Сдавайтесь, шериф! (СИ) - Нефедова Алена - Страница 3

— Нет. Очень вряд ли. Если это не вопрос жизни кого-то из его близких.

Последний раз я видел Коннора в госпитале, после того, как мы на той чертовой мине подорвались. Меня контузило знатно. Так, что соображать ваще перестал. Майка и сержанта Шервуда сразу насмерть. А Коннору осколок в позвоночник угодил. Да так хитро, что он из горящего опрокинутого джипа меня, оглохшего и ослепшего, выволок, оттащил подальше, и только после того, как рвануло, ноги у мужика отказали. — Он оставил номер для связи?

— Да, оставил. Сейчас скину.

— Спасибо, сестренка.

Я набрал Коннора сразу, наплевав на заворочавшееся внутри чувство стыда. Как-то уж так вышло, что после выписки из госпиталя я его всего раз навестил. Я уволился из армии после второго контракта, его комиссовали и отправили сначала на другой конец страны на долгую реабилитацию, а потом он уехал домой, в Техас. Меня суета закрутила, он сам не писал и не звонил. А вот теперь, когда и позвонил, со мной хрен свяжешься.

— Привет, бро, рад слышать. — И я действительно был рад. Семья — это семья. А те, кто стал побратимом в свисте пуль и грохоте снарядов… Это тоже семья. Но другая. Та, о которой мы в свое время условились никому особо не говорить. Ибо слишком специфическими оказались наши навыки и умения. Не стоило их тащить в мирную жизнь. Совсем не стоило. Именно поэтому никто и никогда не видел ни единого фото моих сослуживцев. Да и не слышал никогда моих рассказов о тех двух контрактах, что я отпахал во славу демократии. Нет в ней никакой славы. Но есть те, кто пахал вместе с тобой. И знают настоящую цену и ей, и человеческой жизни.

Голос Коннора был глухим и явно встревоженным.

— Чувак, нужна помощь. Срочно. Красный уровень.

— Принято. Скинь координаты. Обстановку доложишь, пока буду в дороге.

С “красным уровнем” ни у одного из нас не хватило бы ума шутить. Потому что это реально вопрос жизни и смерти. Мне хватило десяти минут, чтобы скинуть кой-какое барахло в рюкзак и загрузить данные в навигатор. Осталось уладить вопрос с моим нынешним работодателем.

— Мистер Лоуренс, поговорить бы, — окликнул я нашего продюсера, порхающего ядовито оранжевым мотыльком и жалящим хуже самой злющей осы своим языком бедолагу фотографа, что сегодня снимал очередную фотосессию нашего семейства Герреро.

— Ты надо мной издеваешься? Мы здесь няшную семейную картинку должны создать в брутальном обрамлении, а у тебя выходит чертова семейка Адамс! — вызверился напоследок на длинноволосого парня Ронни и обернулся ко мне, мигом переходя на свое обычное воркование. — Рауль, птенчик мой кареглазенький, а куда это ты у нас собрался?

Я был уже морально готов вступить с ним в долгие препирательства. Торговаться, выслушать угрозы штрафами и наказанием вообще изгнать из шоу, стерпеть вопли, взывающие к моей совести, и упреки, что подвожу всех. Так что вздохнул и ответил:

— Мне нужно уехать.

— У меня есть время собрать для сопровождения мобильную съемочную группу? — деловито осведомился он.

— Нет. Мне нужно уехать совсем без огласки, — покачал я головой и повторил, — совсем. В идеале — вообще по чужим документам.

Ронни нахмурился и шумно втянул воздух.

— Причина?

— Я должен помочь бывшему сослуживцу, — не стал врать я.

— Должен или до-о-олжен? — уточнил он, явно интересуясь, есть ли на то мое добровольное желание или это какая-то обязаловка.

— Должен и хочу.

— Как это надолго? — сухо уточнил он.

— Я не знаю, — честно признался. Там такое дело, разве же угадаешь.

Лоуренс возвел глаза к потолку, подумал, а скорее всего, просто что-то посчитал. Башка у этого мужика варит вообще не так, как у всех обычных людей. У нас она варит мысли, а у него сразу же бабки. Не в смысле, что он ради них на все готов, а в том, что он их из всего может извлечь.

— Ладно, — кивнул Ронни. — Подойди к Рику, моему водителю. Скажи, что я попросил его водительское удостоверение и лицензию на ношение оружия. Ничего не объясняй, я сам. Вы немного похожи, особенно если ты перестанешь бриться и мыть голову. Братьям тоже скажу, что поручил тебе особенное задание. Даю тебе две недели. Крутись там как хочешь, но чтобы успел. Ясно?

— Ясно. Спасибо. — Я уже попер на выход, как он меня окликнул.

— Рауль, два условия. Железных. Первое — ты выходишь на связь, понял? — ткнул он в меня пальцем. — Ежедневно, хоть с кем-то, но выходишь. Если я ничего не слышу о тебе больше суток, то явлюсь на следующие за твоей задницей лично и вздрючу так, что месяц сидеть будет больно и начнут посещать мысли о смене ориентации. Второе — ты остаешься живым и невредимым. Без единой царапины, особенно такой, что может попасть в кадр. Иначе… опять же придется отвечать собственной аппетитной задницей. Мы поняли друг друга, мой кареглазый птенчик?

— Сначала найди для этого, — ухмыльнулся я.

— О, цыпленочек мой ясноглазенький. Поверь мне, Я найду.

Этот и правда найдет. Мистер, мать его, Лоуренс из тех боссов, от которых и у дьявола за пазухой не спрячешься, ибо дьявол вряд ли захочет связываться с ним и его акулами-юристами.

Но чего у него не отнять, так это его умения безошибочно вычленить серьезность и срочность того или иного запроса. Как в моем конкретном случае. Он больше не задавал вопросов, но по его взгляду я понял, что “мамочка” сдержит свое слово, вздумай я пропустить хоть один обязательный звонок или притащить ему шрам на роже.

От Далласа, где я приземлился через несколько часов, до места, куда я должен был прибыть, меньше сотни миль. Учитывая “красный уровень” ситуации я должен быть мобильным и незаметным. А что может быть мобильнее и незаметнее, чем одинокий бродяга на старом байке? Поэтому я наведался на одну мало кому известную стоянку подержанных авто и подобрал себе железного приятеля на следующие пару недель.

— Косарь, — сплюнул через выбитый зуб хозяин стоянки.

— Пять сотен, и я даже спрашивать не буду, откуда у тебя байк из банды “Диких койотов”. Потому что они скорее сожгут то, что им принадлежит, нежели позволят чужаку ездить на своей хромированной сучке. — Ну давай, парень, попробуй мне возразить, что этого коняшку ты прикупил по случаю.

Громила недобро зыркнул на меня исподлобья и выдавил:

— Восемь. И я заправлю полный бак.

— Шесть. И я сам его прокачаю так, что ни одна падла не узнает. И меня здесь не было.

Я решил, что проводить рекогносцировку на местности лучше уж на свежую голову по-любому. А посему через часок, сверившись с ДжиПиЭс навигатором, зарулил в ближайший мотельчик, рядом с которым был обозначен бар без названия. Самое то сейчас — пропустить пару пинт и завалиться дрыхнуть. А уж завтра двинуть в тот захудалый городишко, в окрестностях которого и происходят описанные Коннором мерзости.

Да уж. Встряла его родственница.

Засада так засада.

Для таких вот городков, затерянных на карте, даже мелкая кража становится событием, что долго и в подробностях обсуждается местными сплетницами до посинения и выявления новой сотни значимых деталей, о которых ни слова не говорится в полицейском отчете.

А уж убийство. И не одно. И такие… дикие. Оторвать яйца тому мудаку, что сотворил эти непотребства, и заставить его их сожрать.

А тут еще шериф — баба. Мало того, что к шерифу всегда больше всего претензий, а она еще и это… того… В смысле… Нет, не подумайте, что я сексист какой. Но рили, есть профессии, где бабы ну вот вообще не к месту. Грузчики, солдаты, полицейские, все те, кто должен выполнять тяжелую, грязную работу. Работу, полную говна и кровищи. Ну не бабское это дело, ну честно. Ни одна тетка не в состоянии противостоять крепкому, здоровому мужику. Да и зачем? Ну вот скажите мне, тупому и здоровому, ЗАЧЕМ? Я вот абсолютно убежден в том, что чем больше женщины лезут не в свое дело, тем слабее рядом с ними становится сильный пол.

Так что я понимаю Коннора. На все сто процентов.

Я бы тоже с ума сходил, если бы мне пришлось наблюдать со стороны, как моя сеструха гоняется за убийцей-извращенцем. А я при этом совершенно бессилен хоть как-то ей помочь. Потому что невозможно что-либо путное сделать, сидя в инвалидном кресле.