Молчи о нас (СИ) - Савицкая Элла - Страница 24

Нужно его доесть уже, в конце концов. Тем более что он оказывается очень вкусным. Да и аппетит как-то неожиданно появляется.

Мы ещё немного разговариваем о насущных темах, моей работе, родителях, а потом Дамир подвозит меня домой.

– Спасибо за ужин. Было вкусно, – благодарно улыбаюсь, позволяя себе напоследок еще раз зафиксировать в памяти черты лица, которое и так помню досконально.

– Не зря планы поменяла?

Зря. Вот сейчас сидя рядом с тобой понимаю, что зря. Ты уедешь, а я буду вспоминать, как выглядит твоя рука на руле, с крупными часами на запястье. Твою улыбку и потеплевшие глаза… серебряный крест, до сих пор украшающий твою крепкую шею…

– Не зря, – снова вру, – я пойду, – спешно берусь за ручку на двери. – Как только что-то будет известно по картине, дам тебе знать.

Дамир кивает.

– Хорошо.

– Удачи.

Разворачиваюсь, и тут вдруг Дамир обхватывает моё запястье вместе с ладонью. Резко вскидываю на него голову. Лицо, которое казалось расслабленным становится серьезным и приближается ко мне. Сердце с тормозов срывается. Кожа искрит там, где он крепко держит.

– Маш, а теперь давай честно.

– Ты о чем? – задерживаю дыхание, потому что с каждым вздохом помимо кислорода в легкие попадает и его запах.

– Ты как?

– Что? – едва ворочаю губами, лихорадочно скользя непонимающим взглядом по заострившимся чертам мужского лица.

Внимательные карие глаза в очередной раз будто впиваются в моё лицо. Он так близко, я даже могу рассмотреть короткие волоски чёрной щетины… Почувствовать горячее дыхание. Голова начинает кружиться, как будто планету резко остановили, а я продолжаю движение по инерции…

– Давай отбросим эти маски вежливости и наигранного равнодушия. Скажи мне, как ты? У тебя все хорошо?

– Да, я же говорила.

– Я слышал. Но не услышал. Есть что-то, что тебя тревожит? Беспокоит? Пугает? Маш, это же я. Ты мне можешь рассказать что угодно. Не бойся.

О чем он?

Тяну на себя руку, но Дамир не отдаёт её. Становится в один момент очень жарко. Безумно. Чувствую, как щеки горят, а во рту пересыхает. Даже вдох сделать тяжело, будто вокруг пар из разгоряченной сауны.

– Ничего такого нет. У меня все хорошо. Я не понимаю, о чем ты спрашиваешь.

Прищурившись, Дамир несколько секунд разглядывает меня, как будто не верит. Я же сражаюсь с собственной слабостью. Как же он близко! Не смотреть на его губы, не смотреть!

Не знаю к разочарованию или к счастью, но в какой-то момент захват на моей руке ослабевает, а потом я и вовсе оказываюсь на свободе. Будто не за руку держал, а какими-то невидимыми цепями к себе притянул.

Рвано выдыхаю, ненавидя себя за то, что на короткий миг снова захотела того, чего нельзя хотеть.

– Хорошо, – произносит, так и не отпустив меня из поля зрения, – я рад, если так. Но, Маша, если вдруг ты захочешь мне что-то рассказать, у тебя есть мой номер. Не стесняйся. Звони в любое время суток. Договорились?

– Да.

– Мне нужно будет поговорить с тобой. Очень серьезно. Но это уже не сегодня.

– О чем?

– Потом узнаешь.

Киваю лишь бы скорее выйти.

– Ладно. Пока.

Открыв дверь, я буквально вываливаюсь на холодный воздух. Контраст с внутренними ощущениями нереальный. Во мне все горит, а здесь мороз… Но холод тает на коже, не успевая проникнуть внутрь. Моё сердце бьётся слишком часто, чтобы замёрзнуть.

Дома я не помню как оказываюсь. Смотрю на себя в зеркало в прихожей и не узнаю. Щеки красные, зрачки расширены, глаза блестят. Ещё вчера утром я выглядела совершенно спокойной, а сейчас полный раздрай.

Раздевшись, зачем-то подхожу к окну. Конечно, машины Дамира уже нет. Не знаю, что я ожидала там увидеть. Что он все еще стоит внизу? Бред. У него дел своих по горло. Вот только что это за разговор такой, о котором он собирается поговорить?

– Маш, привет!

Артем ловит меня у кабинета, как только я вставляю ключ в замочную скважину.

– Привет, – толкаю дверь и перевожу взгляд на коллегу. Всегда улыбчивый и приветливый сегодня Артем выглядит нервным и несобранным. – Что-то случилось?

Хмурюсь, входя в кабинет. Парень следует за мной.

– Да. Машка у меня к тебе вооот такущая просьба, – разводит руками в стороны, демонстрируя размеры этой самой просьбы, пока я снимаю с себя пальто, – у моего отца проблемы. Мне нужно срочно уехать. Не знаю насколько затянется – неделя – две. Как только решу, сразу вернусь. Но Ельский не отпускает, так как на мне две экспертизы висит. Срочные. Одну я начал делать, вторую еще даже не трогал. Машка, выручай, – хватает меня за руки, и умоляет, заглядывая в глаза, – Отец сам не справится. Там семейные проблемы. Не приеду, он на улице окажется.

– Мне очень жаль, – искренне сочувствую, хоть и не до конца понимаю, что у него случилось, – но я-то что могу?

– Возьми эти экспертизы на себя.

От удивления рот открываю.

– Как так? Две экспертизы? Артем, мне самой вчера Анисова поручили. Надо выполнить в срок.

– Выполнишь. У тебя же обычно это неделю занимает.

Ну да, неделю. Несколько раз уже так получалось, что за экспертизы я бралась не вовремя. То одно Александр Викторович поручал, то второе. Вот и сейчас, выходит, что нужно работу по картине Дамира отложить на время?

– Пожалуйста, Маш. Будь другом. Я очень за отца волнуюсь!

Сердце сжимается от искренней мольбы в глазах человека, столькому меня научившего. Я бы наверное, за отца тоже все отодвинула на задний план, если бы он нуждался в помощи.

– Насколько срочные у тебя экспертизы?

– Очень. Одну надо отдать уже через неделю, вторую чуть позже, – крепко сжимает мои ладони, скривившись сам будто от душевной боли, – Ельский сказал не отпустит, если некому будет поручить. У нас же сроки, сама знаешь.

Вздыхаю, понимая, что конечно не откажу. Разве я могу?

– Ладно. Езжай.

Глаза Артема загораются, и он на эмоциях звонко чмокает меня в щеку.

– Спасибо, солнце! С меня ужин когда вернусь. Все документы по картинам я оставил в лаборатории. Если что-то не поймешь, звони. Буду на связи.

– Хорошо. Но постарайся быстрее. Мою работу тоже никто не отменяет.

– Сделаю все возможное.

Подмигнув, Артем на всех парах вылетает из кабинета и как я догадываюсь несется к Ельскому.

И где только время теперь взять на все?

Сажусь за стол, потянувшись за телефоном. Нужно сказать Дамиру, что возьмусь за его картину позже. Нужно, но что-то останавливает. В грудной клетке начинаются шевеления, стоит только представить его голос на том конце провода. Низкий, хриплый… Разблокирую экран, нахожу его контакт, но перед тем как нажать на зеленую кнопку, останавливаюсь. Что изменит то, что я позвоню ему? Срок выполнения работ Ельский заявил. Три недели. Дамир согласился. А в три недели я точно уложусь. Значит, и звонить нет необходимости.

Кровь нагревается стоит вспомнить как он вчера в машине крепко сжал мою руку. Такой напористый, серьезный. Как смотрел внимательно и насколько близко находился. Все это рождает внутри процессы, от которых я уже успела отвыкнуть. И привыкать снова не хочу. Ведь опять будет больно. Опять самоистязания и постоянная прокрутка в памяти даже банальных ничего не значащих слов.

Блокирую телефон и откладываю его в сторону. Не нужно мне это. С меня хватило и Кати этой и улыбки его сногсшибающей. Один вечер, а меня словно вывернули наизнанку и достали все то, что было глубоко спрятано. Мотнув головой, собираю необходимые вещи, как раз когда в кабинет входит Ксюша.

По своему обыкновению мы выпиваем кофе, она рассказывает о том, что вчера в баре познакомилась с «обалденным мужиком, который, кстати, был с другом», я умалчиваю об ужине, ссылаясь на вечер дома, потому что и рассказывать нечего. Это не тот ужин, который влечет за собой череду следующих. Это просто ужин «для галочки».

Картины, которые оставил на меня Артем оказываются довольно непростыми. Первое полотно безымянное от неизвестного автора. В самом начале работы здесь я любила отыскивать художника, которому могла бы принадлежать та или иная работа, но потом осознала, сколько сил отнимает это занятие. Перерыть кучу литературы, отыскать характерный тому или иному художнику стиль написания, материалы, которыми он пользовался. Определить годы написания картины, технику. Масса труда и времени уходит на все эти процессы. И если раньше я выполняла их под руководством Артема, то теперь придется самой. Благо, что хоть вторая картина не от инкогнито. С ней должно быть проще.