Не скрыть (СИ) - "BornToRuin" - Страница 100

— А-ах, — сонно зевнула рыжеволосая. — Я уже хочу спать.

— Ступай в комнату, моя дорогая. Сёстры разбудят тебя, когда явится Матерь.

Но Дана ничего ответила. В Главном Зале на мгновение воцарилась тишина, прерываемая только тихим треском горящих в камине поленьев, слышным томным дыханием и сладким сопением, от которого из груди Альсины вырвался чарующий искренний смех. В холле стояла слишком безмятежная атмосфера, совершенно не тронутая ужасами, что творились за её пределами.

Стефан не желал прерывать семейный уют, нарушать покой матери и дочерей, но он вернулся не за тем, чтобы наслаждаться их столь дивным времяпровождением; молодой человек принёс дурную весть, за которую его, вероятно, подвесят (если не убьют раньше за удачную попытку сбежать) над этим самым камином, у которого с удовольствием грелись четыре женщины; однако, сообщить её он был должен. В конце концов, кому известно, что произойдёт, если единственное орудие, способное навредить трёхметровой женщине попадёт в руки людям, страстно желающих пролить её кровь.

Парень неспешно поднялся по широкой лестнице, идя так осторожно, что казалось словно он парит над ступенями, затем осмотрел всех четырёх женщин, повернутых к нему спиной: Альсина Димитреску сидела на роскошном диванчике, потягивала бокал своего излюбленного вина и трепетно кого-то поглаживала у себя на коленях. На её голове отсутствовала большая узнаваемая шляпа, а вместо пеньюара — одета в белое повседневного платье с глубоким декольте. Три сестры, по примеру мамочки, тоже не переодевались в ночную одежду будто бы спать не собирались вообще: девушки были облачены в чёрные привычные наряды, внушающие страх и вожделение одновременно, но каждая капюшон с головы скинула, позволяя густым волосам трёх цветов — золотой, рыжий и чёрный — блистать в огнях свечей. Самая старшая — Бэла Димитреску — стояла близ камина, скрестив руки на груди, вторая — средняя дочь, Кассандра Димитреску — сидела, положив ногу на ногу, на деревянном, не очень удобном, подлокотнике и внимательно разглядывала собственную ладонь, словно любовалась наточенными ноготками, а самая младшая — Даниэла Димитреску — удобно устроилась на всём седалище, положив голову на колени матери.

Сделав ещё пару мерных шагов, Стефан случайно привлёк внимание Госпожи. Она, облегчённо выдохнув, приподняла с себя задремавшую дочь, отчего та мигом вскочила, положила бокал на чайный столик и встала с дивана.

— Ох! Какое счастье, — волнительным тоном выдала она. — Матерь Миранда, я так польще…

Но плавно развернувшись, с лица Госпожи мигом пропала сияющая улыбка, стоило её золотым глазам столкнуться с тревожным, пустым взглядом их пленника.

— О! — нервно удивилась Леди Димитреску, начав неторопливо приближаться к Стефану. — О, гнусная… грязная крыса.

Однако, брюнет быстро отвёл взор от изумлённой гигантской женщины и устремил его на трёх не менее удивлённых девушек: Дана широко округлила глазки, даже приоткрыла ротик, её лицо так и кричало о том, что живым она видеть его уже не планировала; Кассандра же на миг озадаченно выгнула тёмные брови, затем изогнула губы в ехидной усмешке и глянула на старшую сестру, что разочарованно вздыхала, приложив руку к лицу. Брюнетка несомненно обо всём догадалась. «Она всегда обо всём догладывается…». И этим завладела его вниманием.

— Как ты выбрался, мерзавец?! — в порыве ярости из-за недоумения воскликнула Хозяйка.

Когда она заметила, как незваный гость взирает на её среднюю дочь, сразу же окинула Кассандру грозным взглядом. И та, словно испепеляющие глаза матери обожгли всё девичье тело, повернулась в её сторону. Насмешка и ехидство мгновенно канули в Лету, а на смену им пришли смущение и ошеломление. Касс не была виновна, но Альсина всё решила для себя сама.

— Кассандра, — укоризненно процедила Димитреску. — Я же просила не оставлять в живых тех, с кем тебе вздумалось поиграть. — трёхметровая женщина коснулась пальцами переносицы и тяжело вздохнула. — Воспитанные леди всегда убирают за собой, дорогая. Все-гда.

— Но, мама! Это не…

— Мы поговорим об этом позже. — слова Госпожи не являлись приказом, но звучали именно так. — А теперь, что касается тебя, мерзкий крысёныш!

Леди Димитреску угрожающе возвысилась над Стефаном, как громадная башня её замка. Дыхание женщины стало учащённым, отчего большой бюст ходил туда-сюда, в глазах пылал неподдельный гнев, а челюсти она стиснула так, что, казалось, можно было уловить скрежет зубов. Парню резко захотелось отступить, дать дёру, невольно попяться, дабы не стоять с не настолько близко, однако, он сдержался. Так или иначе, вернуться сюда — исключительно его решение.

— Какая живучая тварь… — продолжила оплёвывать молодого человека оскорблениями Госпожа, аккуратно потирая запястье. — Ну ничего, я это исправлю. — и из длинных пальцев женщины вырвались огромные острые когти. — Ты совершил величайшую ошибку, что показался мне на глаза, омерзительный, жалкий… червяк!

Когда она подняла руку, дабы нанести лезвиями удар по сбежавшему пленнику, Стеф неосознанно выставил ладони перед лицом, в столь, надо думать, смешной попытке заслониться от пронизывающих когтей и закричал, что было сил:

— НЕТ! ПОСТОЙТЕ!

И острые внушительные лезвия полоснули воздух в дюйме от его лица, словно женщина вовремя отдёрнула руку.

— Как смеешь…

— Позвольте объяснить! — бестактно перебил её парень. — Прошу, дайте хотя бы минуту!

— Каков наглец! — возмущённо вскрикнула леди. — После всего, что ты сделал?! Нет тебе оправдания!

Тогда молодой человек, с трудом припав на колени, склонился перед Госпожой, позволяя ей полностью насытиться своей властью над жалкой смертной душой и, высоко задрав голову, пристально уставился на женщину. Поведение бывшего слуги Леди Димитреску польстило, отчего та даже расслабила конечность с торчащими из пальцев когтями и, кажется, готова была его выслушать.

— Знаю, что бессовестно воспользовался вашей милосердием, Госпожа. Знаю, что нет мне прощения, но выслушайте меня! Я не пришёл слёзно молить о пощаде… я вернулся в замок, чтоб предупредить вас о бунте. Что толпа местных…

И на всю залу раздался бархатный громогласный смех, эхом отражающийся от стен. Хохот матери поддержали и девушки: Даниэла и Кассандра безудержно залились едкими насмешками, а Бэла утробно захихикала. Складывалось впечатление, что парень изрёк какую-то неплохую, но до жути глупую шутку. Однако, весь ужас и серьёзность происходящего он видел собственными глазами, и реакция женщин заставила недоуменно захлопать ресницами.

— Думаешь, мне неизвестно о том, что творится в моих владениях? — прекратив смеяться, поинтересовалась она. — Думаешь, я слепа и ничего не вижу? Или решил, что я глупа? Отвечай, мерзавец!

«Не исключаю, Альсина. Ох, не исключаю…».

— Нет, моя Госпожа. Но дело совершенно в другом!

— Да? — наигранно удивилась та. — И в чём же?

— Им известно о Кинжале Цветов Смерти.

Красивое лицо трёхметровой женщины исказила гримаса ошеломления, страха и презрения одновременно. Она наклонилась к брюнету с такой лёгкостью, с такой грацией, не поддающейся искусству, затем взяла его за ухо и чуть приподняла, приближая боковую часть лица к своим губам. Горячее дыхание мигом обожгло мочку; Альсина буквально дышала ненавистью. И парень невольно почувствовал себя маленьким беззащитным ребёнком.

— Неужто ты и впрямь уверен в том, что я поверю твоим словам? — ядовитый шёпот вызвал дрожь, пробежавшую по ногам, рукам и всему телу. — Если кому из посторонних и известно о нём, то только тебе — что меня крайне удивляет, — крысёныш. А значит…

— Н-нет, — прохрипел он. — Герцог… Герцог знает. Это его рук дело!

Тяжёлая кисть, со спрятанными ныне когтями, со всего размаху огрела молодого человека по щеке, выбив из глаз искры.

— Лжец! — яростно завопила Хозяйка. — Подлый смертный! Не смей клеветать на…

— На хитрого лиса? — вновь перебил трёхметровую женщину молодой человек. Возможно, такое хамство ей очень быстро надоест и в следующий раз она пройдётся по его ланите уже когтями, но единственный шанс произнести хоть что-то — не дать ей закончить. — У меня нет доказательств, кроме моих слов и свидетельств, но послушайте: Герцог рассказал мне о масках, о склепе, кинжале, но я быстро стал ему бесполезен; и тогда этот плут поведал местным о тайном проходе в…