Преступление и наказание (СИ) - Наконев Владимир - Страница 18

А хозяйка так и не живёт в своей хате. Пропала вместе с мужем. Одно из двух: или она так напугана всем происходящим, попав между ворами и полицаями, или полицаи ей посоветовали освободить временно хату и используют помещение для подслушивания-подглядывания за вновь сформировавшейся бандой. И то и другое для меня плохо. Мне бы с сеньорой поговорить до того, как я действовать начну. А второй вариант ставит крест на том, чтобы я заглянул в квартиру, где живут мои украинские друзья.

Значит, шансы вернуть хотя бы лётную электронику становятся призрачными. И тут появляются ещё две новости: опять мой напарник отличился. Встретил его в метро молодой хохлёнок и спросил про меня. Когда мужик ответил, что не знает, пообещал освежить память. Дядя занервничал. Предложил я ему стереть номер моего нового телефона и спокойно жить дальше. Не знает ничего и точка. Меньше знаешь, дольше живёшь. А мне это сообщение в радость. Значит, им хочется меня найти. Найдут, как-нибудь, по случаю.

Наконец, мне достаётся мой компьютер. Дальше можно писать только междометия! Вся моя писанина, которая ещё по причине своей сырости не была помещена в интернет, пропала. В неизвестном направлении. Точнее она есть, но не прочитывается из-за новых перекодировок или затёрта другим текстом поверх старого. Пропал проект новой книги. Вместе с диском ушла богатая коллекция фильмов про парапланы, и много другой лётной информации, которую я и сам охотно пользовал и другим давал. Как ни странно, но это меня уже сильно не расстроило. Приговор окончательный и обжалованию не подлежит!

Осталось только рассказать всё с точки зрения следователя из старого добротного детектива.

И так, когда не удалась попытка отравить газом араба, хохол придумал, как его выжить из квартиры. Подсыпал добытое где-то зелье ему и, заодно, мне в еду. Араб уехал. А мне нового хохлёнка подсунул полузнакомый кадр, который хоть и родом из славного сибирского города, но по паскудности переплюнет любого «западэнця», типа «возьми к себе сына моей подруги». Я взял, помог подзаработать денег, поделившись работой, а молодой быстро снюхался с придурком и начали уже вдвоём довольно методично травить меня, вырабатывая у меня привычку плохого состояния. Я, будучи уверен, что болею, временами просто ничего не ел целыми днями, что нарушало их планы с моей отравой.

Наконец, они решились дать мне дозу лошадиную и организовать заяву в полицию. По-видимому, среди их круга были завсегдатаи тех заведений и они знали, что, проведя пару дней в камере без свободного доступа к воде, я, попросту, откину концы. И, не дожидаясь результатов задержания, начали делить мои вещи по принципу: кому что нравится. Поэтому они были так ошарашены, когда увидели меня живым и здоровым среди ночи, когда я заявился с полицейскими. Далее действовали по инерции: взять всё, что представляет хоть малейшую ценность для меня, испортить мне всякую возможность читать, работать, общаться. И остатки зелья были заброшены в те продукты, что я вытащил из холодильника, предварительно украв всё съедобное.

Теперь, когда я пропал для них, они затаились, потому что сибиряк, (поклонник моей писанины) уже прочитал это повествование и предупредил хохлов о возможных последствиях. Тут уж ничего не поделаешь: все сволочи сбиваются в стаю быстрее, чем хорошие люди.

А новости, которые я узнаю про новую банду, просто интереснейшие. Многие её новые члены с помощью мозга группы нашли в том же районе сдаваемые жилища и живут, буквально, в трёх шагах от штаб-квартиры. Все, как на подбор, молодёжь в возрасте 20–25 лет. Нет, разумеется, никаких навыков работать, но и желания тоже не наблюдается. Просто здорово! Осталось только дождаться, чтобы жители района начали ходить жаловаться на непорядки не в полицейский офис, а новоявленному Дону Кoрлеоне. А сами хохлята переставили замки в хате, за которую уже полгода не платят, поставив таким образом последнюю точку в реприватизации. Говорил же я хозяйке, что именно это и было задумано ими, а она не верила.

Интернациональность состава новой мафиозной структуры впечатляет. Основной костяк — украинцы. Литовец, венесуэлец, адвокат с латиноамериканскими корнями, есть связи в армянской диаспоре. И это только то, что я знаю.

Первым попался литовец русского происхождения. С перепугу рассказал столько интересного, что я решил его пока не трогать и он может продолжить воровство кредитных карточек у старушек-ротозеек, чтобы поснимать денежку со счёта, используя код, который подглядел заранее.

Потом пару раз «случайно» я встретил кибернетика, старательно не обращая на него внимания. Все его районы обитания мне известны и в момент М он не на много переживёт своего друга.

Затем я слегка напугал главаря банды. Причём, увлёкся и теперь, наверное, криминальному авторитету придётся лечиться некоторое время от болезни ограниченного пространства.:-)

Хотя об этом надо рассказать поподробнее. Дело в том, что среди вещей, уворованных у меня, был экземпляр моей первой изданной книги. Ну, хотелось мне потешить своё тщеславие. И вот, эту-то книгу воришки и не дочитали до конца. А там было чёрным по белому написано: я занимался художественной самодеятельностью. И, естественно, владею приёмами перевоплощения. Бывало, в одном спектакле я играл до пяти ролей. И не только я. Зрители только диву давались, как это в таких маленьких кулисах помещается столько народу. Когда-нибудь я и об этом напишу.

И, значит, иду я по улице и вдруг, вижу: идёт мой мафиози! Нихрена себе он круг делает, чтобы в жилище прийти! А я ну никак не готов к такой встрече. Туфельки, полупраздничный прикид. Но, правда, в кармане случайно лежит одна штучка. Одна-единственная! Но такая важная, что и не придумаешь. Резко кручусь я на каблуке, сгорбливаюсь, достаю из кармана сигарету и раскуриваю её, прикрываясь от ветра. Да так, сгорбившись, и продолжаю идти впереди придурка малограмотного. И он следует за мной в десяти метрах и не видит меня.

А я знаю, куда он идёт. И поэтому убыстряю ход и потихоньку отрываюсь от жертвы. Навстречу попадается ещё одно юное создание стройное, как кипарис. Я его не знаю, но он внимательно на меня глядит. Твою маму! Ну, конечно же, он видел мои фото. Внимание ко мне ослабевает, потому что я иду, попыхивая сигаретой (а этого не может быть, потому что этого не может быть никогда!). Кроме того, довольно длинные волосы, бородка и, самое главное, сзади плетётся его начальство без малейшего признака тревоги.

Я с некоторым облегчением заворачиваю за угол и, выглянув, вижу беседующего Дона со своим солдатом. Быстро шляпу на глаза и в подъезд. В котором дверь почти никогда не защёлкивается на щеколду. Теперь я её защёлкиваю за собой и бегом по лестнице наверх, не включая свет. Жду. Поднимается по лестнице, и я начинаю движение навстречу, чтобы перехватить в дверях. Ёлки-палки! Первой по лестнице поднимается девчонка, а сзади, вплотную к ней, идёт мой друг. Ну, если не повезёт, то вот так сразу.

По-джентельменски приветствую даму, и с разворота с левой отправляю родоначальника мафии в свободный полёт между этажами. Спрыгиваю за ним, он, перевернувшись в воздухе, ударяется головой в дверь, падает и тут же вскакивает на ноги. Но я уже рядом и, опять с левой, укладываю его на его же кульки, что дожидаются на полу. Опять поднимается! Да что это со мной сегодня! А, вообще-то, это он стал сильнее. Так мне и надо. Это по моему совету он стал заниматься горными лыжами. И пока я кашки хлебал, отходимши, он здоровье укреплял на свежем воздухе.

Но теперь он уже под правой моей рукой. Но я опять промахиваюсь, хотя и визг повышается на одну октаву. И тут я краем глаза замечаю стоящие на верхнем этаже ноги. Блин! Девчонка! Только бы не заорала. Тик-тик-тик! Время пошло. Ладно, убийства не будет. Просто аккуратно замешиваю руками скукожившийся под ногами комок, который пытается отпинаться ногами. Но попадаю рукой по ботинку и от злости цепляю пару раз ногой туда же, куда и целил кулаком. Всё! Эвакуация!

Добежав до двери, я понимаю буквально выражение: руки по локоть в крови. Куртку с себя, вытирая внутри руки и, неспеша, выхожу на улицу. Никого. Рывок до угла. Тоже никого. А часов на руке нет. Ну и хрен с ними. Не возвращаться же. Ещё один рывок и я уже на другой улице. Теперь домой, выбрасывать одежду и отмываться.