Красная нить судьбы (СИ) - "Dmitrievskaya" - Страница 11

— Я сегодня занят, уже пора бежать, — Данила постоянно куда-то убегал, будто день расписан по часам, ни минутой опоздать нельзя. Постоянные смс, звонки, словно дотошная любовница не давала жить спокойно.

— Пошли, баскет мне нравится, всё равно нечего делать, а дурью маяться надоело, — Платон размял шею, собирая канцелярию в сумку после проведённой последней пары.

— До завтра тогда, — Миша пожал руку Данилы, на что Данила слегка хлопнул его плечо по-дружески, как и Платона, который оказался приятным и простым малым.

— Чего такой грустный? — Ева внимательно следила за Мишей, общаясь с ним по скайпу. Они разговаривали через день, их общение стало частым, чем когда жили в одном городе.

— Устал немного, расскажи лучше, что у тебя происходит? — Миша отложил учебник в сторону, любоваться Евой после тяжёлого дня, самое лучшее, что могло с ним происходить. Едва лёгкое касание указательного пальца по экрану ноутбука в район нежных губ, будто передавало их тепло.

— Да всё так же: работаю, прихожу домой, читаю, сейчас записалась на курсы по рисованию, занимательно, — Ева коснулась кулона на груди, проведя им по цепочке из стороны в сторону.

— О таком и умолчала, покажешь работы?

— Ну сейчас так себе, лишь наброски, как получится что-то стоящее, то сразу поделюсь.

— А мне как раз изначальные эскизы и интересны.

— Ладно, сейчас, — Ева защелкала мышью, выискивая файл, который отправила через несколько секунд.

Обнажённая девушка с длинными волосами, с раскрытыми руками, в ладонях находились два кристалла, будто предоставляла выбор тому, кто смотрел на неё. На заднем фоне распускались цветы, а длинные волосы переходили на обнажённое тело тёмными линиями, будто сплошной татуировкой.

— Это ты называешь так себе?

— Конечно. У неё даже лица нет, но мне кажется, что в безликости больше смысла.

— Ева… — Миша потёр шею, опустив взгляд, — только не сердись, если мой вопрос покажется глупым.

— Что такое?

— Ты говорила, что любила, была влюблена в девушку… То есть, тебе вообще нравятся девушки? — Миша слегка покраснел.

Ева призадумалась, прежде чем ответить.

— Знаешь, это произошло внезапно, не распределяя почему, как и из-за чего. Я влюбилась и всё. Другие девушки мне не нравятся, по сути, как и мужчины. В жизни бывает лишь однажды любовь, которая сводит с ума, которая взрывом по всем венам. У меня такая случилась.

— Ты хочешь сказать, что всю жизнь будешь одна? — в это нельзя поверить.

— Да. А смысл мучить кого-то и мучиться самой, если нет чувств?

— Ладно, посмотрю на тебя, когда всё-таки влюбишься, — Миша грустно усмехнулся, он ни за что бы не хотел видеть человека, которого она полюбит, будь это девушка или парень.

— Это уже неважно для меня.

— А что же важно?

— Чтобы всё было спокойно, без потрясений. Кстати, я недавно видела Вику.

— Да, знаю, она мне сказала, что вы случайно увиделись, — общение Миши с Викой тоже было почти ежедневным, но больше сообщениями и голосовыми, поговорить не всегда удавалось, потому что Миша все силы тратил на учёбу и на баскетбол, чтобы быть постоянно чем-то занятым.

— А как тот мальчик, Данила вроде?

— Общаемся. Он бы тебе на общение понравился.

— Это здорово, что вы подружились. Говорят, что друзья, приобретённые в университете, становятся людьми по жизни.

— Проверим.

— А когда у вас посвящение?

— В ноябре вроде, надо будет уточнить.

— До ноября вы уже друг с другом пообщаетесь, понимая, кто есть кто. Не ограничивай себя в беззаботности студенчества, а то как ни начнём говорить, ты всё время увлечён учёбой.

— Вы меня сбиваете с верной дорожки? — Миша очаровательно улыбнулся. Он совсем не был похож на того школьника, каким привыкла его видеть Ева.

— Не сбиваю, лишь советую, чтобы по дорожке веселее идти, не всегда ж в трудах да в поте лица.

— Хорошо, слушаюсь и повинуюсь.

— Доброй ночи, Миша, пойду я спать.

— Доброй ночи, Ева.

Звонок тихим всплеском оповестил о разъединении.

Миша откинулся на спинку стула, закрыв глаза. Нет шансов на забытье, ни одного, всё только обострилось с отъездом, но отдушина в учёбе проявлялась. Ему нравилось учиться, ему нравилось прогуливаться по вечернему и ночному Питеру, когда по улочкам прохаживало несколько теней людей или же, подобные ему студенты, кочевали на место развлечений.

Платон без интереса переключал каналы, будто игрался, получая удовольствие от обрывок речи одним нажатием кнопки.

— Опять хернёй страдаешь? — Кира скинула кожанку на стул и присела за барную стойку, подхватив по пути бутылку коньяка из отцовских запасов.

— Как процесс прошёл? — Платон выключил телевизор.

— Скучно. Дело не стоящее внимания, — повела вверх губой Кира и налила себе коньяка.

— Сопьёшься, — Платон взял бутылку и убрал со стола. — Отец где?

— Со своей шмарой укатил, — Кира выпила коньяк, не исказив ни одной мышцей лица.

— Завтра семинар по ТГП.

— К какой паре?

— Ко второй.

— Приду, что-нибудь ещё интересное есть? — Кира распустила волосы, освободившись от тугой причёски.

— Для тебя нет, — Платон устало опёрся на руку, щёлкнув пальцами по пульту, тот закрутился вокруг своей оси.

— Чего без настроения?

— Всё норм.

— Как хочешь, — Кира почти ушла с кухни, но обернулась, поочередно стукнув бордовыми коготочками по мраморной поверхности барной стойки. — Я тут заметила, что ты подружился с деревенщиной и, как его там, Давыдовым? — Кира хорошо запомнила фамилию Миши, но надменность не позволила ей в открытую проявить такую наблюдательность.

— Данила не деревенщина.

— Как же не деревенщина, если он с посёлка?

— Оставь свои сучьи повадки для других, — устало посоветовал Платон.

— Как мы заговорили, что, снова поверишь в чистую дружбу, а потом впадёшь в депрессию, потому что псевдодрузья тебя только используют? Жизнь тебя ничему не учит?

— Иди уже, куда ты там хотела, — Платон встал из-за барной стойки и пошёл к себе в комнату, чтобы никого не видеть и не слышать.

В просторной квартире, о шике которой мечтает каждый, проживало лишь двое, и то редко встречаясь в габаритах богатых комнат, напичканных чем угодно, кроме семейного уюта.

После первой пары, которая выдалась лекцией по философии, парни пришли в 311 аудиторию, подготавливаясь к Теории государства и права. Пропускать предмет было категорически запрещено, да и из студентов никто не решался, зная, что за авторитетный преподаватель вёл.

— Через три дня брэйн-ринг по Судоустройству, нужно подготовиться, предложение собраться у меня на квартире, — высказал Миша, ожидая ответ от Данилы и Платона.

— Можем сразу после пар, — Платон не возражал.

— Я пас, я после пар занят.

— Куда ты всё время убегаешь?

— А тебе скажи, — Данила прищурился, но выглядел не беззаботно весёлым, а наоборот как-то напрягся, однако, всё равно компенсировал замятие улыбкой.

— Серьёзно, что за дела? — Миша настаивал, но его сосредоточенный взгляд поднялся на фигуру, которая присела рядом с Платоном. Данила отреагировал сразу, почувствовав ментально присутствие штучки.

— Какие люди! — Данила развернулся корпусом, приветствуя Киру. — И как это Её Величество снизошла до холопов? Даже одну скамью готова разделить с простолюдинами? — Данила переглянулся с Мишей и Платоном, который улыбнулся, тому нравилось, что его сестру подзадоривают.

— Твои молитвы услышал сам Господь, — ни разу не взглянув в сторону Данилы, Кира достала из сумки распечатки с подготовленным семинаром.

— Я вроде как о бабах не молюсь, и без молитв с ними справляюсь. Слушай, понимаю, у тебя амплуа и всё такое, но я парень из простых, по сути как и твой брат, как и Михан, если ты уж с нами, то давай без всего этого напускного пафоса. Типа наша трубка мира, но без неё, но если пожелаешь, то можно и добыть…