Волчья осень (СИ) - Беляев Николай Владимирович - Страница 29

– Видал таких? – сквозь зубы процедил безопасник, не опуская пистолета. Я помотал головой, не особо задумываясь о том, видит ли это Каращук, но он, похоже, и так понял:

– Вот и я не видал… Давай вверх, ты слева, я справа. На верхней площадке должен быть пост.

Мы быстро преодолели центральный марш лестницы, разошлись в стороны – в верхний холл вели два пролёта по краям, старинные, с облупившимися, когда-то белыми балясинами массивных перил. Огромные окна верхнего холла были забиты фанерой, стены покрывала облезшая штукатурка – за зданием особенно не ухаживали. Тут вповалку лежали четверо, раскинув руки, рядом валялось оружие – «калаш» и три СКСа. В воздухе вилась пыль, хорошо видная в пробивающихся снаружи лучиках света и вокруг пары ламп под потолком.

– Твою мать, что ж тут было-то, а, – пробормотал безопасник.

– Богданыч, лестница!

Я пальнул с двух рук сразу – очередной крот, отброшенный пулями, отлетел, несмотря на массивность тушки. Ах вот оно что – нечисть, то-то его так разнесло… Удачно попал – сразу двумя из обоих пистолетов. Давно так не получалось. Каращук тоже выстрелил несколько раз, ругнулся, пальнул ещё.

– Погоди, дозаряжусь, – просипел он, отпихивая ногой тело «крота», почти успевшего добежать до него. Не глядя сменил магазин на полный, махнул: – Давай в большой зал, вон туда сначала…

Откуда бегут эти твари? Ответ появился быстро – с небольшой узкой галерейки вело две двери, видимо, в бывший зрительный зал. Правая дверь открыта – значит, оттуда.

– Только этого не хватало, – подтвердил мои мысли безопасник. – Давай, бегом, но осторожно!

Дверь, проверить углы!

Я так и встал как вкопанный.

Зал был здоровущий – небось мест на четыреста. Умели раньше кинотеатры строить… Конечно, никаких стульев не было и в помине, и экрана не было – только приподнятая сцена.

А в центре высилось сооружение в три человеческих роста, окружённое лесами с подмостками и представляющее собой нагромождение проводов, каких-то бесформенных блоков, параболических антенн, шкафчиков и щитков с распахнутыми дверцами…

И те провода, что на уровне пола, увлечённо жрали твари типа тех, что мы уже видели – на валяющихся вповалку там и тут людей они не обращали ни малейшего внимания. Тварей было штук шесть, не меньше.

Безопасник взревел как раненый зверь, но стрелять не начал, сдержался – видимо, чтобы не повредить и без того сильно покоцанный агрегат.

– Волков, аккуратно. Только по зверям, понял?

В отличие от тех, что бежали на нас в холле, эти твари были намного мельче, размером с дворнягу, и светлее, хотя форма в целом похожа – и мы им, похоже, были совершенно безразличны. Приблизившись и отойдя чуть вбок, чтобы уйти с линии огня на аппаратуру, Каращук дважды выстрелил в ближнюю тварь – та так и покатилась, не издав ни звука, а остальные… остальные и ухом не повели.

Ах вот оно что… Похоже, для этих крыс то ли изоляция проводов, то ли ещё что – тот ещё деликатес, и они, как слепни, жрут, не обращая ни на что внимания!

Переглянувшись, мы одновременно открыли огонь. Патроны зря не тратили – одного твари вполне хватало, особенно с такого расстояния…

А потом Каращук ходил и матерился, и я его прекрасно понимал. Аппарат, судя по всему, в полновесном «боевом» режиме ни разу не запускали – а теперь вряд ли и запустят в ближайшее время. Даже если большая часть уцелела – понадобится как минимум замена проводки, настройка, тестовые прогоны… и это при условии, что люди живы!

Тела мы тоже осмотрели. Минимум двое были мертвы – скорее всего, навернулись с верхних ярусов «лесов». Остальные вроде как живы – тут же, кстати, обнаружился Семашко и два управовских колдуна Шнайдер и ещё один, визуально знакомый, что регистрировал мой карбайн – но попытки привести их в чувство результата не дали. То ли кома, то ли ещё что… Но, пока мы возились, люди начали приходить в сознание – поднимались со стонами, словно не очень понимая, где они и что произошло.

Каращук моментально попал в свою стихию и начал опрос.

Выяснилось следующее. Ровно без четверти десять всё внутри здания словно задрожало мелкой дрожью, будто завибрировало. И всё – больше люди ничего не помнили.

Пришедший в сознание Семашко клялся и божился, что прибор не запускали – точнее, общее питание на контур было подано, но излучатели не то что не работали в полную силу, но вообще были ещё обесточены.

Подошёл понурый Шнайдер.

– Судя по всему, на контур здания подали колебания сверхвысокой частоты, – не особо уверенно предположил он. – В Колледже шли подобные разработки, но я ни разу не видел, чтобы их «довели до ума».

– Значит, довели, – рассеянно пробормотал Каращук. – Андрей, сам что думаешь? Мог Колледж это провернуть?

– Теоретически – мог, – пожал плечами колдун. – Возможно даже, что что сделали это заранее – например, ночью. Но…

– Но это означало, что они знали, когда начнётся эксперимент, – подытожил безопасник. – Значит, есть утечка… Виктор Петрович!

Подошёл Семашко, отряхивая пыль – кажется, он занимался этим с того момента, как очнулся. Посмотрел вопросительно.

– Виктор Петрович, давайте по-быстрому сообщение в Управу – всех тех, кто знал время начала эксперимента, срочно в изоляцию и на проверку… их не так много. Что за твари – выяснили?

– Это грызуны, – кивнул исследователь. – Встречаются редко. Скорее всего, дальние родственники крыс. Неопасные, но отлично жрут пластик.

– А другие?

Про других Семашко, как выяснилось, ничего не знал. Логично – все тела остались в переходах кинотеатра, в зале их не было. Спровадив исследователя отправлять сообщение, Каращук отвёл меня в сторону:

– Теперь ты, Волков. Время начала эксперимента ты узнал уже после того, как отказался сюда идти. Значит, слил информацию не ты.

Я начал было возмущаться, но безопасник жестом остановил меня:

– Не суетись! Это не значит, что слил сам. Могли вытащить из твоей головы и без твоего ведома. Подслушать… Это ж, мать их, колдуны. Давай говори – что с тобой случилось в переходе?

Сказать про амулет? Ни за что. Не хватало ещё, чтобы отобрали для экспериментов.

– Так вы же всё видели, Олег Богданыч, – пожал я плечами как можно безразличнее. – Меня реально скрутило, не пошевелиться было. И в ногу отдавало.

– Видел, – пробурчал Каращук. – Может, то колдовство, что поразило твою ногу, как-то взаимодействовало с тем, которым шарахнули по зданию? М-да… Одно могу сказать – благодаря твоему «скрутило» мы тут не валялись вместе со всеми. Скорее всего, колдовство затронуло именно контур кинотеатра, замкнутый контур, а мы находились за его пределами.

Хорошо чешет Богданыч. Впрочем, он, скорее всего, достаточно общался с исследовательским отделом, чтобы примерно понимать, как могут действовать «спецэффекты» колдунов.

– Выходит, ваши колдуны против Колледжа? – на всякий случай уточнил я.

– Четверо на нашей стороне, – кивнул Каращук. – Им самим не нравится происходящее в Колледже… Думаешь, мало тех, кому насолил Пал Олегыч? Я не зря тебе тогда говорил, что трудяги должны быть, а не эти вон, которые считают себя пупом земли, – он зло плюнул на пол и, будто спохватившись, растёр ботинком.

– Прибор сильно повреждён?

– Не знаю, – безопасник отвернулся, и я заметил, как дрогнули его плечи. А ведь реально переживает – или обозлён донельзя. – Сейчас Петрович освободится – узнаем.

Семашко выловили примерно через полчаса – к тому времени тела погибших уже унесли, появились новые вооружённые охранники, вокруг прибора суетились техники. Исследователь выглядел разбитым.

– Примерно две недели работы коту под хвост, – доложил он. – Повреждения минимальны, в основном проводка, но юстировка сбита напрочь. Возможно, из-за атаки высокочастотными колебаниями…

– Значит, атаковали с умыслом, – вздохнул Каращук. – По другим зверям уточнили?

– Родичи тех же грызунов, – доложил Семашко. – Боевые особи, охотники. Атакуют только движущуюся цель. Потому никто из потерявших сознание не пострадал – звери, как я понимаю, все выбежали на вас…