Легионы праведных (СИ) - Андрей Бармин - Страница 11

— Это люди «кайфовой Джеки».

— Странно, — заметил Гектор, — я слышал, что она самый адекватный персонаж в этом бедламе, и слышал, что людей старается подобрать таких же.

— Сейчас у всех какое-то помутнение в головах. Как только новость про то, что топлива не осталось, стала всем известной, то у наших клиентов словно посрывало крышу. У всех: и «барыг», и «торчков».

— Это не новость, а вражеская пропаганда, — возразил он таким уверенным тоном, что девушка посмотрела на него, как на полного идиота.

— Ну да, конечно же, майор Стоун, пропаганда.

Естественно, что все прекрасно понимали, что новость правдива, но Совет распорядился отрицать эту информацию, чтобы не раздувать панические настроения, однако Республика все же очень мала, так что ничего важного долго скрывать не получится. Граждане знали, что как только закончится топливо, то начнется война с внешними. Из-за Барьера полетят ракеты, через Врата хлынут орды солдат. Именно поэтому Гектор так сильно переживал по поводу убитых наркоторговцев. Ведь они могли не убивать друг друга, а уже скоро встать плечом к плечу, сопротивляясь внешним.

Значительная, к счастью, не основная, часть граждан предлагала не оказывать сопротивление, так как силы Республики и остального человечества нельзя было даже сравнивать. Крохотная точка на карте мира и бескрайние просторы остального мира. В сотнях городов планеты население превосходило числом население Республики.

Но Гектор, участвовавший в Революции, хоть и не с самого начала, считал, что нельзя просто так сдаваться, он полагал, что нужно организовать сопротивление, нужно показать агрессорам, что они будут нести потери, тяжелые и обидные потери. И тогда, внешние, отступят, отступят и позволят жить, как им угодно. Но для этого придется взять в руки оружие и сопротивляться.

Предыдущие лидеры Совета считали, что Республике не стоит идти на обострение конфликта с внешними, но в результате странной истории с захватом заложников, этих лидеров сместили, и теперь Совет возглавили такие парни, как советник Маккензи. А Маккензи знал, что сила — лучший помощник на переговорах.

Гектор долго размышлял над тем, как вообще можно решить конфликт между Республикой и внешним миром, в ходе этих размышлений он пришел к выводу, что только взаимная изоляция может уберечь стороны от войны. Но изоляция обеспечивалась наличием топлива на Станции, а уже через несколько месяцев топливо иссякнет. И внешний мир примется за решение проблемы. Их называли кровососами, упырями, вампирами, но почему-то никто за Барьером не представлял их более совершенным биологическим видом, никто не хотел признавать их физического и интеллектуального превосходства. Остальное человечество просто боялось конкуренции. Он никогда не жалел о том, что прошел трансформацию. Дар, который он получил в результате, стоил тех мучений, которые претерпело его тело, когда набор вирусов и прионов менял структуру его ДНК. Он до сих пор помнил, насколько болезненна была та процедура, но он пошел на нее сознательно. Его не гнал страх быть убитым теми, кто уже опередил его. Нет, он хотел стать лучше, стать совершеннее, стать сильнее. И стал. Трое из его детей не получили такой же дар, но могли произвести ребенка с даром, только старшая дочь обладала такой же как и у него способностью. Но его девочка твердо заявила, что воспользуется даром только при крайней необходимости. Она не стеснялась своей способности, но и не выпячивала ее. Гектор уважал такое отношение. Он в равной степени презирал тех, кто сознательно отказывался от использования, а также тех, кто кичился счастливым набором ДНК, словно способность перерабатывать чужую кровь в стимулятор делала тебя избранным.

Во всех жизненных вопросах нужен разумный баланс. Излишества и крайности — вот болезни этого мира.

— Говорят, что часть капитанов Джеки решили заняться делом самостоятельно, и сейчас мы на одном из их складов, — сказала Габи.

— Это имеет какое-то особое значение? — спросил он, оперативник покачала головой.

— В данном контексте не имеет, просто вы, майор, упомянули, что она была договороспособна.

— На уровне слухов, лично не знаком.

— Раньше с ней контактировал Солано, после его истории она ограничила сотрудничество.

— Солано, мерзкая тварь, — заявил он, вспомнив историю с побегом этого ублюдка за Барьер. Он также вспомнил, что два бывших армейских сержанта убили несколько его бойцов, которым был дан приказ взять их живыми. А их встретили автоматным огнем, а раненым перерезали горло.

Виктор Солано казался ему отличным полицейским, одним из немногих, с кем Гектор сотрудничал с удовольствием, так как тот неплохо знал службу и сохранял при этом гибкость мышления. Только вот гибкость эта привела его к мысли захватить заложников и, прикрываясь ими, пересечь Барьер. Тварь и предатель. Даже его мать, которую он оставил в Республике, не выдержала позора и покончила с собой.

Гектор не любил вспоминать ту историю: это был единственный эпизод в его карьере, когда его бойцы понесли потери. Ни до, ни после такого не случалось.

Внезапно он ощутил, как вздрогнула земля под ногами, а по бетонному полу словно пробежалась волна, поднимающая пыль в тех местах, куда не успели наступить торговцы или его бойцы.

— Что за чертовщина?

— На крыше какая-то штука, майор, — ответил ближайший боец и застыл в позе «готовность к стрельбе в положении стоя».

Штука на крыше оказалась реактивным дроном внешних, который не фиксировался радарами Республики, так как опускался на землю с большой высоты, и туда же возвращался после взлета.

Он вышел из здания, чтобы получше рассмотреть это устройство. Только какие-то буквенно-цифровые обозначения, сам аппарат больше всего походил на ракету с толстым основанием. Корпус из пластика, производил впечатление чего-то дешевого и очень массового. Скорее всего, впечатление являлось верным.

Вертикальные взлет и посадка на высокой скорости позволяли аппарату избегать обнаружения радарами Республики, а в корпусе могло уместиться груза килограмм на сто, а, может, и больше.

Гектор отдал приказ расстрелять дрон, так как все попытки использовать встроенную в него электронику пресекались системами самоуничтожения. Внешние не желали, чтобы радиокомпоненты попадали в руки граждан Республики даже таким образом.

Дрон явно использовался для забора наркотика, сейчас через встроенные камеры оператор определит, что аппарату угрожает опасность и отдаст приказ о самоуничтожении. Если стрельбой вывести из строя топливную систем дрона, то есть вероятность, что аппарат окажется лишен связи с оператором, и тогда у них появится шанс захватить электронную начинку.

Гектор вспомнил время до Революции, вспомнил, как в его молодости компьютеры и смартфоны воспринимались не как диковинные и дорогие устройства, а как средства для облегчения бытовых задач или инструменты работы. Но эмбарго на поставки электроники привело к ожидаемому результату: в Республике компьютеры использовались только государственными службами и очень аккуратно, так как восстановлению не подлежали.

Габи с недоумением наблюдала, как бойцы Гектора расстреливают дрон:

— Зачем? Его же можно использовать?

— Нет. Электронике не дадут попасть в наши руки, а какая ценность в пластике?

— А у ребятишек, вижу, дело поставлено было на поток. Дроны, сотни килограмм товара. Интересно, что им взамен отправляли внешние?

— Ну, деньги, оружие. Ты же видела, что у них винтовки и пистолеты новенькие, а не старый российский или немецкий хлам.

— Почему сразу хлам?

— Ну, не хлам, конечно, просто старое все.

— Майор, а вам не кажется, что у Республики нет шансов в предстоящей войне?

— Пессимист?

— Реалист. У внешних превосходство в технике и живой силе просто невообразимое.

— А какая альтернатива? Сидеть и ждать, когда они придут и отрежут нам яйца?

— Стерилизация не кастрация.

— Я образно выразился, не надо меня считать за идиота, — Гектор усмехнулся. Многие думали, что он не может мыслить образно или креативно, груда мышц с наголо бритой головой по мнению окружающих не способна производить сложные расчеты или интересоваться чем-то кроме спортивного зала или тира.