Не кричи...(СИ) - "Изменяя_реальность" - Страница 14

====== глава 7. ======

Единожды преступник всегда преступник?

08.20.2018 11:17 a.m.

Настохуело. Вот прям невмоготу уже. Хожу по клетке из угла в угол. Тело гудит после круга упражнений, а эта курва Морелли сидит за своим столом, делая вид, что не замечает меня. Работает она, видите ли. Кинолог обыскал машину и нашёл завалившийся под сиденье бычок с каннабисом. Сука! Ещё сутки тут торчать. Это не входит в мои планы, зато пиздецки на руку Роллинсу. Я уверен, что он уже подобрался к моей заднице и готов обнюхать её в любой момент.

— Рамлоу, да сядь ты уже, в самом деле! — рявкает Морелли так, что сидящий недалеко от неё дежурный вздрагивает.

— А-а-а, вспомнила, наконец, про меня, — почти рычу от бурлящего гнева, упирая ладони в бёдра и разглядывая шерифа исподлобья, — выпусти меня отсюда. Я не цирковое животное.

— Да, ты гораздо хуже, — с тяжелым вздохом соглашается она, — цирковых можно дрессировать. Тебя же проще пристрелить.

— Ну, так пристрели. Чего тянешь? Я, кажется, всё тебе сказал. Что надо от меня? — железо решётки холодит ладони.

Морелли недобро усмехается, снова утыкаясь в ноутбук. Где та, что утром предложила мне кофе и осмотрела порез на коже? В гневе луплю по решётке, и с клокочущим внутри бешенством переворачиваю скамью, сбрасывая на пол скудное постельное бельё. От грохота металла о бетон вздрагивает весь участок, кроме неё. Болт, фиксирующий ножку скамьи в полу со звоном вываливается из паза и падает мне под ноги. Хватаю его и швыряю в сторону шерифа. За её спиной звякает разбитая стеклянная рамка. Хотел бы убить — целился бы ей в голову. Морелли преувеличенно медленно, с видом крайне занятого человека, поднимает, сука, глаза от монитора. Секунду изучая меня, с бесящим спокойствием произносит:

— Верни скамью на место.

— Морелли! Ты… Ты! — она меня раздражает, так раздражает, что слова застывают в глотке, вырываясь звериным рыком. — Р-р-а!

Не могу выразить, как хочется её удавить собственными руками. Вонзить нож в её тугое, с аппетитными формами тело, и выпотрошить, как кролика, раскидывая вокруг ливер и сизые кишки. Заставить визжать от ужаса, пока я по очереди ломаю её чёртовы пальцы, подбираясь к глотке. Теперь я понимаю, что значит выражение «рвать волосы на жопе». Именно этим я и занимаюсь сейчас от безысходности, чувствуя всем чем можно утекающие минуты и часы моей жизни.

Эти образы внезапно прерывает звонок стационарного телефона. Вот ведь рухлядь какая тут есть, надо же. Морелли молча слушает, затем что-то произносит в трубку и очень пристально смотрит на меня. Что? Меняет положение тела, продолжая с прищуром изучать мои движения. Этот взгляд мне знаком и он не сулит ничего хорошего. На затылке поднимаются дыбом волосы. Я стою посреди учинённого бардака. Несколько секунд мы с ней смотрим друг другу в глаза. Эта паскуда меня не боится, определённо. Хер ли бояться, я же в клетке. Но надолго ли?

— Присмотрите за нашим гостем, я буду через несколько часов, — бросает шериф, подхватывая шляпу-ковбойку и оставляя меня один на один с дежурным.

Вид у пацана такой, будто его только что бросили в вольер к стае волков. В чем-то ты, малыш, прав. Смотрит затравленно, стараясь не встречаться со мной взглядом.

— Хуле зыришь? — рычу, проходя мимо прутьев камеры в сотый или тысячный раз.

Пацан отгораживается толстым ежедневником, что-то старательно чиркая на полях. Мне остаётся только лечь спать. Всё-равно без распоряжения этой… Морелли меня никто отсюда не вызволит. Ставлю скамью на место, и швырнув в угол камеры тонкую изорванную в одном месте простынь, ложусь на сбитый комьями матрас. Спать.

Какое-то время спустя сквозь сон отчетливо слышу ставшие знакомыми шаги. Явилась, спасительница моя. Запах самки усиливается, и я понимаю, что она стоит очень близко. Раскрываю глаза. Морелли смотрит то ли с интересом, то ли с разочарованием, меньше чем в метре от меня.

— Где Мэри Форест, Рамлоу?

— Кто? — спросонок не могу понять, о ком речь.

— Вас видели вместе в Три Ривер. Ты увязался за ней после смены. В доме её нет. Муж в командировке, — расстреливает меня фактами шериф.

— Я не понимаю, о чём ты… — напрягаю память, хватаясь за затылок. — А… Это та официантка из Лив Оак? Без понятия.

— Вспомнил, значит… Что ты с ней сделал?

И вот тут я охреневаю от волны догадок, что буквально накрывают меня с головой. Дело пахнет керосином, я вам говорю! Моё досье никогда не будет достаточно вылизанным и чистым. Никакой Александр Пирс и даже Папа Римский не отмоет черного кобеля до бела.

— Я и пальцем её не тронул. Почти…

— Что это значит? — холодно интересуется Морелли, придвигая к прутьям стул и усаживаясь напротив меня.

Не как в «Основном инстинкте», нет, скорее, как в каком-нибудь боевичке про копов: ставит стул задом-наперёд, садится на него, как на лошадь, руки складывает на спинке. Я догадываюсь, что она хочет мне предъявить.

— Считаешь, что я её убил?

— Считаю, — соглашается, разглядывая меня с ленцой и сожалением в глазах.

— А как же презумпция невиновности? Пока не доказана вина, обвиняемого нельзя считать виновным, не?

— Не в твоём случае, Рамлоу. Единожды преступник — всегда преступник.

— М-м-м, обожаю кривую логику. Может, я встал на путь исправления, осознал всё и хочу начать нормальную жизнь?

— Нормальную, это какую, Рамлоу? Жена, семья, пятеро детишек и барбекю по выходным? — нет, она меня и впрямь бесит невыносимо. — Не выйдет. Ты — убийца. Был и всегда им будешь, не смотря на то, что Председатель Совета Безопасности подчистил твоё дело и дал тебе индульгенцию.

— Инд… Что? — морщусь, вслушиваясь в незнакомое слово.

— Помилование, — поясняет терпеливо, продолжая рассматривать меня, как тигра в зоопарке, — где девчонка, последний раз спрашиваю тебя.

— Или что? — огрызаюсь, не в силах сдерживать свою ярость. — Что ты мне сделаешь?

— В Техасе всё ещё введена смертная казнь, Рамлоу. Электрический стул. Смертельная инъекция… Всё, что пожелаешь. Я предпочту посмотреть, как тебя зажарят до равномерной хрустящей корочки, — закончив беседу, поднимается со стула, и ловко крутанув его на одной ножке, ставит обратно к стене.

Разговор окончен? Или как это понимать, мать твою?!

— Эй! Морелли! — ору ей в спину.

Уходит, не оглядываясь. Походу, я попал…

— Я её не трогал! Не трогал!!!

Собственный голос эхом разносится по камере, звеня в ушах. Или это кровь шумит, прилив к голове. Однако, у этой крошки разгон от милой зайки до мрази меньше, чем у меня. Спортивная модель попалась, блядь. Куда ты запропастилась, моё спасение Мэри Форест? Вот теперь мне точно не до сна. Надо придумать способ выбраться отсюда. Во что бы то ни стало, даже если придётся снова убить кого-то.

Шериф является к вечеру. За окном здорово стемнело. Я сижу тут почти сраные сутки. Сутки, блядь! И готов убить просто за шот бурбона или виски. Морелли проходит мимо камеры с озабоченным видом, будто меня вовсе не существует. В руках — огромная картонная папка. С ней два криминалиста. О чём-то шушукаются, поглядывая в мою сторону. Когда они уходят, оставляя меня и шерифа один на один, она не теряет времени впустую.

— Рамлоу, последний шанс. Где Форест? В доме полно твоих пальчиков, следы борьбы и кровь.

— Шериф, такие вещи не принято разглашать, но у меня с ней был вполне неплохой вечер. До появления её мужа, — признаюсь, понимая, что иного выхода у меня нет, — он набросился на меня и мы слегка повздорили.

— Эрла Фореста нет в городе уже неделю. Ему продлили рейс до вторника, — парирует шериф, — так что ты что-то путаешь.

— Тогда откуда я знаю, как он выглядит? Кусок бекона, центнера полтора, не меньше, свинячьи глазки, брюнет с залысинами, карие глаза, нос картошкой.

— Не аргумент. Ты был в их доме, видел фотографии. Где девушка? — Морелли очень хладнокровна.

Видно, что она прекрасно знает свою работу, только вот в этот раз совершенно точно воюет не туда.