Здесь драконы не пролетали? (СИ) - Абалова Татьяна - Страница 36

Ой, а вдруг и он обладает невиданной силищей? Хорошая из нас получится парочка – гусь да гагарочка.

Нет-нет! Ошейник только на благо! Ведь наверняка так все и было? Где спрятать принца, чтобы его не уничтожили, желая оборвать династию, как не среди рабов? Там ведь не подумают искать? Кому нужны рабы? Пусть радуются, что получили свободу. Родители желали для своего ребенка освобождения, пусть и через ошейник раба. Ведь именно так все и получилось?

Готова поклясться, я видела, как улыбка королевы сделалась шире, а ее супруг одобрительно качнул головой.

Я выпустила из рук занавес, позволив ему вернуться на место и скрыть правду о наследнике, хоть и на время.

– Ты не такой и я не такая, – я заставила Эливентора смотреть мне в глаза. – Кто знает, зачем меня сюда закинули? Может, и я, выполнив свою миссию, взорву к чертям этот мир? Ты единственный, кому я вверяю свою жизнь. И попробуй только отнекиваться тем, что ты демон и наследный принц, а я оборванка, жившая в коммуналке.

Глаза муфа потеплели, а потом он громко рассмеялся. Многие из ушедших вперед обернулись на нас, но я повисла на шее Эли и заткнула его рот поцелуем. Хоть бы в этот раз не тряхануло. Пусть в стенах дворца спрятаны охранные амулеты, но я сама не знаю, на что способна.

Нечаянно поймала осуждающий взгляд леди Анастасии. Пух явно вошла в роль и теперь мнила себя королевой демонов. Еще и осуждать начнет за непристойное поведение в присутствии короля.

– Никому не откроем правду о нас, – произнесла я в губы недоэльфа, оказавшегося демоном.

– Согласен. Нечего возбуждать умы, – поставив меня на место (для поцелуя я была приподнята), муф вздохнул. – Бабушка расстроится. Ее внук оказался демоном.

Еще один вздох наверняка касался родителей. М-да, найти мальчишку, воспитывать как родного сына, и тут нате вам – демоняка!

– И бабушка, и отец будут рады. Королевство Вулканов поднимет родной им человек, в которого они вложили столько любви.

– Родной им демон, – поправил меня Эли, настроение которого на глазах улучшалось.

– Если, конечно, их мир не взорвет одна попаданка, которую трясет при каждом удобном и неудобном случае, – я не я, если не подкину ложку дегтя. – Кто знает, в чем моя миссия?

– Кажется, ту миссию, которую на тебя возложила моя матушка, ты уже выполнила. Я знаю, кто я, и где мое место. Осталось дело за малым: выяснить, кто ты.

– Я человек!

– Ну-ну. А воспитывала тебя определенно ведьма.

Слова Эливентора меня взволновали. Вдруг баб Нюра на самом деле была ведьмой? А ее товарки – дворничиха тетя Катя и таксистка Евгения Павловна, не простые труженицы, а приспешницы демонов? А что? Очень даже может быть. У одной из атрибутов ведьмы метла, у другой самодвижущаяся ступа.

– Божечки! – я внезапно вспомнила, как сильно они меня ругали, причем сразу все трое, когда я в поиске конфет (ведь приносила Евгения Павловна кулек, я сама видела!) забралась в кухонные антресоли и обнаружила там не то, что следовало: завернутый в тряпицу осколок зеркала. Сколько мне тогда было? Лет семь? И пусть подружки кричали, что я могла убиться, поставив три табурета друг на друга, но первое, что они сделали – отняли зеркальце. А я готова здоровьем поклясться, что как только развернула его, на меня с обратной стороны глянул разъяренный мужик. Было так страшно, что я закричала, чем и вызвала нашествие ведьм.

Потом я не раз возвращалась к странному случаю, но бабушка всегда уводила разговор в сторону, а после и вовсе пригрозила выпороть за разбушевавшуюся фантазию. Мол, у тебя то в соседском туалете море плещется, то конфеты домовой уносит, а то двойки сами по себе из дневника исчезают. Насчет дневника спорить не буду: я научилась мастерски убирать написанное учителем – достаточно было иметь второй дневник, чтобы просто заменять испещренные красным страницы на девственно чистые. И домовой точно водился, иначе припрятанные конфеты не пропадали бы с такой скоростью.

Жаль конечно, что я не вспомнила о жутком осколке позже, когда повзрослела, и уже на умную голову не обыскала весь дом. Может, и на самом деле показалось, но детские воспоминания все никак не давали покоя.

– Эливентор, – я заставила муфа посмотреть на меня, оторвав от созерцания росписи на стенах и потолках дворца, – скажи, а существуют такие зеркала, глядя в которые ты видишь не себя, а кого-то другого?

Он нахмурился и даже остановился.

– Где ты такие встречала?

Кончики моих пальцев похолодели. Он не сказал «нет», значит, подобные зеркала существуют!

– У себя дома. Там, за Бугром, – меня начало трясти. Лишь меня, не дворец – я посмотрела на огромную люстру, на ней не дрогнул ни один хрустальный шар. – Оно хранилось у бабушки на антресолях. Только не целое, а кусочек.  Баб Нюра его в черную тряпку завернула, а потом, когда я нашла, отругала и куда-то перепрятала. Я плакала, когда она со своими подругами налетела на меня. И так было страшно, а еще они…

Эливентор потянул меня на махонький диванчик, стоявший в простенке между окнами. Усадил, взял в руки мои ладони, согрел дыханием.

– Она была ведьмой, да? – догадалась я по взгляду муфа, смущенному тем, что вынужден открыть правду. Мало того, что я училась в школе, где всем заправляли драконы, так еще воспитывалась бабкой-колдуньей. – Она не могла быть каким-нибудь простым магом? Обязательно ведьмой – прислужницей демонов?

– Я слышал, ведьмы способны сохранять крупицы дара в немагическом мире, поскольку они ближе к природе, чем остальные маги.

– Ладно, – я кивнула, ловя тревогу в глазах Эливентора. – Моя бабушка ведьма, вполне на нее похоже, но что значит то зеркало? И что за страшный дядька бился в него с обратной стороны?

Эли немного помолчал.

– Боюсь, твоя бабушка сделала то, что в нашем мире карается смертью – заперла кого-то между двумя порталами, – он грустно усмехнулся, когда увидел, как у меня расширяются глаза. Мои детские страхи хлынули тугой волной. Словно то, что я так долго прятала в себе, сорвалось с поводка. – Скорее всего, ей помогали. Заманить кого-то и запереть в зеркале в мире, где нет магии, непросто. Расскажи о бабушкиных подругах.

Эливентор обнял меня. Озноб, что сотрясал мое тело, мешал говорить. Зубы клацали.

Когда я выложила все, что знала о дворничихе и таксистке, Эли произнес:

– Что ж, поздравляю, тебя воспитывала ведьмовская триада. И они пошли на большую жертву, раз уничтожили зеркало, попавшее в ваш мир. Через него ведьмы могли вернуться, но по какой-то причине предпочли остаться.

– Объясни, пожалуйста, я не понимаю!

Сколько слез в одном человеке? Пора бы уже прекратить, а я все плачу и плачу. То от счастья, то от горя. Моя бабушка преступница. Она и там слыла не очень хорошим человеком: ссорилась с соседями, лупила меня, пела под чарочку песни уголовников, но она была единственно близким мне существом, без которого я на самом деле сделалась сиротой, хотя и до этого росла без папы и мамы. Где правда в ее рассказах, а где вымысел? Почему я оказалась у нее? Кто мои родители, и что произошло с ними на самом деле?

– Зеркальные порталы всегда связывают между собой два зеркала. Они как двери, между которыми царит тьма, и лишь тонкий луч света, похожий на путеводную нить, натянутую между входом и выходом, не позволит тебе заблудиться. Следуй за ним и не пропадешь.

– А если одно зеркало разбить, то…

– Луч погаснет, и тебе никогда не найти второе.

– Но почему же тот мужчина остался у двери? Зачем он кричал что-то в осколок? Разве он сумел бы выбраться из зеркала величиной с ладонь?

– Нет, не сумел бы. Скорее всего, в запертом между мирами человеке жила надежда на чудо.

– Бабушка могла его вытащить?

– И да, и нет. Могла бы, если бы отыскала второе зеркало и сделала призыв, и нет, потому что, разбив зеркало, навсегда лишила себя и своих подруг магии. Это наказание за зло.