Конечно, это не любовь (СИ) - Коновалова Екатерина Сергеевна - Страница 27

Постепенно Шерлок удалял с карты неподходящие улицы. Осталось всего десять — старые кварталы с древними каменными домами, тихие и вполне подходящие.

— Много! — недовольно сказал он.

Появился Майкрофт. После его реплики о невнимательности Шерлок убрал из списка еще четыре улицы. Осталось всего шесть.

И у него был отличный план, как найти на одной из них невидимый волшебный дом.

Шерлок сидел на скамейке под раскидистым деревом и внимательно смотрел на стык домов номер одиннадцать и номер тринадцать по площади Гриммо недалеко от Олдвича. Увы, как бы он ни всматривался в почти невидимую щель, он не мог разглядеть скрытого магией дома. Но, по крайней мере, он его нашел. Теперь оставалось только ждать.

Задачка по поиску дома оказалась куда проще, чем он ожидал. За пару дней до Рождества он обошел по очереди все шесть улиц, которые казались ему подходящими, отметил десяток мест, где почти наверняка притаилось какое-то скрытое от глаз простых людей здание, а потом ненадолго растерялся. Он был один, а потому дежурить у каждого подозрительного поворота не сможет. Это был тупик! Решение, как ни странно, подсказала сама Гермиона — сова от нее прилетела крайне вовремя. Он очень кстати вспомнил ее рассказ об этих птицах — магическим почтальонам не нужен адрес, они находят человека где угодно.

Все, что нужно было сделать, это поймать птицу и довезти до Лондона, а там выпустить. Первая сова помогла ему определить направление. Вторая — сократить список до двух улиц, третья почти точно указала на нужное место. И всего спустя неделю после Рождества он уже точно знал адрес дома, где скрывалась Гермиона. Вот только увидеть его не мог.

Неожиданно перед его глазами упала странная пелена, он моргнул — и увидел стоящую посреди двора Гермиону. Она сделала большие глаза и кивнула в сторону проулка между восьмым и седьмым домами.

— Могла бы и пораньше выйти, — заметил Шерлок вместо приветствия.

Гермиона выдохнула — будто сдулась, — и нервно сказала:

— Я вообще не должна была выходить! Ты не представляешь, чего мне стоило улизнуть из дома!

— О, так это тюрьма? — уточнил Шерлок. — Что ж, это многое объясняет.

— Нет! — воскликнула Гермиона громче, чем нужно, тут же осеклась и заозиралась. — Но мы в опасности. Этот дом ищут. Я вообще не понимаю, как ты здесь оказался. Дамблдор уверял, что здесь наложены самые мощные защитные чары из возможных.

— Метод дедукции. Это было просто. Итак, рассказывай.

Он прислонился к кирпичной стене и сложил руки на груди. Гермиона еще плотнее закуталась в пальто и зябко повела плечами, а потом тихо сказала:

— Нечего рассказывать.

— Не преуменьшай. Шпионские клубы, телесные наказания, пострадавшие люди — выбор велик. Писем недостаточно, мне нужно больше информации, чтобы во все разобраться, — ответил он. Гермиона улыбнулась одними губами:

— Разобраться? Не в чем разбираться, Шерлок, это не дело и не загадка. У нас началась война, и переход к боевым действиям — только вопрос времени.

— Что ж, — кивнул Шерлок, — все как я и предполагал. В таком случае, все очевидно. Тебе и твоим родителям стоит переехать куда-нибудь на время. Франция вполне подойдет. Я поговорю с дядей Руди, проблем с документами не будет.

— Шерлок! — прервала его Гермиона. — Я никуда не поеду.

— Вздор. Конечно поедешь, это совершенно логично.

— Ты не понимаешь, — вздохнула она.

Шерлок закатил глаза.

— Разумеется, я все понимаю. Ты не хочешь бросать своих друзей и все такое. Только это все дурацкие сантименты, решения, основанные на чувствах и эмоциях, а не на логике, — сказал он жестко.

Гермиона сделала шаг вперед и коснулась рукой его плеча. Он дернулся — совершенно не обязательно его трогать, — но она не убрала ладонь. Он некоторое время смотрел на нее, потом обречено вздохнул, снял одну перчатку и натянул на ее уже покрасневшую от холода руку. Гермиона сжала пальцы, потом снова улыбнулась, на этот раз — нормально, живо.

— Шерлок, — снова сказала она, пряча руки в карманы, — ты прав, я знаю. Но и меня ты пойми. У меня всего трое друзей. Ты, Гарри и Рон. Я не могу бросить кого-то из вас в опасности. Сейчас моя помощь нужна Гарри. Он не справится.

— Это все такая же чушь, — чуть мягче, но все так же категорично произнес он, — твоему Гарри тоже следовало бы убраться куда-нибудь подальше, ему все равно не хватит мозгов, чтобы состязаться со взрослым и опытным волшебником.

— Поэтому ему нужна я.

Шерлок фыркнул — он как-то сильно сомневался в том, что Гермиона может как-то помочь своему другу в этом вопросе. Она даже насекомых без дела не убивала, едва ли ей хватит духу убить взрослого волшебника.

— Ты нужна своим родителям. Живой. Хватит этих дурацких игр, Гермиона. Я запрещаю тебе рисковать собственной головой, — сказал он даже более резко, чем планировал. Глаза Гермионы опасно сузились — он знал это взгляд. В детстве Гермиона смотрела так тогда, когда планировала его побить.

— Запрещаешь мне? — переспросила она тихо. — С чего?

— Придумай причину сама, — отмахнулся он, но на всякий случай сделал полшага назад — драться с Гермионой ему совершенно не хотелось. — Вспомни все эти свои идеи про дружбу и все такое. Можешь даже придумать, что я беспокоюсь о тебе, мне все равно. Главное — результат.

— Замолчи, — велела она.

Он пожал плечами и сказал:

— Послушай, я умнее тебя и уже все просчитал. Твоя вероятность выжить, будучи вместе с Гарри Поттером, если у вас начнется война, равна примерно трем процентам, три двадцать пять, пять в периоде, если быть точным. Слишком мало, чтобы рисковать.

— Шерлок, — плечи Гермионы опустились, взгляд снова стал из злого грустным, она сглотнула и сказала: — ты очень умный парень, гений, я знаю. И ты редко ошибаешься. Но в этот раз — ошибся. Ты судишь о том, в чем не разбираешься. И я виновата в этом — нельзя было рассказывать тебе про волшебный мир. Ты пытаешься влезть в него, имея о нем весьма расплывчатые понятия.

— Мне вполне достаточно сведений, чтобы судить, — отрезал он. Неужели она считает его полным идиотом? Он анализировал информацию о волшебном мире много месяцев подряд, с тех пор, как создал Чертоги разума, и понял, что Гермионе нельзя ввязываться в волшебную войну. Тот волшебник, который обязательно попытается убить Гарри Поттера (очевидно, это его мания), убьет и ее, ведь Гермиона будет стоять на его дороге.

— Как бы то ни было, — заметила Гермиона холодно, — это моя жизнь и мое дело. Я придумаю, как защитить родителей, но Гарри я не брошу. Ему и Рону нужна моя помощь, и ты не можешь запретить мне делать то, что я считаю правильным. В другом случае я послушалась бы твоего совета, но здесь позволь мне решать самой. Это мой мир. Ты не знаешь его. Каким бы гением ты ни был, ты маггл и…

Гермиона резко замолчала, а Шерлок дернулся в сторону так, словно она действительно залепила ему звонкую пощечину. Это было самым оскорбительным, что он слышал в своей жизни. Самым. Никакие детские прозвища, никакие обзывательства одноклассников, даже издевки Майкрофта не причиняли такой боли, как это короткое слово. О, Шерлок отлично знал, что формально оно не несет в себе негативного смысла, но услышать его от Гермионы, да еще и в таком контексте, было…

Большим, чем он готов был перенести. Он почувствовал, как по спине заструились капельки липкого пота, щека непроизвольно дернулась, и он был вынужден дотронуться до лица, чтобы избавиться от тика. Гермиона приоткрыла рот, явно собираясь что-то сказать, но Шерлок понял, что не готов больше ничего от нее слышать. Ни одного слова.

— С прошедшим Рождеством, — прохрипел он, после чего утратил самообладание и бросился прочь, толком не зная, куда бежит. Кажется, сзади раздавался голос Гермионы, и он подстегивал, как удар кнутом по спине.

Он бежал с полчаса, игнорируя правила дорожного движения, пересекал шоссе, сворачивал в какие-то скверы. Силы оставили его в незнакомом проулке под аркой. Он остановился и попытался глотнуть воздуха — легкие горели огнем. Колени дрожали.