Все дороги ведут к тебе - Резник Юлия - Страница 5

– Че за девка? – поинтересовался у тогдашнего своего партнера Олега Кощеева.

– В первый раз вижу! – отмахнулся тот, копаясь в телефоне. – Я бы на твоем месте лучше думал, как пройти градостроительную комиссию. Если зарубят – хана нам, Чалый… Хана. Такие люди вписались под это строительство!

Александр пожал плечами:

– Кто ж знал, что этот Бахтияров – настолько принципиальная задница?

– Он в последнее время на больничный зачастил… Старый, сдает. Если бы назначили ИО – было бы нам счастье. И слушания, и нужное решение администрации… Всю процедуру бы соблюли – никто бы не прокопался. И ж*пу никому бы лизать не пришлось!

– Слушай, ну что ты заладил? – вклинился Чалый, так и не сводя взгляда с испуганной девчонки. – Что это за рефлекторная готовность прицепить к слову «ж*па» слово «лизать»? – поинтересовался с ухмылкой, чуть наклоняя голову вбок – так было гораздо удобнее наблюдать за попкой Лии, которая невольно выпятилась, когда та потянулась за соком.

– Думаю, это говорит о моей крепкой анальной фиксации. – заржал Кощей.

– Или же о скудной сексуальной фантазии. Лично я бы к слову «лизать»… подобрал бы гораздо более подходящие дополнения.

– Это какие же? – вздернул бровь Кощеев.

– Лизать можно чупа-чупс, мороженое или, например, за ухом. Я уже молчу о пальцах на ногах и прочих клиторах… А ты все на волосатую ж*пу Бахтиярова заглядываешься. Это ж надо!

– Не смешно, Саня! Вот вообще, ни х*ра не смешно! Выгорит дельце – поднимемся знатно. А нет – прикопают в леске. Сам знаешь, какие люди…

– Да, слышал я уже, слышал! Будет день и будет пища! Сейчас-то какого хрена себе вечер портить? Ты мне лучше Глеба найди. Пусть пробьет, что за девка…

– Кто о чем, а вшивый о бане! – насупился Кощей, отправляя еще одну порцию текилы в рот. – Ленка… Лен! – заорал, что есть мочи, перекрикивая музыку.

– Привет, Олежек! Что-то долго вас не было видно.

– Соскучилась?

– А как же! Ты нас один хорошим шампанским угощаешь, – рассмеялась девица.

– И еще угощу! Отчего же такую красавицу не угостить?!

– Ну, спасибо! – улыбнулась кокетливо.

– А что это с вами за девка? Вон та, темненькая… Мы ее здесь не видели.

– Кто? Лийка, что ли? Еще бы… увидел бы ты ее, когда ее дома за семью замками прячут! Первый раз в люди вышла, и то, потому что родители уехали…

– Может, познакомишь?

– Да ты че? Вам не обломится – и не мечтай. Она до свадьбы ни-ни. Говорю же – дикая.

– До свадьбы, говоришь? – задумчиво протянул Чалый. Эта малолетка, кем бы она не была, заинтриговала его по самое не хочу.

– Ну, да… У них так принято… Странные люди, ей богу!

Мысль о том, чтобы быть у женщины первым, оказалась неожиданно возбуждающей. То есть, он и до этого был на взводе, а стоило только представить, как это могло бы быть… как тесно и жарко – будто бы контрольный в голову пропустил. Кровь вскипела, наполняя тело сумасшедшим примитивным желанием.

– Сколько ей лет? – спросил зачем-то.

– Да, вроде, восемнадцать. Слушайте, ребята, я с ней детей не крестила. Что вы мне здесь за допрос с пристрастием здесь устроили?! – вдруг психанула Ленка.

– Ладно-ладно, малыш! Не сердись… – приобнял девку Кощеев, – пойдем лучше, закажем тебе шампанского, да?

В тот день Александр к ней так и не подошел. Наблюдал со стороны, нисколько не сомневаясь, что скоро… совсем скоро она будет его. Потому, что он так хотел!

– Александр Александрович, приехали.

Все еще погруженный в воспоминания, мужчина удивленно осмотрелся. Ах, да… Больница. Вышел из машины, набирая номер Глеба.

– Организуй мне доступ в палату и встречу с лечащим врачом.

– Третий этаж. Налево. Она в реанимации.

Стиснув зубы, Александр сбросил вызов и шагнул в лифт, не глядя на следующую за ним по пятам охрану.

– Где она?

– Прямо за этой дверью. Тебе нужно надеть…

Брезгливо поморщившись, Чалый натянул тесный, пропахший больничным смрадом халат. Он ненавидел этот запах. После всего, что ему пришлось пережить с Сашкой… ненавидел. Задержав дыхание, вошел в палату. Остановился возле кровати, скользнул взглядом по лежащей на ней женщине. И выдохнул со свистом. Он только сейчас осознал в полной мере, что она действительно умирает. Об этом свидетельствовала восковая бледность лица, темные провалы глаз, обострившиеся скулы и нос… И ненормальная тонкость рук, в которые были воткнуты иглы. От девочки, на которой он женился почти четырнадцать лет назад, вообще ничего не осталось. Тень… И та будто бы ускользала. Чтобы хоть как-то взять себя в руки, он отвел взгляд, который тут же зацепился за темные симметричные пятна чуть повыше запястья – следы его недавней несдержанности. Не в силах больше на это смотреть, Чалый резко отвернулся, и вышел из палаты:

– Глеб, я не понял… где эти чертовы врачи? Зови всех сюда.

– Что значит – попрощаться?

Александр никогда не считал себя тупым, но сейчас он абсолютно не понимал, что ему пытаются втолковать. Щуплый пожилой доктор, и доктор чуть покрепче – его возраста. Щуплый вздохнул:

– Александр Александрович, Лия Марсовна находится в критическом состоянии. Мы делаем все, от нас зависящее, но ее организм не справляется. Он истощен. Это чудо, что она вообще прожила столько…

– Вы не поняли, доктор. Она должна выжить, во что бы то ни стало. Вы можете использовать любые достижения медицины. Если больнице не хватает медикаментов, оборудования… мы предоставим любые необходимые лекарства и мощности. Консультации специалистов мирового уровня, мы…

– Александр Александрович… – перебил его собеседник, – боюсь, что уже слишком поздно что-либо предпринимать. Но, как я уже сказал, мы делаем все, что можно…

– Значит, сделайте то, что нельзя! – рявкнул Чалый.

– Саша! – одернул друга Глеб.

Более молодой врач покачал головой.

– Послушайте… У нее нарушена работа всех внутренних органов! Кровяной ток замедлен, давление, как у трупа, и критическое содержание всех важных минералов в крови! Нарушен электролитный баланс, что негативно сказалось на работе сердца. Оно останавливается! И в такой ситуации ничего нельзя сделать! И никакое оборудование здесь не поможет! Вы действительно не понимаете, что не все в мире происходит так, как вам хочется?!

Крылья носа Чалого дрогнули. Что себе позволяет этот докторишка?

– Что еще можно сделать для того, чтобы она выкарабкалась? – презрительно отвернувшись от младшего из мужчин, требовательно поинтересовался у старшего.

– Прежде всего, ей самой нужно захотеть жить, – покачал головой тот, – извините, но у меня много дел…

– И что, больше никаких рекомендаций?! – сыпал искрами из глаз Чалый.

– Молитесь.

Молиться? Молиться?!

– Нет, ты это слышал, Глеб? – мужчина изумленно обернулся к другу.

– Саша… Ты же видел… Она действительно умирает.

– Нет… Нет! Этого не случится.

– Ты не Бог, Чалый. Как бы высоко ты ни забрался, ты не стал Богом. Иногда мне кажется, что все несчастья тебе посланы именно для того, чтобы ты это усвоил. Но, к сожалению, жизнь ничему тебя так и не научила.

– Пошел вон…

– Да пойду, не вопрос… С кем только ты останешься? Придурок…

Глеб действительно развернулся и ушел. Александр покосился на топтавшихся рядом и делающих вид, будто ничего не слышат, парней и нервно провел рукой по волосам. Вдруг, откуда ни возьмись, выскочила целая группа людей в халатах, и помчались они прямо в палату к Лие.

– Что случилось? – прокричал он, следуя вслед за ними.

– Остановка сердца! Выйдите немедленно! Ну же!

Александр покачал головой. В это время кто-то распахнул халат у Лии на груди. И время как будто замерло. Зрение обострилось. Словно в нем резко проснулась до этого дремавшая супер-способность. Он так отчетливо все видел… Сосредоточенные лица врачей…

– Эпинифрин, внутрисердечно!

….кровь, наполняющая шприц… Плавное движение поршня… Сильные умелые движения мужских рук, делающих непрямой массаж сердца… Подъем клапана аппарата ИВЛ… трещинки на плитке, покрывающей пол, скол на корпусе новенького монитора…