Проект «Геката» (СИ) - "Токацин" - Страница 118

— Ага, — буркнул Линкен. — Полем прикройся. Вдруг спасёт.

Через пятнадцать минут на двери дезактивационной камеры вспыхнули жёлтые светодиоды.

— Иди сюда, — приказал взрывник по громкой связи. — Сам на это посмотришь.

Войдя в зал испытаний, Гедимин первым делом обвёл Линкена внимательным взглядом с ног до головы. Скафандр был цел. Немного успокоившись, сармат встал рядом со взрывником и посмотрел на разрушенный штабель ирренция перед ним. Там лежало сорок пять плашек.

— Сработало на сорок шестой, — буркнул Линкен, сгребая ирренций в кучу. Его руки слегка дрожали. Гедимин мигнул.

— Уверен?

Он и сам уже видел, что реакции нет, хотя критическая масса превышена вдвое.

— Убери всё, — сказал он Линкену, опускаясь на пол и открывая экран дозиметра. — Попробуй ещё раз.

Что-то легонько притронулось к его вискам, скользнуло по коже век и пропало.

— Две тысячи, — размеренно проговорил Линкен, опуская очередную плашку на штабель. — Две тысячи сто…

Защитные экраны вспыхнули зелёным огнём, стремительно плавясь.

— Tzahasu, — пробормотал Гедимин, ошалело мигнув. — Tzaah-hasu…

Несколько секунд они сидели над погасшим ирренцием и смотрели друг на друга. Потом Линкен резко поднялся и махнул рукой в сторону двери.

— Собирай эти штуки. Я пойду напишу Константину. Пусть приходит. Здесь какая-то дурь. Мне это не нравится.

Гедимин думал, что опасливый Константин отсиживается в «Гекате» и до конечной станции конгломерата «Койольшауки» доберётся минут через сорок — но уже через две минуты он стоял на пороге и вертел головой, как будто высматривал следы недавнего взрыва.

— Что тут у вас? — настороженно спросил он, взглядом пересчитав пальцы на руках и ногах сарматов и облегчённо вздохнув.

— Смотри, — Линкен развернул голографический экран. Все показания приборов со всех вчерашних и сегодняшних испытаний выстроились в ряд. Константин пробежал их взглядом и изумлённо мигнул.

— Приборы врать не будут, — пробормотал он, оглядываясь на Гедимина и прикасаясь к шлему. — Опять сдвигал пластины?

Сармат запоздало потянулся к височным щиткам, но опомнился и опустил руку.

— Понятно, — ровным голосом произнёс Константин. — Две двести — твои?

— Две сто — наши совместные, — отозвался Линкен. — Вот как он это делает?!

— Я ничего не… — вскинулся было Гедимин, но тычки под рёбра с двух сторон заставили его замолчать. Константин и Линкен переглянулись.

— Сейчас ничего не делайте, — сказал северянин. — В зоопарк сходите. А я свяжусь с Хольгером. Где-то мы это уже видели…

Гедимин мрачно смотрел на лежащую на ладони плашку ирренция, прикрытую на всякий случай защитным полем. «Все вещества как вещества. Только с этим вечно какой-то бред…»

06 июля 38 года. Луна, кратер Кеджори, научно-испытательная база «Койольшауки»

— Семь четыреста с закрытым шлемом, три девятьсот — с открытым, — сообщил Хольгер, выйдя из дезактивационного шлюза, и нервно хихикнул. — На меня реакция сильнее, чем на Линкена, и слабее, чем на Гедимина. Константин, ты попробовать не хочешь?

Северянин сердито фыркнул.

— Я хочу, чтобы прекратился бред, и началась нормальная работа, — угрюмо сказал он. — Больше ничего. У тебя есть научное объяснение всему этому?

Хольгер развёл руками.

— Ничего нового, Константин. Оно всё-таки живое.

Гедимин с шипением выдохнул сквозь стиснутые зубы.

— Ладно — реактор. Но это просто куча металлических брусков! Что там может быть живым?!

Хольгер успокаивающе погладил его по плечу.

— Знаешь, бывают разные формы жизни. Домициан рассказал бы больше… Да, точно! То, с чем он работает. Эа-форма. Конгломерат клеток, способных действовать как самостоятельно, так и совместно, произвольно делиться на группы и снова сливаться…

Гедимин снова зашипел, и химик отдёрнул руку и подался назад.

— Оно ещё и эа-форма, — пробормотал ремонтник, глядя на свои руки. — Этого не хватало…

— Оно способно на общение, — со спокойной уверенностью сказал Хольгер. — Я думаю, мы могли бы…

На входе мигнул красный светодиод. Ворота, не дожидаясь введения внутренних кодов, открылись, впустив в лабораторию Исгельта Марци. За ним, жестом распределив вдоль стены ввалившуюся охрану, вошёл Ассархаддон.

— Что случилось? — спросил он, обведя взглядом всех сарматов по очереди и остановившись на Гедимине. — Мне сообщили о серьёзных проблемах с проектом. В чём дело?

Гедимин покосился на Линкена. Тот молчал и выжидающе смотрел на него.

— Ну? — поторопил их Ассархаддон. — Введите меня в курс дела.

Константин тихо фыркнул и поднялся с места.

— Проблема с определением критической массы ирренция, — он вывернул голографический экран на середину зала и подошёл к нему. — Здесь, на схеме, хорошо видно…

Гедимин молча сидел рядом с Хольгером, пока Константин объяснял, в чём проблема. Исгельт устроился по левую руку от него и переглядывался с химиком через его плечо.

— Ты им не помог? — тихо спросил он. Хольгер покачал головой.

— Я тоже ничего не понял.

Экран свернулся. Ассархаддон, задумчиво щурясь, повернулся к сарматам. Исгельт быстро встал, Гедимин остался на месте и протянул руку к Хольгеру, но тот уже поднялся, хоть и отстал от Исгельта.

— Да, интересное явление… Что-то подобное отмечали в Лос-Аламосе, насколько я слышал. Ирренций вообще — довольно странное вещество… А может ли критическая масса быть переменной величиной?

Гедимин изумлённо мигнул. Сарматы переглянулись.

— На неё может влиять загрязнение, наличие экранов, отражающих излучаемые частицы… — начал перечислять Константин, но Ассархаддон едва заметным жестом прервал его речь.

— Я не об этом, seatesqa. Возможно ли изменение критической массы для одного вещества в одних и тех же условиях? Есть упоминания о таком явлении?

— Это невозможно, — ответил Гедимин, угрюмо щурясь. — Ни для одного вещества.

Ассархаддон внимательно посмотрел на него, кивнул и снова задумался на пару секунд.

— Тогда так… Мы должны сделать устройство, срабатывающее в любых руках. Независимо от того, что это существо знает об ирренции и его свойствах. Нам нужны подопытные, никогда не имевшие дела с этим металлом. Оптимально — приматы. Что скажете, Исгельт?

Бывший адмирал кивнул и подошёл к двери. Он явно считал разговор законченным.

— Отлично. Завтра я обеспечу вас подопытными, — сказал Ассархаддон. — Это всё?

Гедимин мигнул.

— Ты приведёшь… людей? — он подумал, что ослышался. — Сюда, в «Койольшауки», работать с ирренцием?

Ассархаддон едва заметно усмехнулся.

— Перекладывание металлических кубиков — несложная задача, Гедимин. В самый раз для наших друзей-землян. Они справятся, не беспокойтесь. Транспортировку, охрану и утилизацию я обеспечу.

Сармат снова мигнул и поднялся на ноги.

— Утилизацию? — повторил он. — Ты их засунешь под омикрон, а потом убьёшь?

— Я вас плохо понимаю, — сказал Ассархаддон, погасив усмешку. — Что именно кажется вам неправильным?

— Всё, — буркнул Гедимин. — И вообще — откуда у тебя тут люди?

Куратор пожал плечами.

— Какая разница, Гедимин? Вас это беспокоить не должно. Опыт будет проведён, результаты — предоставлены вам. Вы можете вообще не заходить сюда. И… да, лучше будет, если вы проведёте это время где-нибудь ещё.

Хольгер крепко взял Гедимина за локоть и потянул назад; тот дёрнулся, сердито фыркнул, стряхивая с себя чужую ладонь, но с другой стороны в него вцепился Линкен.

— Годная идея, — одобрительно хмыкнул он. — Только возьми побольше макак. Для этой… статистики.

Ассархаддон кивнул.

— Не беспокойтесь. Статистика будет собрана. Гедимин, у вас тоже есть замечания? Излагайте их развёрнуто, а то вас трудно понять.

— Нет у него замечаний, — Линкен крепко сжал плечо сармата, оттаскивая его к стене. — Он умный теск, но со странностями.