Пуговицы (СИ) - Мартин Ида - Страница 4

— Чё такое? — к нам подскочил красный, разгоряченный Бэзил, шутливо оттолкнул обеими руками Фила, глянул в окно и присвистнул.

— Микки предлагает сходить, — Фил кивнул в сторону сборища.

Новый физрук, тридцатилетний подкаченный мужик с острой рыжей бородой, проводил уроки в совершенно расслабленном режиме, и дверь зала всегда оставалась нараспашку. Выйти в туалет, попить — как нечего делать.

Так что мы вчетвером: я, Лиза и Фил с Бэзилом, пока весь класс увлечённо играл в волейбол, спокойно вышли из зала и сразу рванули на первый этаж.

Забрали в раздевалке куртки и, перескочив через турникеты на проходной, беспрепятственно оказались на улице. К одиннадцатому классу мы уже не опасались наказаний ни за самоволки, ни за прогулы, ни за курение. Нас, наконец, оставили в покое. Лишь бы нормально сдали ЕГЭ. Всё остальное отошло на второй план.

— Как вы думаете, что там? — я ухватила Бэзила за рукав куртки.

С капюшоном на голове и в футбольных трусах он выглядел очень забавно.

— Наверное, кто-то с крыши навернулся, — предположил Бэзил.

— Или муж жену с балкона выбросил, — выдал свою версию Фил.

— Главное, чтобы не ребёнок, — сказала Лиза. — У матери на работе у одной женщины год назад так трёхлетний сын из окна вывалился. Если ребенок, я даже близко не подойду.

Шлёпая по лужам, мы пробежали по асфальтовой дорожке и обогнули школу вдоль забора.

Среди деревьев палисадника октябрьское уныние ощущалось особенно сильно. Черные мокрые стволы, черная земля, сморщенные жёлто-коричневые листья на ней. Сырой холод просочился под куртку и, забравшись под штанины, пополз по голым ногам. Дождь моросил мелкий, но сплошняком. Выбившиеся из-под капюшона пряди волос быстро намокли.

Под окнами высотки собралось уже не меньше двадцати человек: кучка полицейских и чуть поодаль — зеваки. На подъездной аллее стояли две полицейские машины.

Бэзил подошёл к двум мужчинам в синих спецовках работников ЖКУ.

— Что там?

— Да, трупешник, — охотно откликнулся тот, что помоложе. — В канализационном люке.

— Я нашёл, — гордо добавил второй. — Они мне говорят: «Лезь», а я им: «Сдурели?» И так всё в воде. Как в такой дождь работать? Хорошо, дождевик всегда с собой ношу. Он много места не занимает. Сорок минут возился, пока крышку снял.

— И чего? — нетерпеливо перебил его Бэзил. — Что за трупешник?

— Откуда я знаю? Я как люк вскрыл, оттуда такая вонь шибанула, что я чуть сознание не потерял. Сразу в полицию и позвонил.

Информация звучала ужасающе.

— Его достали? — с опаской спросила я из-за плеча Бэзила.

— Минут десять назад. Девка похоже. Но там от неё рожки да ножки остались, так что лучше, ребят, не смотрите. А то спать не будете.

— Расчленёнка? — с любопытством поинтересовался Фил.

Сантехник пожал плечами:

— Вроде нет, просто давно лежит. Но это не точно, он был завёрнут.

Ничего больше не выясняя, Бэзил с Филом припустили туда, где суетились полицейские, а мы с Лизой, взявшись за руки, нерешительно двинулись за ними.

Я только раз видела в жизни мертвеца. Мою бабку Ягу, сбитую на пешеходном переходе прошлой весной. Она хоть и лежала в гробу, и была намазана каким-то серым воском, её безжизненное, потустороннее лицо напугало меня до ужаса, хотя Яга и при жизни красотой не отличалась.

В Лизиных огромных карих глазах застыло нервное напряжение, словно в любой момент она готова была кинуться наутёк. И от этого вполне понятного, но детского страха было немного смешно. Страшно, смешно и очень любопытно.

Однако приблизиться нам не дали, широко расставив руки, дорогу преградил мокрый серый дядька.

— Разворачиваемся и уходим. Тут вам не цирк.

— Нам надо, — сказала я, не зная, какое объяснение придумать. — Мы по делу.

Я всегда делала вид, будто имею права. Люди от этого терялись и начинали сомневаться в себе.

— По какому делу? — решил всё же выяснить дядька.

— Насчёт того трупа, — я махнула рукой так, словно трупы были повсюду, а нам понадобился именно этот.

Дядька нахмурился.

— У вас есть информация?

Я неопределенно кивнула.

— Что-то знаете? Видели? — он обвёл нас недовольным взглядом.

На Лизином лице появилось отработанное годами и лучшее из её репертуара выражение «ничёнезнаю».

— Возможно, — уклончиво ответила я.

Дядька вытащил из кармана визитку и протянул мне.

— По будням с двенадцати до пяти. Приходи, расскажешь. А сейчас идите отсюда.

— Хорошо, конечно, — сунув не глядя визитку в карман, энергично закивала я.

Изобразив покорность послушных школьниц, мы немного сдали назад и, обогнув за разросшимися кустами снежноягодника, целенаправленно устремились к тому, что так зловеще-притягательно лежало возле колодезного люка.

В этот момент полицейские как раз погнали оттуда парней и нам удалось подобраться к трупу.

Невообразимое бесформенное вонючее нечто, обрывки серой ткани, бывшие когда-то одеждой, куски синюшной кожи, проглядывающие кости конечностей, бесцветная мочалка остатков волос, на месте лица расплывчатое бугристое желеобразное пятно.

— Мамочки, — прогнусавила Лиза, зажав двумя пальцами нос.

— Крантец, — с чувством подтвердила я.

Из-под тела выглядывал кусок заплесневелой клеенки со стёршимися контурами рисунка и сгнившими верёвками по бокам.

— А ну кыш отсюда, — прикрикнул на нас кто-то сзади, и мы не без облегчения вернулись на пешеходную дорожку, между палисадником и школьным забором, где нас уже поджидали Фил с Бэзилом.

Остановились и несколько секунд с раскрытыми ртами жадно дышали.

— Ща блеванут, — заржал Фил.

— Не дождешься, — процедила сквозь зубы Лиза.

— Фигово выглядит, — Фил держал сигарету в кулаке, чтобы не намокла, и затягивался через него.

— Кто? — не поняла Лиза.

— Ну, эта мёртвая.

— Ясно, что фигово, — Бэзил курил, спрятавшись под капюшоном и выпуская дым себе под ноги.

— Она же типа мёртвая.

— Представляете, может, мы сидели, учились, а её тут убивали? — Лиза очень впечатлилась увиденным. — И если бы кто-то посмотрел в окно, то этого могло и не случиться…

— Ткаченко, ты чё? — Фил приложил ей ладонь ко лбу, якобы проверяя температуру. — Убивают вообще-то ночью.

Фил был высоким, красивым, с вьющимися каштановыми волосами, которые он тщательно укладывал, ямочкой на широком подбородке и смеющимися глазами, однако умом никогда особо не отличался и соображал намного медленнее, чем разговаривал.

— Убивают всегда, — сказала я. — Вот мы тут стоим, разговариваем, а прямо сейчас кого-то где-то убивают.

— Хватит пугать, — Лиза проворно расстегнула Филу куртку и нырнула под неё с головой.

Фил с Лизой вроде как встречались, но на самом деле только потому, что были нашими с Бэзилом друзьями, и так было удобно всем, пускай и мы тоже встречались не по-настоящему.

Бэзил осмотрелся по сторонам. Его пронзительный, цепкий взгляд — единственное, что можно было различить под тёмно-синим капюшоном.

— В темноте тут раздолье для маньяков. Даже фонарей нет.

— Может, её вообще не здесь убили, — по лодыжкам и загривку пробежали мурашки.

— Из того дома притащили, наверное, — Фил кивнул на белую высотку.

— Или из соседнего, — добавила Лиза.

— Кто-нибудь разглядел клеёнку, на которой она лежала? — спросила я.

— Я не видел, — Бэзил докурил.

В школе прозвенел звонок, и она тут же наполнилась монотонным гулом. Полицейские едва успевали тормозить вываливших на улицу ребят возле заградительных лент. В нашем корпусе учились только старшие классы, так что давалось им это не просто. Прибежали охранник Марат и завуч — Ольга Олеговна.

Какое-то время мы молча наблюдали за всей этой суматохой.

— Что там, ребятки, приключилось? — неуклюже переваливаясь, к нам подошла повариха. — Убили, что ль, кого?

Среди мрачной серости её не особо чистый халат, казалось, сиял белизной.