Атласная куколка - Дэвис Мэгги - Страница 4
- Предыдущая
- 4/73
- Следующая
«Джек…» — повторила Сэмми про себя. Ей хотелось избавиться от тревожных мыслей. Он не приехал в аэропорт проводить ее. Такое случилось впервые. Как уверенно он, бывало, шагал через зал для особо важных персон, высокий, красивый, властный, вечно окруженный толпой журналистов, с охапкой роз в руках, демонстрирующий свое творение — Сэм Ларедо. Поездки стали для нее настолько привычным делом, что она никогда не задумывалась над этим, но на сей раз вместо Джека появилась Минди Феррагамо с таким же букетом роз и карточкой со словами «С любовью», как всегда, не подписанной. Несмотря на все, что между ними было, и на его туманные обещания, Джек Сторм по-прежнему оставался женатым человеком.
Минди уверяла, что ничего не случилось. Просто Джек в Сан-Франциско, и самолет компании не смог вылететь вовремя из-за плохой погоды. Вот и все. Он доверяет ей то, что в данный момент никто другой не может сделать для него: поехать в Париж и разобраться в небольшой проблеме, связанной с зарубежным отделением корпорации. Джек, повторила Минди Феррагамо, надеется на нее. Ну и, в конце концов, речь ведь идет о Париже!»
Такси круто пошло вниз по узкой улочке Монмартра. Сэм, прижавшись лицом к окошку, восхищенно вглядывалась в белые купола базилики Сакре-Кёр, возвышающейся на вершине холма. Теперь, когда они ехали по центру, Париж начинал наконец-то напоминать картинки в путеводителях и открытки, лежащие в ее сумке.
— Не волнуйся, Сэмми, — сказала ей два дня назад Минди Феррагамо, — мы не пошлем тебя неподготовленной.
Ее отправили на инструктаж к Джин Руис, возглавляющей в корпорации Сторма рекламный отдел. Джин несколько лет проработала в Париже репортером, освещая в газетах Среднего Запада вопросы моды, и знала об этом городе практически все. «Париж, — поведала она Сэмми, — разделен на две части: старые, несколько обветшалые строения в окрестностях рю де ла Пэ, и новые, роскошные — там, где на авеню Монтень сверкают витринами Дома Диора, Сен-Лорана и Кардена. Дом моды Лувель расположен в старом городе на улице Бенедиктинцев».
Она так красочно все описывала, что Сэмми захотелось все увидеть своими глазами.
«Париж — город огней, — восхищалась Джин, — берега Сены, парки, общественные здания — все освещено прожекторами. Фантастическое зрелище, которое каждый должен увидеть хоть раз в жизни! Париж — всемирная столица моды, и не только в одежде. Там все великолепно, овеяно легендами и баснословно дорого. Изумительные драгоценности, художественные шедевры! Средоточие богатства и славы. Париж — предел мечтаний! Если ты в это не веришь, — убеждала бывшая журналистка, — подожди, пока не увидишь все собственными глазами».
Спустившись с Монмартра, таксист погнал юркий «Рено» через просторную площадь Оперы на такой скорости, словно рассчитывал выиграть Гран-при на автогонке в Монако. Что есть силы упершись ногами в пол, Сэм едва замечала, как по бульварам, несмотря на раннее субботнее утро, проносятся почти вплотную друг к другу бесчисленные машины, мелькают бесконечные ряды зданий восемнадцатого века, промежутки между которыми заполняют фонтаны, статуи и обелиски в честь многочисленных славных побед французского народа.
«По ночам держись подальше от Булонского леса, — предупредила ее Джин Руис, — там полно жуликов, и тебя вмиг ограбят не хуже, чем в нашем Центральном парке. Водопроводную воду пей без опаски. Довольно приличный гамбургер, если уж очень заскучаешь по ним, можно купить в „Бургер Кинг“ на Ели-сейских Полях, но с наступлением темноты там становится небезопасно: полно туристов и юных французов, ищущих приключений. Берегись воров, особенно цыган — могут обчистить карманы и вырвать сумочку. В этом году французы сходят с ума по всему американскому, особенно по американским джинсам, американской еде и американским долларам, поэтому сейчас они более любезны, чем раньше».
— Одному богу известно, на что это окажется похоже, — сказала Минди Феррагамо в аэропорту Кеннеди. — Рядом с улицей Бенедиктинцев расположены «Шанель», «Гре» и «Нина Риччи», а это неплохое соседство. С другой стороны, кто знает? Это должно быть небольшое ателье-магазин с уютным салоном, примерочными, парой комнат для офиса и подвалом, пригодным под склад.
Такси свернуло на боковую улочку, въехало двумя колесами на тротуар и, резко дернувшись, замерло.
— Приехали, — объявил водитель и, повернувшись, уставился на Сэм тем же затаенно-жадным взглядом, каким встретил ее в аэропорту.
Он больше походил на араба, чем на француза, — смуглый юнец в тяжелой кожаной куртке. Прищурившись, он скользнул взглядом по ее джинсовому жакету, обтягивающему высокую грудь, и, оценивая, задержался на полных губах и светлых волосах.
— Платите, — потребовал он, протягивая руку.
Латунная табличка на здании, перед которым они остановились, гласила: «Салон высокой моды Лувель». Насколько можно судить, это то, что ей нужно.
— О'кей, держите, — сказала она и открыла дверцу. Когда такси отъехало, Сэм отошла назад, чтобы окинуть взглядом дом номер пять на улице Бенедиктинцев. Единственное сохранившееся в этой тупиковой части улицы высокое здание в восемнадцатом веке было, вероятно, частью сплошной, растянувшейся на мили стены из домов. Оно поднималось на четыре с половиной этажа и заканчивалось крытой черепицей мансардой, которую венчал лес печных труб. Когда-то белый фасад из песчаника потемнел от сажи. Массивные деревянные двери с потертой кое-где лакировкой украшали латунные ручки в форме львиных голов с продетыми в пасти массивными кольцами. В Соединенных Штатах такой дом стал бы музеем или памятником. В Париже он был одним из многих.
На общем фоне резко выделялась единственная современная деталь — мрачного вида, чернее ночи, спортивный автомобиль с обтекаемыми формами, припаркованный чуть дальше по улице, возле платана.
Пройдя под мощенной булыжником аркой за массивными воротами дома номер пять, можно было попасть на открытую площадку, которая, вероятно, была когда-то предназначена для конных экипажей клиентов. Сейчас во внутреннем дворике в ярком пятне солнечного света бок о бок пристроились два автомобиля и черный мотоцикл.
Сэм долго стояла, разглядывая дворик. Ей казалось, что она угодила на съемочную площадку какого-то старого фильма вроде «Жижи» или «Мулен Руж». Внезапно у нее возникло ощущение, что эта простая, как считалось, проверка окажется куда более сложной и запутанной.
«Джексон Сторм интернэшнл» несколько месяцев вела переговоры о покупке ткацкой и швейной фабрик в Лионе. Однако в пакете документов, присланных брокерами из Лондона по окончании торгов, неожиданно оказался список дополнительных приобретений, которые не входили в первоначальный вариант: маленький, но весьма ценный земельный участок на юге Франции в курортном местечке Сен-Тропез, многоквартирный дом в рабочем предместье небольшого городка Уаз и нечто под названием «Дом моды Лувель» на улице Бенедиктинцев в Париже. Юридическая фирма сообщила только, что это салон высокой моды. Название никому ни о чем не говорило. Офис Минди Феррагамо срочно связался с Парижем и выяснил, что Дом моды Лувель не зарегистрирован в «Синдикате высокой моды» Парижской торговой ассоциации.
— О'кей, значит, мы не купили по ошибке салон Пьера Кардена, — только и сказал Сторм. — Так что же это?
По обеим сторонам подъезда Дом моды Лувель возвышались колонны в дорическом стиле с облупившейся светло-бежевой краской. За двойными французскими дверями того же цвета виднелась мраморная винтовая лестница. Если Дом моды Лувель работает по субботам, то здесь что-то подозрительно спокойно. Арка и деревянные двери, конечно, не давали шуму улицы проникать в дом, но и изнутри не доносилось ни звука.
После того как улеглась первая суматоха, вызванная неожиданными приобретениями, дополнившими покупку ткацкой фабрики, штаб-квартира Джексона Сторма в Нью-Йорке связалась с несколькими журналами мод и женской газетой «Вуменс вэа дейли», чтобы ненавязчиво выяснить, слышал ли кто-нибудь хоть что-то о Доме моды Лувель в Париже. Главный редактор «Харперс базар» ответил, что название кажется ему очень знакомым, но, по его мнению, Дом моды Лувель свернул дела лет сорок-пятьдесят назад. Это подтверждалось информацией, полученной от друга Дианы Врилэнд, который сообщил, что последним модельером Дома моды Лувель считается некая мадемуазель Клод, которая была вроде бы подружкой Коко Шанель.
- Предыдущая
- 4/73
- Следующая
