Распутин наш (СИ) - Васильев Сергей Александрович - Страница 16

– Всё это домыслы и предположения, – поморщился Потапов, сняв пенсне и потирая указательным пальцем переносицу. – Сомнительная, ничем не подтвержденная связь союзников с диверсантами, более чем загадочная трагедия в британской миссии, странные и очень подозрительные списки, схемы из сейфа англичан и Ваши наблюдения, Адриан Иванович, всё это – косвенные улики. Их недостаточно для предъявления претензий. Даже для оперативной разработки союзников надобны более веские аргументы.

– Значит не верите? – упавшим голосом спросил Непенин.

– Если бы я не верил, мы бы сейчас не разговаривали. Чего-то подобного следовало ожидать. В этом году в Британии произошёл тихий переворот. Все главные посты в государстве неожиданно и одновременно заняли представители общества "Круглый стол", он же “Группа”, он же “Мы”. На сегодняшний день его активные участники полностью контролируют правительство. Ллойд-Джордж – премьер-министр, лорд Альфред Мильнер – военный министр, лорд Бальфур – министр иностранных дел. Перестановки политических фигур на Даунинг-стрит сопровождались целым рядом загадочных смертей. Самая подозрительная – гибель крейсера “Хэмпшир” и его пассажира лорда Китченера, благосклонно относящегося к России, непримиримого противника Мильнера…

– А вам не кажется, – дрогнувшим голосом произнёс Непенин, – что гибель крейсера “Хэмпшир” до боли напоминает гибель “Пересвета”…

– Я тоже сразу про это подумал, – покачал головой Потапов, – однако, мы можем сколь угодно предполагать и призывать весь прошлый опыт, доказывая, что двойная игра для Туманного Альбиона естественна и органична. Но как люди служивые, не имеем права выходить за рамки отданных приказов и высочайше утвержденных планов. А там нигде нет даже запятой, за которую можно зацепиться, чтобы начать оперативную разработку.

– Это значит, что разведка не имеет права светить своих агентов и должна вести такие разработки силами людей, чья принадлежность к спецслужбам России не доказана, – прозвучал мягкий баритон за спиной разведчиков.

Адмирал и генерал синхронно обернулись. У дверей, облокотившись о косяк, стоял смутно знакомый человек. Прямой пробор, короткая стрижка, жёсткая щёточка усов, солдатская гимнастёрка, сидевшая на вошедшем, как влитая, выдавали бывалого военнослужащего, прямой исподлобья взгляд глубоко посаженных глаз, жесткая носогубная складка и тяжелый, волевой подбородок – человека, привыкшего отдавать приказы. Но всё же…

– Простите, чем обязаны? – начал, было, генерал Потапов и запнулся, перебитый непроизвольным возгласом Непенина.

– Матерь Божья! – вырвалось у адмирала, – вы ли это?

– Не надо имён, – остановил Адриана Ивановича вошедший, – для всех будет лучше, если озвученная генералом Батюшиным версия о похищении меня неизвестными обретёт второе дыхание.

– Простите, – поперхнулся Потапов, оглядывая преобразившегося гостя с не меньшим удивлением, – но чем же это для вас лучше? Честно говоря, я думал, что вы потребуете немедленно доставить вас в Царское село, особенно, когда заговорили о цирюльнике. Я так и предположил, что необходимо привести себя в порядок перед тем, как предстать перед августейшими очами…

– К сожалению, Николай Михайлович, – ответил после небольшой паузы преображённый, – пребывание перед августейшими очами не решит ни одну из насущных проблем, но только создаст дополнительные.

– Какую же задачу вы считаете на данный момент самой насущной?

– Предотвращение грамотно организованных массовых убийств ключевых военных специалистов под прикрытием революционной анархии.

– А саму революцию тоже собираетесь предотвратить?

– Боюсь, что это невозможно…

– Смелое заявление…

– Не кокетничайте, Николай Михайлович, – поморщился гость. – Вы – прекрасный аналитик, и у вас на руках есть информация, не оставляющая ни малейшей надежды на мирное разрешение накопленных в обществе противоречий.

– О чем он говорит? – вздёрнул брови адмирал Непенин.

– Я говорю о всеподданнейшем докладе генералов-квартирмейстеров и интендантов, – гость не дал открыть рот Потапову, – представленном императору в начале 1916 года, где говорится о неизбежности социальных потрясений в случае, если немедленно не национализировать железные дороги, оборонную промышленность, банки, не положить конец воровству Земгора и не провести ряд социальных реформ… Там же написано о необходимости скорейшего выхода из войны под любым благовидным предлогом.

Потапов побледнел.

– Ну, знаете ли, – выдавил он из себя, – если информация такого рода становится достоянием общественности…

– Не беспокойтесь, Николай Михайлович, – вздохнул гость, – общественность не в курсе. Вы это можете увидеть хотя бы по удивленному лицу Адриана Ивановича. Ваш доклад был сразу же положен под сукно и забыт, в отличии от причин, его породивших. Вы сами прекрасно знаете – игнорирование объективных обстоятельств не изменяет их, но здорово влияет на последствия. Революция – это ведь не что иное, как взбесившаяся реформа, не проведенная вовремя.

– И каким же образом вы собираетесь менять последствия, позвольте узнать? – недоверчиво, с плохо скрываемым сарказмом в голосе, спросил Потапов.

– Вы справедливо заметили, что у спецслужб России нет ни единой веской причины разрабатывать союзников, потому что нет убедительных доказательств их действий в пользу кайзера. Следовательно, таковые требуется добыть…

– Вы меня интригуете. Каким же образом?

– Если русской разведке разрешено смотреть только в сторону центральных держав, стало быть, источник доказательств злонамеренности Британии должен находится именно там.

– Перестаньте говорить загадками! – возмутился Непенин, – что вы хотите, чтобы мы сделали?

– Мне требуется помощь в переходе линии фронта и канал оперативной связи. Основной и запасной. Остальное я сделаю сам.

– Вы отдаёте себе отчёт, о чем просите?

– Вполне. Но всё в ваших силах. Это единственный способ что-то делать, не привлекая военных агентов, не проходя все бюрократические процедуры разработки и утверждения операции с риском утечки на каждом этапе. Ко всему, для длительных согласований просто нет времени. Я предлагаю частную инициативу – ничего более. Без всяких верительных грамот. Вы в любой момент можете сделать вид, что вообще не в курсе, кто я, что делаю и какие цели преследую. В случае моего провала – ничем не рискуете. В случае успеха – получаете необходимые подтверждения работы союзников против России, долгожданный повод для разработки их резидентуры и для выхода из войны.

– Надеюсь, вы понимаете, что вас может ожидать за линией фронта, – возмутился Непенин. – Это вам не прогулка по ночной столице до ресторации и обратно…

– Что такое прогулка по ночной столице, вы, Адриан Иванович, можете осведомиться у ваших подчиненных, – ухмыльнулся гость. – Насколько я понял, они – грамотные и опытные воины, имеющие тройной численный перевес перед простым мужиком, не так ли?

Непенин замолчал и обиженно засопел. Потапов, усмехнувшись, с интересом посмотрел на гостя:

– И всё-таки ваше предложение звучит чересчур самоуверенно и фантастично. К кому вы обратитесь на той стороне? Что сможете предложить?

– Независимо от того, к кому я обращусь и что предложу, вам волноваться не о чем. Я не знаю никаких оперативных секретов, явок, паролей и прочей военной шпионской атрибутики. Но мне известно, с какой страстностью Германия мечтает вывести за скобки Россию, чтобы хоть немного сократить собственную линию фронта. Они там, в Берлине, простите, хрен без соли доедают, поэтому будут цепляться за любую соломинку.

– Мне бы ваш оптимизм, – пробормотал Непенин. – Переброску на ту сторону я вполне могу обеспечить с помощью наших лодок. Не впервой.

– Простите, Адриан Иванович, но вынужден буду отказаться. Вас так сильно “пасут” и Балтфлот так плотно нашпигован анархистами, эсерами, эсдеками и беспартийными революционными агитаторами, работающими на МИ-6, что непонятно, из-за какого угла прилетит. Поэтому я буду настаивать на переходе сухопутной границы.