Проект «Геката» (СИ) - "Токацин" - Страница 83

— Куда пошлют, — отозвался ремонтник. — Хорошо бы работать с ирренцием.

Хильда недоверчиво усмехнулась.

— Не боишься? Он же за секунду облучает до смерти!

Гедимин покачал головой.

— Странные вы, атомщики, — сарматка хлопнула его по локтю. — Только следи, чтоб голова была прикрыта! Пластины эти, по бокам…

Она притронулась к вискам. Её слова заглушил свист — кто-то предупреждал, что вагон уже подъехал — и самка, кивнув на прощание, пошла к открывающемуся люку. Гедимин коснулся виска — в этот раз все пластины были на месте. Кажется, он не убирал их последние три дня — и уже отвык от тёплых тонких щупалец на коже. «И всё работает,» — подумал он, покосившись на вход в синтезный цех. «Без болтовни с реакторами и прочей чуши. Всё-таки Хольгер странно на всё влиял. Интересно, чем он донимает Исгельта? Тоже просит поговорить с ирренцием?»

…Сегодня задерживался Хольгер — все сарматы уже собрались за столом и успели переброситься десятком фраз, а химика всё не было.

— Где он сейчас? В Химблоке? — спросил Гедимин.

— У Исгельта, вроде бы, — пожал плечами Константин. — Давно не рассказывал, чем они там заняты. Эй, Кенен! Куда так быстро?

Учётчик заулыбался было, но увидел кого-то за спиной Гедимина, переменился в лице и юркнул в толпу. Линкен выразительно хмыкнул.

— Его ещё не убили?

Охранники, обступившие стол, зашевелились, пропуская кого-то, явившегося со своим отрядом. Прибывших было двое — первым шёл Исгельт, за ним — смущённый чем-то Хольгер. Гедимин жестом пригласил его сесть на соседний стул; химик потупился, но всё же занял место.

— Атомщик, ты нам нужен, — сказал он, разглядывая стол. — Без тебя, похоже, никак.

Гедимин мигнул.

— Проект «Прожиг», — Исгельт придвинулся к нему, оттеснив Константина; тот недовольно покосился на бывшего адмирала и пересел. — Ничего не получается.

— У вас же всё работало, — удивился Гедимин. — Подвижный прожигатель, корректировка цели, зонды…

— Да-да, — нетерпеливо закивал Исгельт. — У нас хорошо получались порталы для одного зонда. А вот когда дошло до порталов для корабля… Они закрываются быстрее, чем мы их делаем. Проколы затягиваются прямо по ходу прожигающего луча.

— Прожигатель можно двигать быстрее, — сказал Гедимин и тут же понял, что говорит глупость. «Это он знает. Видимо, это бесполезно. Но почему?»

— Пробовали, — кивнул сармат. — До определённого размера портала работает. Но нам этого мало. Метр, больше метра, — уже бесполезно. Станина раньше расплавится.

Гедимин растерянно мигнул.

— Что не так?

— Своевременный вопрос, — Исгельт невесело усмехнулся. — Что-то в свойствах этой… перегородки, мембраны, — Сатурн её разберёт! Похоже, не хватает мощности. Луч недостаточно интенсивный.

— Линз добавь, — не выдержал Гедимин. Можно было проявить вежливость, но сармат помнил, как с ним обходился Исгельт на последних испытаниях прожигателя, — и сдерживаться ему было трудно.

— Дай руку, — бывший адмирал указал на его передатчик. — Сброшу тебе данные, сам посмотришь. Мы много чего уже сделали. В лоб не получается.

«Интересно,» — Гедимин посмотрел на мигающее устройство, принимающее новую информацию. «А я говорил — пока не знаем, с чем работаем, толку не будет!»

02 апреля 38 года. Луна, кратер Драйден, научно-исследовательская база «Геката»

— Ничего не понимаю, — Гедимин растерянно мигнул и, отключив голографический экран, перевёл взгляд на Исгельта и Хольгера. — Вы что сделали с прожигателем?!

Сарматы переглянулись и одновременно пожали плечами. Вопрос был задан не в первый раз, и Гедимин уже понимал, что ответа не получит, но удержаться не смог. Слегка прикрыв глаза, он выровнял дыхание — кричать, как прищемленная дверью мартышка, он не хотел, но удержаться, опять-таки, было сложно. «А ведь они действительно ничего не делали,» — промелькнуло в мозгу. «Какой-то бред со свойствами ирренция. И что он не может существовать, как нормальные вещества…»

— Ну хотя бы — с чего он начал греться? — Гедимин беспомощно посмотрел на Исгельта. — Ну да, переход с сигма-распада на альфу… Но какого астероида?!

Сарматы снова переглянулись, одновременно пожимая плечами. Прожигатель со вскрытым корпусом лежал перед ними под прозрачным защитным полем, едва заметно посвечивал зеленью и распускал тончайшую красноватую паутину расходящихся волн, — и сигма-, и омикрон-кванты были в явном меньшинстве, а альфа-частицы до поля почти не долетали.

— Масса… — открыл было рот Хольгер, но под взглядом Гедимина снова закрыл и слегка сощурился.

— Я работал с десятью килограммами ирренция, — медленно проговорил ремонтник. — Они и вполовину так не грелись! Да если бы такой нагрев… я бы собрал нормальные РИТЭГи безо всяких сверхпроводников!

— Десять килограммов… — Исгельт недоверчиво покачал головой. — Два килограмма едва не расплавили корпус. Не знаю, что с ним сделали бы десять.

Гедимин сунул руку под защитное поле, выпуская «веера» анализирующих щупов. Экран передатчика вспыхнул, исправно показал результаты анализа, — ничего за последние десять минут не изменилось. В прожигателе по-прежнему был тот же ирренций, из которого совсем недавно Гедимин собирал сердечники ЛИЭГов — и он отчаянно фонил «альфой» и грелся так, что сармат, не поднося к нему ладонь, чувствовал жар.

— Ничего не понимаю, — пробормотал он, тяжело опускаясь в кресло. — И это не первый образец?

Этот вопрос он тоже задавал не впервые, но Хольгер ничем не показал, что теряет терпение, когда ответил:

— Это пятый, Гедимин. Каждый раз одно и то же — после первого опыта с пересечением начинается нагрев. Я решил сначала, что дело в корпусе или в линзах — идёт какое-то отражение, но… — он выразительно пожал плечами.

— Чтоб ему уйти в обратный синтез, — безнадёжно пробормотал Гедимин, облокачиваясь на столешницу. — Не вещество, а псих какой-то… Ну так что у нас выходит?

Исгельт, с трудом подавив облегчённый вздох, щёлкнул передатчиком.

— Ноль восемь микрокьюгена по омикрону, — показал он в таблице. — Это один килограмм и одна линза. С десятью на выходе чуть меньше полукьюгена.

Гедимин мигнул.

— Не так уж мало, — сказал он. — Для ирренция — вполне обычно. Это ж омикрон, а не сигма.

Исгельт, недовольно щурясь, отключил экран.

— Этого мало. Нужно выйти как минимум на кьюген. Прокол закрывается в считанные секунды, а Ассархаддон требует, чтобы он просуществовал пару суток.

— Вот Ассархаддон пусть и… — начал было Гедимин, но встретился взглядом с Хольгером и осёкся. — Стационарное кольцо излучателей, как я уже говорил. Для микропрокола хватит ноль восьми, для ведущего — полукьюгена, потом всё склеится. Длительность жизни зададите пульсацией.

Исгельт хмыкнул.

— Это полгода придётся пульсировать. И… ты представляешь размеры кольца? Мы Луну по экватору опояшем. Я-то не против, но демаскировка…

Гедимин оглянулся на стенд, прикрытый непрозрачным полем. Ничего особо фонящего там не было — пара запасных обсидиановых стержней с лопастями, оставшихся от сборки ЛИЭГов. «Для килограмма явно велики. Хотя — как сделать…»

— Есть одна мысль, — нехотя признался он. — Можно увеличить долю омикрон-распадов.

Сарматы настороженно переглянулись.

— Не рванёт? — спросил Хольгер.

— Уже не знаю, — сказал Гедимин, покосившись на вскрытый прожигатель. — ЛИЭГи пока работают. Хотя — кто их там знает. Может, их тоже доломали.

Исгельт обиженно сощурился. Хольгер тронул его за плечо, незаметным, как ему казалось, жестом призывая не обращать внимания.

— Значит, берёшься, — подвёл итоги Исгельт, поднимаясь из-за стола. — Хорошо, я передам Ассархаддону. Хольгер хочет остаться с тобой, лабораторий у вас две — его и твоя, работай где хочешь. Много времени тебе нужно?

«Вечно все спрашивают о том, что не от меня зависит,» — недовольно сощурился Гедимин.

— Дней десять. Может, две недели, — ответил он. — Сначала пройду по вашим опытам. Что-то там всё же не так. Не может металл изменить свойства на ровном месте.