Сальто назад (СИ) - Рогов Борис Григорьевич - Страница 60

Пока он приводил себя в порядок, Марат хозяйничает на кухне. Хоть Игорь и получил уже погоны подполковника, но привычки к ведению домашнего хозяйства так и не выработал. Не с его работой домоводством заниматься. Это плохо, так как ни одна женщина не могла выдержать такого рабочего графика. После третьей попытки брака Шамраев оставил это занятие, довольствуясь случайными связями.

Светлов же наоборот, считал, что ему с женой очень повезло. Танечка была младше его на целых восемь лет, училась в юридическом, но после рождения сына, посвятила себя домашнему хозяйству. В муже она души не чаяла, была предана ему, гордилась им и только что не молилась.

— У меня прекрасная жена! — Постоянно хвастался Светлов и цинично добавлял: — Её восхищение придаёт мне уверенности в победах над другими женщинами.

На весь период Олимпиады он отправил жену с маленьким сыном к тёще. Её попытки возразить натыкались на чёткий ответ — У меня приказ «Обеспечивать безопасность спортсменов и гостей столицы», я не смогу уделять внимания тебе и Серёжке, буду злой, и страшный. Чтобы сохранить мир и спокойствие в нашей семье, тебе, Танюша, придётся уехать к маме. Тем более что Кубань славится фруктами, арбузами и прочими полезными продуктами.

Обеспечивать себя закуской майор Светлов любил и умел. Заглянув в холодильник, он не обнаружил там ничего кроме нескольких банок финского пива и пепси-колы, и решил изменить планы.

— Слушай, Игорёша, а давай мы в этот чудесный летний день рванём с тобой на лоно. Закатимся сейчас в Серебряный бор, нажарим шашлыков, откупорим беленькую…

— В жару? В кустах? Водку? — Сквозь шум душа возмущается Шамраев. — Меня что после вчерашнего ещё не отпустило. А мясо для шашлыков ты, где собрался брать? По мне так лучше до ближайшего гастронома сгонять, финскую нарезку, пива, рыбки копчёной и можно не париться на сегодняшней жаре. Да и в метро соваться совсем не хочется. Отвык я что-то от общественного транспорта. Никакого желания нет слипаться с потными народными массами, и так за две недели от людей устал. Сил нет. Хоть увольняйся.

— Какие мы важные! Фу-ты, ну-ты, господин подполковник изволит брезговать нашим лучшим в мире метрополитеном? Так у меня есть чем его заменить! Мне мою «копейку» ещё к началу Олимпиады отремонтировали.

— Бухим за руль не боишься?

— А кто мне, майору ОБХСС, что сделает? Все постовые мне будут честь отдавать, и глаза пучить. Ты там ещё что-то про мясо бухтел? Так вот и про мясо я тебе популярно поясню сейчас. К знакомому мяснику заедем по пути. У него всегда маринованная свининка имеется. Или ты свинину не? Впрочем, у него и говядина наверняка найдётся. Ни разу ещё не было, чтобы этот добрый человек отказал Марату Сергеевичу Светлову.

Шамраеву ничего не оставалось, как сдаться на милость победителя. Уже через четверть часа он злой, голодный и с больной головой потел в голубенькой машинке.

Ещё через десять минут Марат оставил друга, а сам скрылся среди деревянных павильонов Тишинского рынка. К счастью, пропадал он совсем недолго.

— Вот ведь действительно — Грузины[123], — промокая пот со лба и шеи, ворчал Светлов. — Живут тут кругом грузины, работают мясниками на рынке тоже грузины. Зато знают толк в шашлыках, этого не отнять. Вахтанг ещё ничего, человек добрый, в нагрузку к мясу подарил свэжы и горачы шоти[124], а я по дороге ещё помидоров и зелени прикупил. А пиво мы ближе к парку закупим, чтобы не грелось по такой жаре. — Он аккуратно поставил алюминиевую кастрюлю с мясом и луком в багажник. Рядом с ним топталась очаровательное создание лет двадцати с одуванчиком пшеничных кудряшек на голове. На девушке такая же белая майка, как на Светлове, только с узкими бретельками и голубые джинсовые шортики.

— Это Натусик, — продолжал рассказ Светлов. — Она попросила взять её с нами. Я не мог отказать такому прелестному созданию.

— А подружка у Наташи есть? — Настроение у Шамраева заметно поднялось. Он в какой-то момент даже смог правильно отреагировать на болтовню приятеля. — Одной-то ей тяжеловато будет с двумя такими мужчинами общаться. Мы же старые, больные и скучные, нечета молоденьким мальчикам.

За болтовнёй не заметили, как доехали до Хорошёвского моста, после которого «копейка» нырнула под тень сосен и лип Таманской улицы. У первого же пивного ларька купили Жигулёвского в заботливо припасённый трёхлитровый бидончик. Ещё чуток и компания выгрузилась на зелёную травку Серебряного бора.

Оказалось, что у девушки нет купальных принадлежностей и лезть в воду в трусах и лифчике она отказалась наотрез. — Это же так неприлично, — фыркнула она на увещевания новоявленных кавалеров. Те же нисколько не страдали подобными комплексами и полезли в воду в просторных сатиновых семейниках. Августовская жара не собиралась сдавать позиции.

— Наташенька, а вы знаете, какой самый смешной случай произошёл перед открытием Олимпиады? — Интригующе вопрошает Шамраев, отхлебнув добрый глоток «Жигулёвского». Он взял на себя труд развлекать прекрасную незнакомку, пока Светлов занят приготовлением шашлыков.

— Расскажите, Игорь Иосич, — Натусик делает умильно-просительную рожицу. Поднимает бровки домиком и округлив и без того большие голубые глаза.

— Ты же видела открытие. Помнишь, как греческие квадриги выезжают?

— Такие смешные тележки на двух колёсах?

— Нет, тележки называются колесницы, а квадриги это четыре лошадки, которые эти тележки катят. — По-отечески ухмыляется Шамраев. Он уже понял, как он будет обрабатывать эту девицу. — Там были такие красивые вороные, ну то есть чёрные лошадки.

— Да, очень красивые лошадки! — Натусик всплёскивает руками. — Помню-помню-помню. И что там с ними смешного? Ну, рассказывайте мальчики не томите.

— Дело было так, — Шамраев на мгновение задумывается. — На последней репетиции вывели для прохода этих самых лошадок на беговую дорожку стадиона, а покрытие там, какое-то «ракортоновое»[125] стоит кучу долларов за метр, директор Лужников аж трясся над ним. Ему не нравилось, что лошади будут его дорожку копытами топтать.

С копытами его режиссёр всего этого спектакля уломал, уболтал, и, кажется, даже напоил. Согласился Володя на лошадей, но тут новая проблема возникла. Лошадки, они же не люди, ср… (ничего, что я по-французски?), где попало и нисколько этим не смущаются. Вот и тут. На репетиции накидали лошадки конских яблок прямо на дорожку, а за ними по этой же дорожке должны девушки в сарафанах идти, а за девушками толпа спортсменов… И все эти ребята пойдут по, пардон опять, лошадиному г…, а потом растащат его по всему стадиону. Что делать? Пробку в попу лошадкам? Мешок под хвостик? Всё не подходит. Олимпиада уже через неделю, а решения так и нет.

Хорошо, что я там оказался. Я же в далёкой юности униформистом в цирке подрабатывал. Подсмотрел там один простой приёмчик. Надо лошадкам просто дать навозу понюхать, и они на какое-то время сдерживаются. Почему? Неизвестно. Но приём работает. Тут тоже сработало.

— Мальчики, вы же из милиции… — вдруг озаботилась девушка. — Вы мне потом ничего не сделаете?

— Ну, как тебе сказать… — промычал от костра, колдовавший над шашлыками Светлов. — Сделать мы тебе точно что-нибудь сделаем. Шашлыками накормим, пивком напоим, а там как пойдёт, мы же парни лихие. — Он согнул руку в локте, продемонстрировав мощный бицепс. — Что прямо из милиции, так сказать нельзя, хотя к людям в погонах мы относимся. Сегодня мы не на службе, и совершенно не опасны.

— Маратик, а вы тогда точно знаете, — Натусик с любопытством посмотрела на пленившего её сердце мужчину. — Перед Олимпиадой слухи ходили… а правда, что американские шпионы разбрасывали везде отравленную жвачку, конфеты с бритвами и взрывающиеся игрушки?

— Враньё! — Уверенно раскладывая на газете ароматное дымящееся мясо, ворчит Светлов. — Это наши перестарались. Ясно же, что глупость чистой воды. Я слышал версию о вшах в джинсах, да не простых, а заражённых не то сифилисом, не то триппером.