В блеске огней (ЛП) - Глайнс Эбби - Страница 40

— Эй, — прошептала я, гадая, может быть, я все еще сплю. Если так, то, по крайней мере, стук прекратился.

— Дом на дереве, — прошептал он в ответ, кивнув головой в сторону дома на дереве.

— Сейчас? — Растерянно спросила я. Было не меньше двух часов ночи.

— Пожалуйста, — был его простой ответ, но этого было достаточно. Что-то было не так.

— Позволь мне надеть толстовку и обуться.

Он кивнул, потом засунул руки в карманы и стал ждать.

Если меня поймают, когда я тайком убегаю с Гуннером, мне конец. Нонна мне доверяла. Я вернула её доверие. Если она поймает меня, я потеряю это, а мне это было очень нужно. Мне нужно было ее доверие... ее любовь. Но для Гуннера я бы сделал все, что угодно. Еще один риск, на который я была готова пойти. Он бы не пришел сюда, если бы не нуждался во мне.

Я вслепую полезла в шкаф, не желая включать свет и привлекать к себе внимание. Нонна крепко спала, но она была в другом конце коридора. Этот дом не был большим. Наощупь я нашла толстовку и пару шлепанцев.

Гуннер все еще ждал меня у окна, когда я натянула оба предмета на свое тело. Мои волосы, вероятно, были в беспорядке, но у меня не было времени беспокоиться об этом. В любом случае, я сомневалась, что это волновало Гуннера. Я была уверена, что это связано с его братом.

Отодвинув окно как можно дальше, я перекинула одну ногу, а затем наклонила голову, маневрируя остальным телом, пока моя вторая нога не смогла последовать за ней.

— Я оставлю его открытым, — сказала я как можно тише.

Его рука скользнула по моей и сжала ее. Не говоря больше ни слова, мы вышли в темноту и направились к домику на дереве. Я пыталась дождаться, когда он что-нибудь скажет, но когда мы отошли достаточно далеко от дома Нонны, чтобы спокойно сказать, он все еще молчал, так что первой заговорила я.

— Который сейчас час?

— Примерно половина третьего.

К одиннадцати он привез меня домой. Это был мой комендантский час. Я знала, что он вернется к Ретту, если тот еще не спит.

— С Реттом все плохо? — Спросила я.

Он пожал плечами.

— Не совсем. Когда я вернулся, он уже спал.

О.

Тогда почему я тайком убегаю из дома?

— Ты в порядке?

Я пыталась дать ему достаточно пространства, чтобы он мог сказать мне, что происходит, а не допытываться.

— Теперь да.

Это было хорошо. Очень мило на самом деле. Мне понравилось. Но мне все равно хотелось узнать, почему я только что улизнула из дома.

Он отступил назад и жестом пригласил меня первой подняться по лестнице в дом на дереве. Так я и сделала. Только потому, что было так темно, что он не мог хорошо разглядеть мою задницу.

Когда мы оба оказались внутри, я повернулась, чтобы спросить его, в чем дело, и его руки обхватили мои запястья и притянули мое тело к своему. Потом его рот накрыл мой, и я больше не заботилась о том, почему улизнула и что случилось с Гуннером. Я просто жаждала этого поцелуя. Мягкость его губ. Запах мыла, которым он пользовался, поднимался от кожи на его шее. Я не могла подобраться достаточно близко.

Его руки переместились на мои бедра и удерживали меня там, пока он пробовал меня так же тщательно, как я пробовала его. На этот раз я не боялась, что он убежит. Я бы схватила его, если бы он попытался. Я не позволю этому случиться снова.

Это был тот поцелуй, который заставил все дрянные романтические фильмы, которые я видела, казаться реалистичными. Тот единственный поцелуй, который изменил все, больше не казался фантазией. Это было реально. Я испытывала это еще раз.

Когда Гуннер наконец отстранился, я запротестовала, издав звук, похожий на скулеж. Я была жалкой. Мне нужно было держать себя в руках.

— Сбежишь со мной? — сказал он так близко, что его дыхание щекотало мои губы и нос.

Я почти кивнула, соглашаясь с тем, что он говорил, когда поняла, что он на самом деле говорил. Я остановилась. Я не могла с этим согласиться. Нам нужно было закончить среднюю школу и поступить в колледж. Побег не входил в эти планы.

— О чем ты говоришь? Мы не можем убежать, — сказала я логично, хотя от этого поцелуя мои пальцы в шлепанцах все еще были скручены.

— Я не могу жить здесь под этой фамилией Лоутон. С семьей, которая ненавидит меня за все, что я для них представляю. Я доказательство боли и разрушения. Я ненавижу это. Я хочу просто быть собой там, где имя Лоутон ничего не значит.

— Я не могу уйти. Я на испытательном сроке. Это, — я вытянула руки, — мой последний шанс. Другого я не получу.

Гуннер разочарованно вздохнул.

— У меня достаточно денег, чтобы мы могли бежать, и они никогда нас не найдут. Мы можем начать новую жизнь. Получить новые имена. Быть нами без дерьма нашего прошлого. Оставить наших демонов здесь, в Лоутоне, и убираться к чертовой матери. Забыть все, что случилось.

В его устах это звучало так легко, и я видела, что он верит, что это будет легко. Что мы сможем просто начать новую жизнь. Но либо он устал, либо думал, что у него больше сил, чем было на самом деле. Они нас найдут.

— Все не так просто.

— Это сработает. Ты мне не доверяешь?

Я действительно доверяла ему, но то, что он говорил, было безумием.

— Мы не можем просто уйти. Они будут искать нас, и мы будем бежать вечно. В конце концов они нас найдут. Кроме того, я не могу так поступить с Нонной. Она всегда была рядом со мной. Всегда принимала на себя главный удар и никогда не подводила меня. Оставить ее без единого слова было бы неправильно. Она бы забеспокоилась до смерти.

Гуннер расхаживал вперед-назад, проводя руками по волосам. Он напоминал мне льва в клетке, пытающегося вырваться на свободу. Что-то вывело его из себя. Он не был маниакальным, когда привез меня домой.

— Что случилось? Почему ты хочешь сбежать сейчас?

Он откинул голову назад и громко рассмеялся.

— Сейчас? Черт возьми, Уилла, я хотел убежать большую часть своей жизни. Меня никогда не искали. Ни разу. Теперь единственный человек на Земле, который, когда-либо говорил мне, что любит меня, не пойдет со мной. Наверное, я не очень хорошо понимаю любовь, потому что думал, что это значит, что ты любишь меня достаточно сильно, чтобы пойти со мной.

Это был удар ниже пояса. Бросать мои слова обратно мне в лицо. Слова, которые я имела в виду и до сих пор имею. Но использовать их так было неправильно.

— То, что я люблю тебя, не значит, что я хочу причинить боль своей Нонне. И потому что я люблю тебя, я не позволю тебе навредить своему будущему. У тебя впереди колледж. Целая жизнь, чтобы жить, где-то в другом месте и быть кем-то другим, кроме Лоутона. Но уход сейчас ничего не исправит.

Он перестал расхаживать и повернулся, чтобы посмотреть на меня.

— Ее изнасиловали. У моей матери не было романа с ее свекром. Он изнасиловал ее, а потом она попыталась сделать аборт. Он угрожал уничтожить ее имя и вышвырнуть вон, если она убьет меня. Так что ей пришлось спасать себя самой. Затем мой настоящий отец оставил все это мне в своем завещании, чтобы в основном сказать: «Пошли вы» остальным членам семьи. Он был садистом и жестоким, а я был его орудием, чтобы наказать их. Он ненавидел моего отца, потому что он, как и я, был ублюдком. Мой отец — не его ребенок. Я его единственная кровь.

Боже. Мой желудок скрутило, и я села на деревянную скамью позади меня. Насколько маниакальными могут быть Лоутоны? Может ли это стать еще хуже? Как только я подумала, что это достаточно плохо, это стало еще более сумасшедшим.

— Особняк, в котором живет моя бабушка, принадлежит мне. За всю мою жизнь она не сказала мне ни одного доброго слова. И все же она живет на мои деньги. Я хочу пожертвовать все это чертово поместье на исследования детского рака и уехать. Пусть этот город забудет, что его основала семья Лоутонов. Потому что они все сумасшедшие.

Я понимаю, что его семья причиняет ему боль. Я понимаю, потому что тоже не чувствую себя любимой своей семьей. Однако у меня была Нонна. У него даже этого не было. Мое сердце разрывалось из-за него. Если бы я могла убежать с ним, я бы это сделала. Но это ничего не исправит. Бегство от своих проблем никогда не срабатывало. Они не исчезнут, а последуют за тобой. Я пробовала это, и это не было моим лекарством. Столкнувшись с этим и справившись с этим, я научилась выживать.