Сказ о Халлеке Торсоне (СИ) - Дмитриев Валентин Григорьевич - Страница 31

Сейда лежала там же, у погасшего костра. Подоткнув ей скатку, Халлек посмотрел в кострище. Там лежало всего две подвески, закопчённые до глубокой матовой черноты. Куда делись остальные, было непонятно. Он решил их пока не трогать. Эльфиня шевельнулась и открыла глаза.

— Вот это меня накрыло, — прошептала она, поднимаясь. Халлек подхватил её за плечи. — Ни разу такого отката не было. Но вроде всё получилось. Сколько их?

— Две.

— Значит всё правильно. Бери одну, они одинаково подходят нам.

— А что это?

— Долго объяснять. Считай, что самая сильная защита, которую я могу создать.

Кивнув, он натянул цепочку и запрятал странную, овально-прямоугольную подвеску за пазуху. Помня наставления Гиллианы, протянул Сейде загодя приготовленную флягу с отваром. Они быстро собрались и направились в долину. Спуск по руслу ручья был неудобен, но лучше ничего не наблюдалось. Лошади фыркали, опасливо таращась на каменистые, отвесные склоны протоки, да и путники облегчённо вздохнули, когда узкий водоток распахнулся хаотичным навалом глыб, между которыми петляла струйка воды.

Под лучами восходящего солнца долина выглядела совершенно мирной, и ничего не напоминало о страшноватом ночном представлении. Вдалеке, в утренней дымке маячил первый поворот. О том, где и как им придётся ночевать, думать не хотелось. Дорога здесь, конечно, отсутствовала, но по ровному, выглаженному ветрами и водой дну ехать было приятно, лошади бежали лёгкой тропотой. Тем большей неожиданностью стала для Халлека и Сейды первая находка, сделанная возле поворота. Солнце на чём-то блеснуло, эльфиня, придержав свою лошадку, свесилась с седла и подняла вещицу. Это был небольшой медальон, из двух крышечек на петельке. Отомкнув ногтем тугую защёлку, она увидела искусно выписанный портрет Магды-Илоны.

— Вот это да. А где тогда Олаф? — хмыкнул Халлек.

— Не знаю. Может, уже съеден и переварен. Нам не стоит задерживаться.

Солнце перевалило границу полудня, когда на очередном изгибе долины они увидели следы недавней схватки. Неподалёку от развала тёмно-жёлтых глыб, у стены, темнели какие-то скомканные пятна. При ближайшем рассмотрении они оказались растерзанными тушами довольно крупных тварей, похожих на волков. Четыре тёмно-серые туши. Если только бывают такие волки, с костяными пластинами, прикрывающими загривок, и короткой плотной шерстью, напоминающей кротовью. Она так же легко ложилась в обе стороны. Прохладный воздух предгорий и тень замедлили разложение, но в любом случае бой был не далее как сутки назад, решил Халлек, поковыряв кинжалом в буром от крови песке.

— Не понимаю. Не вижу на них ни мух, ни следов трупоедов вокруг, — сказал он.

— А если это несъедобно и непригодно для личинок?

— Думаешь, такое возможно? У него красная кровь, да и потроха вполне обычные.

— Я уверена, что это одна из тварей, выведенных в здешних лабораториях. Но убить их можно.

— Тот, кто их так разделал, вооружён чем-то необычным. А одна тварь убита ударом подкованного копыта, голова всмятку.

— Что значит — чем-то необычным?

— Ну как бы тебе сказать… — Халлек обернулся, посмотрел вокруг.

Несмотря на то, что по Долине постоянно тянул ощутимый ветерок, тащивший с собой пыль и песчинки, кое-какие следы остались.

— Он завалил их, не покидая седла. От меча или секиры в таком случае раны будут другие, и не всегда смертельные с первого раза. А здесь, сама видишь.

Эльфиня только после этих слов обратила внимание, что твари действительно были убиты могучими ударами, разделившими их едва ли не напополам.

— Ты прав. И что это может быть?

— Могу представить что-то вроде топора на длинной рукояти, но с таким лезвием… вытянутым, что ли, — он начертил на земле то, о чём подумал. — Если хорошо отполировать древко, чтобы скользило, то получается оружие переменной длины. Явно сделано для самого владельца. Или им же, — пожал плечами нордхеймец.

— Ясно. Нам до сумерек надо пройти как можно больше, хватит тут торчать. Возможно, найдём какое-нибудь место, подходящее для ночлега. За столько лет вода должна была оставить какие-нибудь протоки, пещерки, может быть.

— Я бы на это не надеялся, — хмыкнул Халлек.

С появлением на небе первых, видных сразу на закате, ярких звёзд, Сейда сказала:

— Всё. Дальше — завтра.

А по обе стороны от них так же высились обрывы с редкими следами дождевых промоин под самым верхом. В стремительно сгущающихся сумерках Халлек махнул в сторону каменного развала под ближней стеной. Когда-то отколовшийся пласт песчаника рухнул, раскатившись и нагромоздив глыбы размером с небольшой домик.

— Давай хоть там заляжем.

— Угу. Если там уже кто-нибудь не залёг.

Но в гулких каменных щелях не было никого. Даже не тянуло обычным для таких мест запахом зверья. Они нашли образованный двумя скособоченными плитами грот, куда можно было завести лошадей, и устроились у выхода, чтобы в случае чего сразу видеть, что происходит в долине. Усталость сделала своё дело, путники провалились в глубокий крепкий сон.

Халлек ощутил ползучий, ледяной холод, свойственный раннему утру в горах, и открыл глаза. Несколько мгновений ушло на осознание того, где он вообще находится. В косом треугольнике входа сумрачно светлела восточная часть неба. Холодный, немного влажный воздух далеко разносил в тиши долины звуки. Потрескивал камень, шуршали отколовшиеся кусочки, посвистывал над их укрытием ветерок. И в этой безмятежности отчётливо разносился гулкий стук подков. Приподнявшись, Торсон выглянул наружу. Над ложем долины стлался плотный клубящийся туман и медленно плыл "по течению". Всадник ехал тоже сверху, но разглядеть его мешал край осыпи, приютившей их. Стараясь не потревожить Сейду, Халлек осторожно выбрался из грота. Лязг приближался, и было в нём что-то такое… он не просто приближался, а явно направлялся к их логову!

Не дожидаясь, нордхеймец выбрался наружу и обогнул осыпь. Навстречу, по колено в тумане, крупным, быстрым шагом шёл огромный конь тёмной масти, на нём восседал некто в длинном плаще с капюшоном. С левой стороны выглядывала тускло блестевшая рукоять меча, руки в боевых латных перчатках сжимали поводья. Лица видно не было, густая тень капюшона скрывала его. Всадник остановился шагах в десяти. Руки скользнули вверх и откинули ткань. На Халлека посмотрел седой, сероглазый человек без возраста. Старец, давно договорившийся со смертью? Или кто? Да и человек ли? Память его родины хранила множество преданий о встречах с такими гостями. И далеко не всегда они заканчивались безвредно.

Голос у раннего гостя был сухим и шелестящим, будто неторопливо двигались одна о другую металлические полосы.

— Ты примешь у меня письмо. И доставишь его в место, указанное на пакете.

Это даже не было вопросом. Неизвестный бесстрастно сказал Халлеку прописную истину, таким тоном он произнёс эти слова. И протянул плоский, тёмно-жёлтый пергаментный пакет, перевязанный узким кожаным ремешком. По пергаменту струилась чёткая, рубленая вязь хенлитской письменности. Прочесть её Халлек не мог, но по виду узнал.

— Уходите, — прошелестел всадник. — То, что здесь будет твориться, не для ваших глаз. Убирайтесь.

Он, молча кивнув, рванул к гроту. За спиной лязгнули по камням подковы, и ранний гость пустил своего битюга назад, но уже не шагом, а почти галопом. Халлек растолкал эльфиню. Она, шалая и растревоженная со сна, сначала схватилась за кинжал, но вовремя разобралась, кто перед ней.

— Надо уходить. Быстро.

— В чём дело?

— Потом расскажу. Собирайся.

Сейда, протирая глаза, зевнула и заметила в руке Халлека пакет.

— А это что ещё?

— Письмо. Шустрее, у нас мало времени.

Кивнув, она свернула скатку, навьючила лошадь, пока нордхеймец упаковывал свои вещи. Тростинка, как и её хозяйка, выглядела сонной и не совсем понимающей, чего от неё хотят в такую рань. Но послушно вышла из укрытия и вскоре разогрелась, побежав лёгкой рысью. Они отдалились от места ночёвки версты на четыре, когда что-то заставило Халлека придержать коня и обернуться. На долину позади них, подобно кошмарным призрачным птицам, падали белёсые силуэты. Рухнули, как орёл на зайца, и скрылись за обрезом края. Там полыхнуло, да так, что светлеющее небо озарилось, подобно ночному, а потом долетел резкий, скрежещущий вопль, в котором не было ничего человеческого. И сразу следом ударила волна сгустившегося тёплого воздуха. Удар ослабился расстоянием и изгибами расселины, но эльфиня вздрогнула. Она не было особо знакома с науками, но наблюдательности ей хватало. И понимала, что случилось бы, окажись они где-нибудь поближе.