Последнее желание (СИ) - "Sveta Bel" - Страница 58

– Не томите! – возглас княгини был нервным и немного громче, чем следовало бы.

Однако на эту мелочь никто не обратил внимание, а капитан продолжил.

– Граф Жерар Жором – игрок. Азартен. Потерял все свое состояние и приданое жены. Сейчас они живут в небольшой квартирке, тоже входившее в приданое жены. У них есть дочь. Живут они довольно скромно. Граф может не появляться дома неделями. Вот и сейчас его дома не оказалось. Где он, с кем и чем сейчас занят жена не имеет никакого понятия. – по деловому он выложил все факты полученные на этот момент.

Молодцы ребята, быстро сработали. Много узнали.

Ну что ж, Вирен тоже сказал, что Жором появится через несколько дней.

Возможно, что именно сейчас Жором отправился за Германой.

Он же уверен в своем мероприятии полностью. Он даже договор подписал первым не ожидая, что мы подготовим для него такой сюрприз.

Поэтому такое его поведение и позволяет предположить, что скорее всего он отправился именно сейчас за Германой.

Но это не значит, что мы будем сидеть сложа руки и ждать благополучного исхода этой истории.

Благополучного исхода уже точно не будет. Во всяком случае для Жорома однозначно.

Ну и мы должны быть готовы к встречи с ним, как истинные его неприятности.

Германа

Меня посещают в обед и к вечеру, незадолго перед закатом.

Приходит один и тот же мужчина. Приносит мне свежую еду и хлеб с маслом. И обязательно снабжает меня свежим отваром.

И, судя по всему, его больше интересует, чтобы отвар я пила исправно. Видно поэтому масло на хлебе присыпано солькой. В начале я на это не обратила внимание, а вот теперь, когда в голове больше просветления, я стараюсь замечать все.

Еще я обратила внимание, что мое окно смотрит на восток.

Рассвет.

Он потрясающий.

И смотрю я на него прямо. Солнце встает как раз напротив моего окна.

А вот закаты вижу только, как постепенно темнеющий лес.

И тишина...

Боже! Я с ума сойду.

Я возненавижу тишину.

Единственные звуки, когда охранник мой приходит, меняет посуду и чайник, разговаривает то ли со мной, то ли сам с собой.

Вроде на сумасшедшего он не похож.

Даже стул скрипит об пол как-то особенно тихо. Я пыталась создавать больше шума сама, но все очень притушено как-то.

Вода журчит тихо, но так приятно, когда ее включаешь...

Вода.

Она уже помогла мне вывести из организма последствия выпитого мною чая.

И тут меня осенила еще одна идея. А пришла она, когда я стояла у окна и мои мысли блуждали по моим воспоминаниям. Я вспомнила бабушку.

Когда я была маленькая она всегда умывала меня холодной водичкой и приговаривала: «Водичка-водичка, умой Мариночке личико! Чтобы глазки смотрели, чтобы щечки краснели, чтоб смеялся роток, чтоб кусался зубок». Я очень любила, когда она так меня умывала. У меня и правда даже настроение становилось лучше.

А еще она «умывала» периодически свой дом и у нас дома иногда устраивала такие «умывания». Они с мамой проводили такие ритуалы, правда когда папы дома не было.

А я никогда свой дом так не «умывала». Я и забыла уже про это. А вот сейчас, почему-то вспомнила.

Бабушка наливала в чистую посуду проточную воду, что-то шептала над ней. Возможно молитвы.

Я не знаю ни одной молитвы, но вот бабушкину присказку я помнила. А почему бы не попробовать?

Я налила в чашку для чая воды и проговорила над ней

– Водичка-водичка! Умой мое жилище. Чтобы все было чисто, чтобы все было радостно, чтобы жизнь в нем звучала и душа его радостно пела.

Вот что пришло в голову, то и говорила. А потом прошла по периметру и окропила этой водичкой все углы и стены, дверь и окно.

И тут мир взорвался. В открытое окно ворвалась вся какофония звуков снаружи. Шум ветра, гомон птиц, шелест листвы, скрип деревьев. Свежее дуновение ветра, умопомрачительные запахи леса и трав и легкий запах дыма.

После тишины и изолированности от мира в которых я прибывала вечность, как мне казалось звуки и запахи обрушились на меня. Сейчас звуки были для меня громкими, но такими милыми, что я чуть не расплакалась от счастья.

Это и на самом деле счастье – слышать и чувствовать жизнь!

Спасибо тебе, бабушка, за такое простое и чудесное заклинание!

Я выглянула в окно, на сколько это было возможно, ветер встрепал мои волосы, а я улыбнулась ему и тихо позвала:

– Элемиль!

– Вот ты где! – его голос я узнала сразу и обрадовалась несказанно

– Элемиль! Родненький! Как же я тебе рада!

– А что раньше не могла позвать? Тебя все ищут! Пряталась что ли?

– Нет. Не пряталась и позвать не могла. Тут какое-то заклинание тишины было. Я сама до сих пор понять не могу, как сумела его снять. Элемиль, миленький, а ты не можешь моим сообщить, что со мной все в порядке. Я только не знаю где я. И не знаю кому сообщить...

– Ну и как ты хочешь, чтобы я выполнил твое поручение?

– Понимаешь... Тут такое дело, что верхом кататься я поехала с бабушкой, а пока тут сидела пришла мысль уж не сам ли герцог мне ловушку подстроил? Может они меня таким образом из конкурса вывести решили. А тут мне чай дают меня постоянно усыпляющий и отупляющий. В общем ни одной умной мысли зачем это все у меня нет. Сказали бы я и сама с удовольствием с этого отбора ушла бы. И кому надо сообщать?. Может все в курсе?

Обидно как-то стало и жалко себя. Но с этим потом разберемся. А сейчас очень хочется отсюда выбраться.

– Нет. Ни герцог, ни тем более твоя бабушка к твоему похищению не имеют никакого отношения.

– А тебе то откуда знать?

– Так сам видел, как они переполошились после твоей пропажи. А ты как в воду канула. Даже я не мог твой след найти.

– Элемиль! Спасибо, что искал меня! – мне было так приятно, что обо мне волновались

– Они тоже тебя ищут. И очень за тебя переживают.

– Тогда сообщи им, пожалуйста, что я жива и здорова.

– Хорошо. Сейчас и отправлюсь.

– Элемиль, миленький! Тут такое дело... Купол тишины я разрушила, а мой охранник скоро должен появиться. И поймет все сразу

– А что поймет то?

– А что чай его я не пью. Что сбежать хочу. А вдруг он меня убьет? Раз это все не ради того, чтобы меня из конкурса вывести, может от меня конкурентки избавится хотят. А на что они пойдут я не знаю. И мне страшно!

– Не бойся. Я на окно свой полог тишины накину. Тебе он не помешает, а вот все остальные ничего не заметят.

– Спасибо огромное тебе, Элемиль! Как рассчитываться с тобой буду – не знаю!

– А на качелях со мной еще покачаешься?

– С огромным удовольствием! Вот только выбраться бы отсюда. На волю хочется. И на качелях с тобой очень хочу покачаться.

– Ну значит покатаемся! Жди. Полетел я за подмогой.

Он улетел, а я еще постояла у окна, слушала музыку природы и вдыхала аромат леса.

Однако! Пора в кровать, притворяться спящей и надеяться, что мой охранник ничего не заметит.

А он и правда ничего не заметил.

Тихо вошел, проверил еду-питье мною съеденное-выпитое. Похвалил меня за хорошее поведение, заменил все на свежее и ушел.

Пока он был в комнате я с перепугу, что он заметит перемены и дышать забыла. Только сердце бухало, как колокол на вече.

Он ушел, дверь запер, а я отдышаться не могла. Полежала для верности еще немного, а потом встала и пошла к окну.

Солнышко садилось, длинная тень башни (я все таки в башне была – по тени определила) легла на лес.

Лес темнел. Дневные птицы, попрощавшись с уходящим днем, замолкали. Но мир продолжал жить и место дневных певуний занимали ночные.

Вот если бы не запертая дверь, да не решетка на окне – испытала бы полное счастье от этого чувства единения с природой.

Элемиль пока не отзывался. Наверное далеко я от замка герцога.

Спать не хочется.

А вот выбраться отсюда – очень!

За окном стемнело, но мир менее красивым не стал. Небо было чистым, высоченным и звездно-бриллиантовым.