Мальчик из леса - Кобен Харлан - Страница 11

Сейчас пришло время бросить клич.

Закончив обратный отсчет, продюсер указал на Хестер.

– Добрый вечер, – сказала она, – и добро пожаловать на передачу «Краймштейн и криминал». Сегодняшний выпуск посвящен – кому же еще? – новому кандидату в президенты Расти Эггерсу и спорам вокруг его предвыборной кампании.

Эта фраза была на телесуфлере. Следующей фразы на телесуфлере не было.

Хестер сделала глубокий вдох. Назвался груздем, полезай…

– Но сперва – горячие новости, – сказала она.

Второй ведущий повернулся к ней и нахмурился.

Дело в том, что Мэтью был напуган. Вот почему у Хестер не осталось выбора. Мэтью был напуган, попросил ее о помощи. И теперь она сделает все, что в ее силах.

По всей стране на экранах телевизоров появилась фотография Наоми Пайн. Единственная фотография, которую смогла найти Эллисон Грант, да и эту раздобыть было непросто. У девочки не было профилей в соцсетях (что в наше время весьма странно), но Эллисон лучше всех умела находить информацию. Откопала сайт фотографа, снимавшего портреты старшеклассников из школы Суитуотер. Как только Элисон пообещала, что на снимке останутся водяные знаки и логотип, фотограф разрешил показать портрет Наоми в эфире.

– Сегодня вечером, – продолжала Хестер, – девочке из Уэствилла, штат Нью-Джерси, нужна ваша помощь.

На парковке у дома Авы Уайлд прикинул, какие у него есть варианты. Других дел по большому счету не осталось. Время было позднее. Итак, вариант первый: вернуться в дом Краймштейнов и потихоньку пробраться на второй этаж, в спальню к Лейле…

Вот именно. Стоит ли рассматривать другие варианты?

Чтобы подчистить все хвосты, он написал эсэмэску Мэтью: Ты где?

Мэтью: У Краха Мейнарда.

Лейла об этом рассказывала, но Уайлд не был уверен, стоит ли говорить, что для него это не новость.

Уайлд: Наоми там?

Мэтью: Нет.

Уайлд задумался, о чем бы спросить, но увидел пляшущие точки: Мэтью набирал сообщение.

Мэтью: Черт.

Уайлд: Что?

Мэтью: Здесь творится что-то нехорошее.

Пальцы Уайлда двигались не так быстро, как хотелось бы, но он наконец сумел напечатать: Ты о чем?

Нет ответа.

Уайлд: Мэтью?

Утопический образ первого варианта – теплая Лейла в спальне, под одеялом, читает правовые документы – встал перед глазами так отчетливо, что Уайлд почувствовал аромат ее кожи.

Уайлд: Эй?

Нет ответа. Образ Лейлы превратился в дым и растаял в небесах.

Проклятье.

Уайлд вырулил на дорогу и помчался к Мейнард-Мэнор.

Мэтью был в гостях у Краха Мейнарда, в огромном особняке на вершине холма.

Снаружи дом выглядел старым и немного готическим, с мраморными колоннами. Мэтью вспомнил, как бабушка возила его в пафосный гольф-клуб на вручение приза одному из ее клиентов. Он помнил, что Хестер там не понравилось. Попивая вино – как оказалось позже, с вином она перестаралась, – бабушка щурилась все сильнее и сильнее. Хмуро водила глазами по комнате, бормотала себе под нос что-то насчет серебряных ложечек, привилегий и межродственных браков. Когда Мэтью спросил, что не так, Хестер смерила его взглядом и во всеуслышание сказала: «Ты наполовину еврей, наполовину черный. Так что для тебя двойной запрет на посещение этого клуба». Помолчав, подняла палец и добавила: «А может, двойная привилегия». Пожилая дама – ее белоснежные волосы были взбиты и залиты лаком – начала шипеть и цыкать в ее адрес, и Хестер посоветовала ей пойти просраться.

Вот такая у Мэтью бабушка. Если есть хоть малейшее пространство для ссоры, бабуля своего не упустит.

Это и унизительно, и приятно. Унизительно – ну, по очевидным причинам. Приятно, потому что Мэтью знал: бабушка всегда его прикроет. В этом он не сомневался. Да, она миниатюрная, и ей семьдесят лет – ну и что? Мэтью всегда ее боготворил.

На «вечеринке» (родители настаивали на таком названии) было человек десять. На самом деле это была не вечеринка, а обычное сборище на «цокольном этаже» – родителям Краха не нравилось называть это помещение подвалом. Пожалуй, самое крутое место из всех, где бывал Мэтью. Снаружи дом выглядел старомодно, но внутри – настоящее произведение искусства. Домашний кинотеатр был устроен по аналогии с натуральным кинотеатром: современный цифровой звук, больше сорока кресел. В зале был бар вишневого дерева, а рядом с ним – настоящий «взрослый» аппарат для попкорна. В коридорах висели винтажные киноафиши и кадры из телепередач папы Краха. Игровой зал был миниатюрной копией «Сильверболла», знаменитого зала игровых автоматов на променаде Асбери-парка. В конце одного из коридоров был винный погреб с дубовыми бочками. В конце другого – подземный ход к полноразмерной баскетбольной площадке, точной копии – да, здесь было полно точных копий – площадки «Никс» в Мэдисон-сквер-гарден.

Никто не пошел ни на баскетбольную площадку, ни в зал с игровыми автоматами. Даже кино смотреть не стали, не было настроения. Мэтью бывал здесь нечасто. Почти всю жизнь он не очень-то ладил с популярными ребятами, но в последнее время сумел пробраться в их тусовку. По правде говоря, ему очень нравилось в этой компании. Здесь творились крутейшие вещи. Например, Крах отмечал свой прошлый день рождения на Манхэттене. Его папа заказал целый кортеж черных лимузинов, а само мероприятие прошло в огромном здании бывшего банка. Всех парней «сопровождали» бывшие участницы реалити-шоу Дэша Мейнарда «Красотки в нижнем белье». Роль диджея исполнял знаменитый телеведущий, и, когда он крикнул: «Поприветствуем виновника торжества и моего лучшего друга», Крах въехал в зал на белом коне – реально, на белом коне, – а отец следовал за ним, сидя за рулем собственного подарка, красной «теслы».

Сегодня почти все ребята собрались в «обычной» ТВ-комнате с девяностовосьмидюймовым «Samsung 4K Ultra HD» на стене. Крах с Кайлом рубились в видеофутбол, а остальные – Люк, Мейсон, Кейтлин, Дарла, Райан и, конечно, Саттон, куда ж без нее, – развалились на дорогущих креслах-мешках в таких позах, словно их сбросила с неба какая-то гигантская тварь. Почти все были под кайфом. Калеб с Брианной уединились в комнате чуть дальше по коридору – наверное, переводят дружбу на новый уровень.

Здесь было темно. В голубоватом свете телевизора и смартфонов лица одноклассников Мэтью казались мертвенно-бледными. Саттон сидела справа, как ни странно – в одиночестве. Мэтью хотелось воспользоваться этим шансом, и он все думал, как бы придвинуться к ней поближе. Еще с седьмого класса он был безответно влюблен в Саттон – с ее почти что сверхъестественным самообладанием, светлыми волосами, идеальной кожей и пробирающей до костей улыбкой, – а Саттон всегда вела себя мило и дружелюбно. Она знала, как держать ребят вроде Мэтью в зоне друзей. В таких делах у нее был черный пояс шестого дана.

На огромном экране квотербек Краха сделал бросок на пятнадцать ярдов. Дело закончилось тачдауном. Крах вскочил на ноги, исполнил победную пляску и крикнул в лицо Кайлу:

– На́ тебе!

Некоторые из присутствующих вяло рассмеялись, не отрываясь от своих смартфонов. Крах огляделся по сторонам. Наверное, ожидал более живой реакции, но ее не было.

Во всяком случае, не сегодня.

Сегодня в комнате стоял душок страха и отчаяния.

– Кто-нибудь желает перекусить? – спросил Крах. – Никто не ответил. – Ну же, кто, кроме меня?

Кто-то нерешительно подал голос. Этого было достаточно. Крах стукнул по кнопке интеркома.

– Да, мистер Крах, – сказал женский голос с мексиканским акцентом.

– Роза, можно нам начос и кесадильи?

– Конечно, мистер Крах.

– И еще принесите домашний гуак, хорошо?

– Конечно, мистер Крах.

Крах вернулся к игре. Люк с Мейсоном потягивали пиво. Кейтлин с Райаном раскуривали один косяк на двоих, Дарла парила «джул» с каким-то новым ароматом. В этой комнате отец Крэша курил сигары, и с ней что-то сделали, чтобы вы не могли по-настоящему почувствовать запах нового дыма. Кейтлин протянула электронную сигарету Саттон. Та взяла ее, но к губам подносить не стала.