Ты (не) моя мама (СИ) - Адриевская Татьяна - Страница 3

На пороге меня встретила Раиса, домработница Надежды. Её потускневшие с возрастом глаза смотрели на меня настороженно. Ещё одна осиротевшая. Мы не говорим об этом, но когда мы с Алёной уедем, ей придётся найти себе новую работу.

— Добрый вечер, Владислав Валерьевич! — Вежливо кивнула она. — Вы как раз к ужину.

Поставил портфель на тумбу и прошёл на кухню. Запах стоял изумительный, запечённая рыба с овощами была ещё горячей. Только едоков не наблюдалось.

— А где Алёна?

— Она в своей комнате, делает уроки, — ответила Раиса. — Она отказалась от ужина.

— Ясно.

Я нахмурился, взял со стола свежее яблоко и направился в комнату Алёны. Постучал несколько раз, и после тихого: «Можно», открыл дверь.

Алёна сидела за столом, что-то рисуя. Подняла на меня взгляд и так и застыла с карандашом в руках. Я невольно отметил, что глаза у неё красные. Снова плакала в тайне от всех.

— Привет, — улыбнулся я ей.

— Здравствуйте, — пролепетала племянница, убирая листок в ящик стола.

Что бы она ни рисовала — к урокам это никакого отношения не имеет.

— Алёна, мы же договаривались, — напомнил я о неуместной субординации.

Она тут же смутилась, нервно поправила волосы, и поправилась:

— Привет.

Смущается ещё, но ничего, привыкнет.

— Будешь? — протянул ей яблоко.

Алёна, помедлив, всё-таки забрала фрукт и поблагодарила. Раньше мы не так часто виделись. Не больше чем раз в месяц, ну и на праздниках. Всё-таки жили мы с сестрой в разных городах, хоть и всегда поддерживали связь.

— Как прошёл день? — спросил я, чтобы хоть как-то заглушить звенящую тишину между нами.

— Хорошо, — тут же ответила племянница, отводя взгляд.

На протяжении целой недели я неизменно слышу это слово. Но мы оба понимаем, что это неправда. Алёне плохо, и меня беспокоит тот факт, что она держит эмоции внутри себя.

— Алён, я…

— Мне придётся уехать?

Мы произнесли фразы одновременно и тут же смолкли, давая возможность одному из нас продолжить. Алёна не заговорила вновь, и тогда заговорил я:

— Что ты имеешь ввиду?

— Если мамы… — её голос дрогнул, — больше нет… Я снова вернусь в тот дом?

Я не сразу понял, про какой дом она спросила, но стоило лишь взглянуть в карие глаза, увидеть в них отчаяние и обреченность, до меня дошло… Алёна переживала, что после смерти Надежды, её заберут в детский дом.

— Нет, Алёна, ты туда не вернёшься. Ты будешь жить в моей семье. Ведь мама говорила тебе об этом?

— Да, но… — Её щёки покрыл румянец. — Разве тётя Жанна не против?

Я напрягся. Да, моя жена была не в восторге от этого обстоятельства, но всё же мы смогли прийти к обоюдному решению, взять племянницу под опеку. Дочь моей сестры не будет выброшена на улицу, тем более после того, через что ей пришлось пройти.

— Конечно не против, — заверил я её. — С чего такие мысли?

Алёна ещё больше смутилась.

— Я слышала, как мама разговаривала с тётей Жанной, — тихо поведала она. — Я не хотела подслушивать, но… когда вернулась из школы, они не сразу заметили меня и… В тот день я узнала, что мама серьёзно болеет. А тётя Жанна убеждала её обратиться в органы опеки и подыскать мне новую приёмную маму.

Чёрт. Даже представить боюсь, что в этот момент творилось в душе этой девочки. Натянул на лицо улыбку и объяснил:

— Тётя Жанна была не права. И она давно это поняла. Мне жаль, что тебе пришлось услышать подобное.

Алёна не ответила, опустив глаза, в которых я успел заметить смятение. Я вздохнул, потирая виски. И почему Надя ничего не сказала мне об этом разговоре? И главное когда он произошёл? Иногда Жанна перегибала, но чтобы настолько… Час от часу не легче.

— Не переживай, в моей семье тебе всегда будут рады, — ободряюще сказал я и поднялся с кресла. — Алён, там ужин стынет.

— Я не голодна.

— Тогда, может, составишь мне компанию? Я тебя таким чаем угощу, что ты ещё добавки попросишь!

На этот раз на бледном лице племянницы промелькнула слабая тень улыбки, и она встала из-за стола.

— Хорошо, — кивнула и робко посмотрела мне в глаза.

Именно в момент, когда наши взгляды встретились, я впервые заметил, насколько схожи черты лица этой девочки с ещё биологической матерью. Натальей Райнес.

Последующие два дня прошли в бешеном темпе. Нерешённых вопросов осталось ещё много, не считая самого главного — оформление опеки над племянницей. Вопрос обещали решить в кратчайшие сроки, но возникли некоторые сложности в связи с тем, что мы с Алёной проживали в разных городах. Проверка состояния жилищных условий в моём случае — формальность, но, тем не менее, все эти официальные запросы между органами исполнительной власти разных городов сильно тормозили процесс. А без акта о назначении опекуна я не могу увести девочку в свой город.

Едва я успел войти в офис, как увидел её.

Наталья Райнес, спокойная и невозмутимая, общалась с одним из дизайнеров, что показывал ей эскизы, и давала советы. На ней был легкий костюм, цвета слоновой кости, и надо признать сидел отлично. Тёмно-каштановые волосы забраны на затылке, на лице неброский макияж. Женщина с глянцевой обложки, по-другому и не скажешь. Только вот червоточина, тщательно скрытая под маской идеальной леди, слишком прочно осела в моём сознании.

Со скромной улыбкой на губах, девушка кивнула своей старшей помощнице и отошла. Тогда же Наталья подняла взгляд тёмно-карих глаз на меня и замерла. Надо отдать должное, она быстро взяла себя в руки, крепко сжав кулаки, и ровной походкой направилась в мою сторону.

— Владислав Валерьевич, — кивнула в знак приветствия.

— Что вы здесь делаете? — как бы я не старался сдерживать эмоции, вопрос прозвучал достаточно грубо.

— Пока ещё работаю. — Ответ прозвучал не менее холодно. А этой дамочке палец в рот не клади. — Обязательства, что я брала на себя перед Надеждой, ещё не выполнены до конца.

— Показ на следующей неделе, — нехотя подтвердил я.

— Владислав, я бы хотела поговорить с вами…

— К сожалению, у меня много дел, — отрезал резко. — Прошу меня извинить.

Лишь на краткий миг в карих глазах сверкнул протест, едва уловимый словно видение. Затем Наталья опустила взгляд в пол и тем же убийственно ровным голосом уточнила:

— Когда вы сможете уделить мне время?

Настырная. Только где было её упорство раньше?

Прищурился, склонив голову.

— Думаете, у вас получится удивить меня больше, чем было в прошлый раз?

Наталья поджала губы и побледнела.

— Я не займу у вас много времени, — тихо ответила она.

Если отпустить эмоции и подумать здраво, мне действительно нужно понять, какую цель преследует эта женщина. Ведь за прошедшие два дня, я не смог получить от своего помощника никакой важной информации о Райнес, кроме общедоступной. Скрытная попалась дамочка.

— Пройдёмте в ваш кабинет, — сказал я, и, не дожидаясь каких-либо слов в ответ, прошёл к лестнице первым.

Лишь быстрый цокот женских каблуков по мраморной плитке подсказывал мне, что Наталья идёт рядом.

— У вас не больше десяти минут, — предупредил я, когда мы оказались наедине.

— Владислав… — выдохнув, заговорила Наталья. — Я понимаю, что вы сейчас думаете обо мне…

— Опустим это, — прервал я, чувствуя безмерное раздражение. — Ваши поступки в прошлом не нуждаются в моей оценке. Давайте лучше поговорим о действиях, что вы намерены предпринять в настоящем. Так что вы хотите от Алёны сейчас, Наталья?

— Я бы хотела общаться с ней, — помедлив, ответила Райнес, в её глазах загорелся проблеск надежды. — Хоть изредка.

— И на правах кого? — я прищурился.

— Не поняла.

— Полагаю, если Алёна сблизилась с вами в последние полгода, она вас не узнала.

Наталья побледнела ещё больше, а проблеск, мерцающий в тёмных глазах, потух.

— Да, это так.

— Тогда в качестве кого вы собираетесь продолжать общение с Алёной? Не думаю, что она будет в восторге, если узнает, или, не дай бог, вспомнит, кем вы ей приходитесь.