Легионы праведных (СИ) - Андрей Бармин - Страница 50

Помогая очередному раненому, он попытался вспомнить, сколько дней осталось до истечения контракта, но никак не мог точно определить это количество, так как боль в груди мешала сосредоточиться.

Чей-то незнакомый голос по резервному каналу приказал:

— Командир, начинайте выводить своих людей наружу. Я — капитан Фромм, и у нас не очень много времени, пока кровососы не придут в себя. Здание под нашим контролем.

— Да, капитан, — Бернар первым двинулся на выход. Абдул догнал его и стал придерживать за руку, так как его сильно шатало, а ноги плохо слушались. Не хватало еще потерять сознание — но эта слабость была вызвана тем, что стимулятор прекратил свое действие, а за последние дни он слишком часто им пользовался, так что окончание действия препарата с каждым разом становилось все тяжелее и тяжелее.

Наверху стоял тяжелый пехотинец, на нагрудном щитке красовался герб Австрии, а Бернар подумал, с каких это пор австрийцы обзавелись бойцами в экзоскелетах. Словно читая его мысли, пришел ответ по рации:

— Я родом из Австрии, но сейчас гражданин Германии и служу в Бундесвере.

— Вам телепатический модуль вживили?

— Нет, просто часто спрашивают. Решил заранее объяснять.

— Понятно, — Бернар прислонился к стене и осмотрел вестибюль. Несколько трупов, причем и его бойцов, выщербленные стены и почерневшее деревянное покрытие пола, обломки бетона и осколки стекла, гильзы от вампирских винтовок — войска коалиции использовали безгильзовые боеприпасы, разломанная мебель. И чудом уцелевшая, но покрытая сажей стойка консьержа.

Пехотинец в своем экзоскелете сделал шаг в сторону улицы.

— Там несколько БТР, грузитесь в них, а мы прикроем ваш отход.

— Благодарю.

— Не за что. Тяжко вам тут пришлось, — австриец увидел поднимающихся бойцов Бернара. — Но вам повезло. Другие отряды противник перебил полностью. Ни одного выжившего. Раненых они добили. Звери, нелюди.

— Штурм вам следовало начинать, капитан.

— Согласен, мы просили об этом командование, но чудесные стратеги из штаба запретили.

— Точно чудесные, — Бернар наблюдал, как его люди выстроились цепочкой и поддерживают раненых, которые хоть и с трудом, но могли идти самостоятельно. Потом придет очередь тех, кто такой возможностью не обладает. Он смотрел, как мимо него проходят солдаты и удивлялся своим ощущениям. Эта картина искалеченных и израненных людей не вызвала даже тени сочувствия. Бракованный материал.

— Да-а, — протянул пехотинец, — жестко вас.

— Угу, сами не ожидали, — Бернар выдал шаблонный ответ, хотя ожидал он именно такого и даже худшего.

Через пятнадцать минут пехотинец начал их торопить:

— Быстрее, быстрее грузитесь, противник в любой момент может начать атаку, а БТР — не самая лучшая защита.

— Вряд ли они станут атаковать, пока вы здесь, — сказал Бернар, но Фромм возразил:

— Мы потеряли троих, пока пробивались сюда. Кровососы нашли наши слабые места и не стесняются бить по ним.

— Так вы тоже оставите этот чертов холм?

— Нет. Штаб направляет сюда технику и еще шесть отрядов. Так что, считайте, что ваши люди не просто так погибли.

— Считать-то я могу, как угодно, но только всего этого можно было избежать, — Бернар проговорил это совершенно без эмоций.

Из подвала начали вытаскивать носилки с теми, кто не мог передвигаться самостоятельно, и ему пришлось опустить лицевую пластину шлема, так как запах вывернутых наружу кишок и горелых обрубков конечностей ему не очень нравился.

— Командир, — пехотинец приблизился к нему вплотную, и Бернар ощутил себя маленьким беспомощным ребенком на фоне этого двухметрового титана из керамики, металла и пластика. — Давайте в БТР, я проконтролирую эвакуацию. Вам нужна медицинская помощь.

— Я пока держусь.

— Бернар, зачем вам этот героизм? В лагере уже толпа новых добровольцев, а вот командиров с вашим опытом мало. Так что отправляйтесь в санитарную часть.

— Хорошо, — Бернар, опираясь на стену, пошел к выходу, где увидевший его Абдул начал освобождать место в ближайшем бронетранспортере.

На улице ярко светило солнце. Конечно, оно уже не грело так, как летом, но яркие его лучи создавали иллюзию тепла. Только вот десятки мертвых добровольцев совсем не походили на иллюзию.

Бернар тяжело вздохнул и, поддерживаемый сержантом, забрался в БТР. Теперь от него мало что зависело. Главное, что он выжил, и что выжила хотя бы часть его бойцов.

Глава 22.

Гектор.

Он замерз. А ведь сейчас еще полдень, даже солнце пробивается через тучи, но он уже несколько часов провел на улице, да и ночью не сильно согрелся возле металлической печки, которую топили разломанной мебелью, старательно выискивая элементы без краски или лака, но таких оставалось все меньше.

Так что к проблеме вторгшихся внешних, недостатку провизии, добавился еще и чертов холод. Отопление в Урошеваце организовали в свое время просто: не очень сложные электрические котлы в домах, так как энергия стоила для граждан сущие гроши. Но подача электричества прекратилась, и в ход пошли незамысловатые печки из металла, в некоторых частных домах имелись камины, но расход топлива для них — огромный, а эффективность низкая.

Уголь с разбомбленных станций использовался для обогрева больниц и домов, где проживали семьи с детьми. Остальные граждане боролись с холодом, как могли. Гектор собрал дома все одеяла и теплую одежду, соорудил из них на кровати что-то вроде лежбища, саму кровать подтащил поближе к окну, так как рядом с ним стояла печка. Решение казалось ему спорным, так как через деревянные, хоть и промазанные цементной замазкой, рамы в квартиру пробивался холод, но и печка давала тепло только на небольшом от себя расстоянии, а поддерживать огонь он мог, только когда находился дома, и труба печки выходила на улицу — он не хотел умереть от отравления угарным газом. Умирать он вообще не собирался в ближайшее время.

С едой дела обстояли пока терпимо: все же запасы имелись, равно, как и основные медикаменты.

Мерз он сильно еще и потому, что одежду стирать стало проблемой, а грязная одежда и согревала хуже. Нагреть воду требовало времени, да и просушить выстиранное белье — тоже время. Соседка предложила ему помощь в этом вопросе, но он отказался. У нее и так трое детей, муж и свекор. Взрослые мужчины в отрядах самообороны, так что не могли помогать с поиском топлива и домашними заботами, а дети еще слишком маленькие, чтобы оказывать ощутимую помощь.

Дочь жила от него далеко, да у нее и своих забот хватало.

Гектор посмотрел на медленно двигающуюся вереницу своих бойцов, которые тащили в пункт осмотра трофеи после контратаки. Ему хотелось крикнуть им, чтобы они ускорились, но люди измотаны, как и он сам, поэтому сдержался.

С трупов внешних забирали все: боевые костюмы, бронежилеты, шлемы, внешние аккумуляторы. Последние имели большую ценность: при небольших размерах по мощности превосходили все, что имелось в распоряжении Республики. Оружие впечатлило не так сильно. Большинство моделей стрелкового вооружения с безгильзовыми боеприпасами, легче и в ряде случаев удобнее, но ничего выдающегося.

Большую проблему первое время создавали тактические дроны, которые массово использовали внешние, но крылатые машинки не имели брони и легко сбивались выстрелами из винтовок, особенно если стрелок принял кровь.

А вот с бомбардировщиками и тяжелыми ударными дронами дела обстояли намного хуже. Средств ПВО, которые могли бы до них дотянуться, у Республики уже не осталось, да и перед началом вторжения их имелось не очень много, а ПЗРК, все еще эффективные против вертолетов, никак не могли помочь. Пока спасало только нежелание внешних наносить удары по районам с гражданскими, Гектору такая тактика — прятаться за спинами детей и женщин — не очень нравилась, но иного выхода он не видел.