойной ночи и в темпе смылся в спальню. Уильям, мальчик мой, сказал я себе, дело в шляпе. Если только ты не размякнешь и не согласишься на разлуку. Я забрался в постель и раскрыл книгу. Ганимед оказался третьим спутником Юпитера; я, конечно, мог и сам об этом вспомнить. Вполне приличная планетка, даром что спутник: больше Меркурия и гораздо больше Луны. Сила тяжести в три раза меньше земной. Там я буду весить около сорока пяти фунтов [1 фунт = 453,59 г.]. Впервые на Ганимеде люди высадились в 1985 году - это я знал и без Смита, - а проект создания атмосферы начали осуществлять в 1988 году и продолжали до сих пор. В книге был стереоснимок Юпитера - вид с Ганимеда: круглый, как яблоко, красновато-оранжевый, приплюснутый на полюсах. Чудесная планета! Я так и уснул, разглядывая снимок. Следующие три дня мы с классом проходили урок географии в Антарктике, так что с отцом поговорить не удалось. Я вернулся со слегка обмороженным носом, потрясными фотографиями пингвинов и прояснившимися мозгами. У меня было время подумать. Отец, как всегда, перепутал расходные записи, но, к счастью, не выбросил упаковки, так что я быстро привел все в порядок. После обеда я позволил ему выиграть две партии, а затем сказал: - Послушай, Джордж... - Да? - Помнишь наш разговор? - Да, конечно. - Так вот: я несовершеннолетний и без твоего разрешения уехать не могу. По-моему, лучше бы тебе взять меня с собой, но если ты против, школу я не брошу. В любом случае тебе надо лететь... ты обязательно должен лететь, сам знаешь почему. Прошу тебя: обдумай все как следует. Я очень хочу поехать с тобой, но если нет - капризничать не стану. Отец даже смутился. - Это другой разговор, сынок. Значит, ты хочешь отпустить меня, а сам останешься и закончишь школу? Без дураков? - "Хочешь" - это слишком сильно сказано. Но я согласен. - Спасибо. - Отец порылся в сумке и достал большую ксерокопию. - Взгляни-ка сюда. - Что это? - Копия твоего заявления об эмиграции. Я подал его два дня назад.
- 1/20
- Следующая
